Хозяин – невысокий, лысоватый и постоянно улыбавшийся живчик по фамилии Маэда – безмерно обрадовался при виде меня. Он тут же подсунул мне типовую форму договора, и я заполнил её.

Маэда-сан, тем временем, вручил мне униформу (которая оказалась мне слегка коротковата), и мой рабочий вечер начался.

Хозяин в ходе наших переговоров по телефону ничуть не преуменьшил: «Мир карри» пользовался большой популярностью, и от посетителей не было отбоя. Тесный зал, плотно заставленный столиками, ломился от людей, жаждавших отведать знаменитого индийского блюда. В мои функции входило принимать заказы, а потом разносить клиентам тарелки с аппетитно дымящимся карри.

Кроме столиков, посетители ресторанчика могли устроиться и за длинной стойкой, отгораживавшей зал от служебной территории. Эти – судя по всему, завсегдатаи сего места – выкрикивали заказы, даже не посмотрев меню, и мне пришлось попотеть, чтобы запомнить всё. Но я справился.

В одиннадцать часов вечера ресторан закрылся, и Маэда-сан, с довольным выражением лица подсчитав прибыль, расплатился со мной. Хозяин был в полном восторге от меня и в порыве щедрости присовокупил неплохой бонус, а также попросил меня приходить сюда почаще.

– Клиентам ты понравился, Айши-кун, – улыбаясь, промолвил он. – Они наверняка расскажут о превосходном обслуживании своим друзьям, а те – передадут дальше. Редко кто так прекрасно справляется со столь сложной задачей в первый день, но ты смог.

В ответ на похвалы я скромно поклонился и, забрав причитавшуюся мне сумму, а также подарок от благодарного хозяина – миску с карри и рисом, – отправился домой – теперь уже окончательно.

По дороге я позвонил матери и рассказал о своих сегодняшних приключениях. Она рассмеялась и заметила, что день вышел весьма насыщенным.

– Но не забывай и отдыхать, Аято, – посоветовала мама. – Ведь сложно предугадать, когда понадобятся силы.

На этой таинственной ноте мы распрощались, и я, отужинав подаренным мне карри (оказавшимся и вправду превосходным), принял душ и отправился на боковую.

*Мягкие рисовые пирожки с разнообразными начинками, покрытые сахарной пудрой.

========== Глава 114. Тяжелая артиллерия. ==========

Говорят, человек недалеко ушёл от своих диких предков – обезьян. В учебниках пишут, что мы являемся на восемьдесят процентов созданиями социальными и на двадцать – биологическими. Иными словами, пятая часть нашего существа базируется и функционирует исключительно на инстинктах.

И я был склонен с этим согласиться.

Человеческий мозг, воспринимая миллиард различных раздражителей, пусть порой и неосознанно, совершает огромную, но незаметную работу по их анализу и приходит к определенному выводу. Процесс автоматичен и молниеносен, и потому результат получаем почти мгновенно. Это явление мы, люди, привыкли называть интуицией.

Многие недооценивали шестое чувство, считая, что оно чаще обманывает, чем подсказывает верное решение. Я же считал с точностью до наоборот: как можно не доверять интуиции, когда её ход абсолютно рационален?

Но всё же иногда я игнорировал внутренний голос, убеждая сам себя, что раз всё было в порядке день назад, то вряд ли за сутки что-либо изменится.

И всё же с самого утра восьмого мая меня грызло непонятное ощущение надвигающейся трагедии. И самое ужасное состояло в том, что я не мог объяснить этого рационально. Видимо, моё сознание автоматически подметило какие-то детали, сложило их вместе, сделало необходимые выводы, но отследить процесс я не мог.

И потому я решил просто не обращать на это внимания. Тем более, я торопился в школу, чтобы увидеть своего любимого человека как можно скорее.

Со мной на улицу высыпали многочисленные офисные служащие – многие из них ездили на работу в столицу, и им было необходимо успеть на семичасовой поезд. Мужчины и женщины, одетые в скромные строгие костюмы с неизменными рубашками или блузками светлых оттенков, деловито спешили в сторону станции, то и дело посматривая на наручные часы.

Обогнав взявшихся за руки учениц школы Мэйшо, я ловко завернул за угол, не забыв поздороваться с почтальоном, который как раз возился с ящиком. Отвлёкшись от своего дела, он улыбнулся и кивнул мне. Я не умел читать мыслей, но был абсолютно уверен, что он подумал: «Какой хороший мальчик!».

В школу я заявился одним из первых, но не слишком тому расстроился: во внутреннем дворике, на бортике фонтана, сидела Ханако. Девочка читала хрестоматию по японской литературе, мерно покачивая ногой, но при виде меня заулыбалась и отложила книгу в сторону.

– Каким судьбами, Аято-семпай? – спросила она, склонив голову набок. – Мы теперь так редко видимся из-за твоего школьного совета…

– Обязанности есть обязанности, – пожал плечами я, садясь рядом с ней. – А где Таро? Я так привык видеть вас вместе, что его отсутствие сразу бросилось в глаза.

Конечно, на самом деле, это было не совсем так. Отсутствие семпая – это то, что я заметил в первую очередь; на его сестру мне было в высшей степени плевать. Она занимала мои мысли исключительно из-за того, что была дорога моему любимому человеку.

И теперь меня интересовало, почему Таро вдруг изменил своей привычке коротать время до уроков на этом самом месте, да ещё и оставил Ханако одну.

– Это долгая история, – первоклассница сморщила нос и сразу посерьёзнела. – У нас сейчас гостит наш дядя с семьёй; не помню, рассказывали ли мы тебе о нём…

Я склонил голову. Достопочтенный Ямада Сабуро был, что называется, настоящей легендой их клана. Он работал спасателем в горах, имел уйму наград и грамот от государства и являлся настоящим – не придуманным – героем. Семпай с восторгом в глазах и гордостью в голосе описывал мне своего дядю и его подвиги, к счастью, не изъявляя желания пойти по его стопам.

– Но одного ты, наверное, не знаешь, – продолжила Ханако. – Двадцать лет назад целая семья из четырёх человек пропала в горах, и именно дядя Сабуро возглавил спасательную экспедицию. Все остальные в его группе были уверены, что семья обречена, но дядя упорно вознамерился их выручить. Про саму операцию он нам иногда рассказывает, но в общих чертах: из всех четверых ему удалось вытащить лишь одну девочку. Тогда ей было всего пять лет, она страшно замёрзла и перепугалась, кроме того, лишилась разом всех родных… Дядя пожалел её и удочерил.

– Очень благородно, – улыбнулся я. – Как и ожидалось от героя.

– Может быть, – кисло отозвалась девочка. – Теперь они все вместе приехали в гости, и надо же, как всё удачно получилось для неё!

Первоклассница фыркнула и, повернувшись, окунула ладонь в фонтан. Я растерянно смотрел на неё, не понимая, к чему относилась последняя фраза.

– Она уже давно кокетничала с Таро, – пояснила Ханако, не сводя глаз с воды и пальцами рисуя по её глянцевитой поверхности невидимые узоры. – А сейчас ей представился шанс окрутить его окончательно.

– Окрутить? – я удивленно поднял брови. – Но они же считаются родственниками…

– Ну, на самом-то деле они вообще друг другу никто, – передернула плечами сестра семпая. – Кроме того, ей при удочерении не стали менять фамилию. Она твёрдо вознамерилась за эту неделю завоевать Таро, и я очень боюсь, что это ей удастся.

Я недоверчиво склонил голову набок. Мне показалось, что Ханако слегка утрирует: она с огромной подозрительностью относилась к любой девочке, которая проявляла интерес к её брату.

Но было ли так в этот раз?..

– Почему именно за эту неделю? – осторожно осведомился я. – Они не собираются уезжать?

Ханако изумлённо уставилась на меня.

– Но ты же сам подписывал этот документ, Аято-семпай, – протянула она. – О временном замещении Секине-сенсей, которая направилась на курсы повышения квалификации.

Я потупился. Действительно, такой указ среди кипы прочих имелся, и я его завизировал: наша медсестра направлялась в столицу, чтобы сдать экзамен, положенный всем медицинским работникам раз в год, а также ещё больше отточить свои умения. На её место на эти шесть учебных дней назначалась какая-то особа по имени Муджа Кина.