– Слушаю, Аято, – чётко произнёс Юкио.

– Сайко-сан, я звоню насчёт Камуи, – вымолвил я, бросив взгляд на мальчика, увлеченно рисовавшего красного человечка напротив синего домика. – Когда вы планируете забрать его домой?

– А разве Мегами не с ним? – удивлённо спросил мужчина. – Я оставлял их вдвоём, и водитель должен был увезти домой их обоих.

Я замялся, закусив губу. Было очевидно, что старшекласснице не захотелось сидеть с неполноценным братцем, и она поторопилась спихнуть его как можно скорее, при этом не озаботившись вопросом о том, как он доберётся до дома. Я мог выложить её отцу правду, но, с другой стороны, мои отношения с Мегами, пусть и намного улучшившиеся, были всё же далеки от идеала, так что прикрыть её являлось истинной необходимостью.

– Думаю, это моя вина, Сайко-сан, – проговорил я. – Я дал Мегами слишком много поручений по делам школьного совета, и она, устав, видимо, решила уехать первой.

Юкио усмехнулся.

– Настоящий джентльмен, – отметил он. – Очень благородно с твоей стороны защитить Мегами, но не стоит: я прекрасно знаю о том, что она ненавидит сидеть с Камуи. Наверное, мне не следовало оставлять его там с ней, но я решил, что так – без моей опеки – он сможет получше проникнуться атмосферой школы.

– Вы оказались правы, – вежливо заметил я. – Сейчас Камуи сидит в помещении художественного клуба и рисует, кстати, весьма неплохо.

– Очень хорошо, – Сайко прочистил горло. – Аято… Мне очень неловко просить тебя, но… Я сейчас на встрече вне города, а Юкина… Я бы не хотел доверять ей сына. Если я пришлю машину, тебе не трудно будет проводить Камуи до дома и посидеть с ним до моего прихода? Обещаю, я всё компенсирую!

– Конечно, – спокойно ответствовал я. – К вашим услугам.

– Прекрасно! – судя по голосу, Юкио улыбнулся. – Тогда автомобиль будет через двадцать минут.

Попрощавшись с магнатом, я повернулся к Гейджу, тщательно прорисовывавшему облака на небе своего очередного шедевра, и доложил:

– За мальчиком приедут через двадцать минут.

– Аминь, – флегматично бросил художник, отойдя на шаг и придирчиво изучая полуготовую картину. – От клуба любителей мистики поступила просьба сделать афиши; как мне поступить?

– Нарисуй их, – склонил голову я, поправляя ручки школьной сумки на плече. – И не забудь указать, что теперь у них новый президент.

– Точно, – Тсука снова приблизился к мольберту. – Я и забыл.

После этой весьма неопределенной фразы он замолчал и полностью погрузился в процесс создания произведения искусства. Я же, поняв, что Гейджу теперь недоступен, сел рядом с Камуи, и мальчик начал с удовольствием рассказывать мне о том, что именно он рисовал.

– Это папа и я, – громко проговорил он, тыча карандашом в голубого человечка с зелёными волосами, который держал за руку непонятную жёлтую фигуру чуть ниже ростом. – А вот это – мама, но она уже давно уехала, и Мегами с тётей, – три почти одинаковых контура, напоминавшие песочные часы, синели на втором плане.

Что символизирует собой черный скрюченный силуэт, сидевший на каком-то круге, я спрашивать не стал; мне и без того стало понятно, что так Камуи видит своего дедушку, Сайко Сайшо.

Я рассматривал эту детскую мазню, постепенно осознавая, что этот простачок довольно неплохо ощущал других людей на чисто интуитивном уровне. Единственным, кто смог его перехитрить, был я, но тут не имелось ничего удивительного: я умудрялся пускать пыль в глаза людям куда старше и мудрее, чем Камуи.

Юкио не обманул: водитель Имаи Цуёши позвонил мне на мобильный ровно через двадцать минут, и я, попрощавшись с президентом художественного клуба, повёл мальчика прочь из школы.

Камуи слушался меня, да и вообще, проблем с поведением у него не имелось: он с готовностью выполнял все распоряжения взрослых, редко капризничал и почти никогда не роптал. Я поймал себя на мысли, что этот отстающий в развитии ребёнок – самый приятный член этого жуткого семейства.

Переобувшись сам и надев мальчику его уличные ботинки, я вышел с территории Академи. Младший Сайко держал меня за руку и вполголоса напевал детскую песенку из мультфильма про зверей.

Чёрный автомобиль иностранной модели ждал нас под сенью вишнёвых деревьев, которые уже начинали отцветать, но всё равно пока ещё радовали глаз нежными розоватыми соцветиями.

Имаи поприветствовал меня, как старого приятеля: этот добрый дядюшка явно не привык, чтобы с ним обращались, как с человеком: для богачей он был просто мебелью, и порой хозяева даже не удостаивали шофёра и парой слов.

Напрасно: с обслуживающим персоналом нужно обходиться так же вежливо, как и со всеми остальными, ведь неизвестно, когда может понадобиться их помощь.

Я ответил не менее сердечно, скользнул в салон вместе с Камуи, тщательно пристегнув последнего ремнем безопасности, и мы стартовали с места.

Словоохотливый Имаи, радуясь, что в кои-то веки его слушают, с удовольствием рассказывал о службе в богатейшем доме страны. Я же ловко подводил разговор к его отцу, напомнив, что у них оказался общий работодатель.

Как оказалось, водитель ровным счётом ничего не знал ни об агрегате-Икс, ни о таинственном эксперименте в Восточном Храме Инари. Ему тогда было всего десять лет, и его куда больше интересовали машины.

Его отец жил с их семьёй, любил склеивать домики из спичек и никогда в своей жизни ничего не изобретал, ну разве что кроме какой-то штуки, но в их доме об этом не говорят: аппарат оказался полностью бесполезным. Но Сайко-сан не только не уволил неудачника Имаи, он даже – какое великодушие! – позволил ему спокойно доработать до пенсии.

На этой не особо бодрящей ноте мы и доехали до поместья Сайко.

Настроение у меня было на нуле: я так и не продвинулся ни на миллиметр.

И только на крыльце роскошного особняка на меня снизошло настоящее откровение.

Повторить ритуал невозможно никоим образом, и об этом попросту стоит забыть. Я не смогу провести тот эксперимент, только не в этой жизни.

Но Юкико-то об этом не знала.

Значит, в теории, тактика блефа могла бы сработать.

Войдя в поражающий своими размерами холл и приняв у тощего чопорного слуги с постным выражением лица домашние тапочки, мы с Камуи поспешили в ванную. Помогая мальчику вымыть руки, я в то же время внимательно прислушивался к звукам дома и явно различил то, что и было мне нужно: включённый телевизор в гостиной.

Именно туда я и повёл мальчика. Как и ожидалось, лже-Юкина сидела в белом кожаном кресле перед огромным плазменным экраном, положив ногу на ногу. Она с явным интересом смотрела передачу про диких уток и потому не сразу отреагировала на наше появление.

– Камуи, почему бы тебе не показать мне другие свои рисунки? – ласково спросил я.

Мальчик тут же с улыбкой закивал и бросился в свою комнату, оставив меня наедине с главным на нынешний момент врагом.

– Аято, – женщина убавила звук телевизора и отложила пуль управления в сторону. – Какой приятный сюрприз! Зачем пожаловал? Надеюсь, не для того, чтобы убить меня?

Я фыркнул и, без приглашения усевшись на диван, надменно проговорил:

– Юкико-сан, не стоит так брызгаться ядом – можете отравиться.

Сайко удивлённо замолчала, но потом вдруг улыбнулась и сложила ладони вместе.

– Как давно я не слышала этого имени, – вымолвила она. – Кто тебе сказал? Узнать ведь невозможно: тот чёртов эксперимент стёр сам факт моего существования.

– О, не волнуйтесь, – я скрестил руки на груди. – У меня имеется не только эта информация. Вы знаете человека по имени Имаи Тацуя?

– Кого? – подняла брови Юкико. – Нет, не слышала. А что такое? Ты и с ним собрался целоваться?

– Иронизируйте, пока можете, – отпарировал я. – Значит, вы его не знаете. Что ж, неудивительно: вы, как и ваша сестричка, упокой, господи, её сучью душу, истинный сноб. Напрасно вы не обращаете внимания на людей вокруг: они могут сыграть в вашей судьбе роковую роль.

– К чему ты клонишь? – женщина вдруг перестала улыбаться, словно почувствовав, что я абсолютно серьёзен.