Осоро арестовали почти сразу же: в помойном контейнере нашли её плащ со следами крови и мозгового вещества, а также биту.

Почему она не сожгла их, ведь печь была рядом?

Ответ прост: не успела. Судя по данным электронного переключателя, мусоросжигатель был активирован дважды, и преступница попросту не успела капитально замести следы.

Наблюдая за тем, как предводительницу хулиганов сажают в патрульную машину, я усмехнулась: вскорости криминалисты найдут её отпечатки пальцев на бите… А если ещё и догадаются проверить камеру в клубе… В общем, доказать вину будет просто, как дважды два.

Мина и другая девочка из клуба боевых искусств – Шима Шита – упомянули о том, что видели Осоро в тот день на третьем этаже; она была в плаще и с битой в руках.

И напрасно воительница орала во всё горло, что оружие у неё украли: никто не поверил.

Ну какой безумец может решиться стянуть биту у сей оторвы?

Её увезли, а нас распустили по домам – до понедельника.

Я проводила дрожавшую Ханако (и, самое главное, семпая) до их дверей и, ответив тактичным отказом на их предложение зайти, отправилась к себе.

Очередная высота была взята.

И я гордилась собой.

========== Неделя девятая. Понедельник. ==========

28 мая, понедельник.

Последний месяц весны уверенно подходил к концу, и приближавшееся лето обволакивало всё вокруг своим ароматным теплым дыханием.

Я шла в школу, мечтательно поглядывая на небо, и думала о том, что наконец-то я начну претворять в жизнь свою главную мечту – единение с семпаем.

Выходные прошли спокойно: меня вызывали для повторной дачи показаний в субботу с утра, я их надиктовала и потом подписала протокол. Наша завуч сидела там и присутствовала при всех допросах, и она доверительно сообщила мне, что даже в какой-то степени рада тому факту, что Осоро покинет школу навсегда.

А в воскресенье я узнала, что обвиняемая подралась с другими обитательницами женского следственного изолятора и получила тяжелую черепно-мозговую травму. Её доставили в госпиталь, но, увы, было уже поздно, и Осоро Шидесу скончалась во цвете лет.

Всё складывалось даже лучше, чем я могла себе представить, ведь существовала мизерная вероятность того, что она догадается, кто именно подставил её, и, отсидев свой срок, найдет меня, чтобы отомстить. Теперь же это полностью отпадало: противницы больше не было, и мне ничто не угрожало. Нозоми тоже была мертва, а больше некому меня шантажировать.

И потому я пребывала в прекрасном настроении, направляясь в Старшую Школу Академи и рассчитывая на то, что этот день станет переломным в нашей с семпаем судьбе.

Сменив обувь, я прошла во внутренний дворик, с облегчением увидев, что отпрыски семейства Ямада сидят на своём обычном месте. Подойдя к ним, я поздоровалась, покраснев, когда семпай, по своему обыкновению, встал для того, чтобы поклониться.

Когда я устроилась рядом с ними, мы начали беседовать. К сожалению, моя «немота» в присутствии любимого человека снова проявила себя, и как бы я ни старалась, мне не удавалось поддержать интересный разговор с семпаем. Мой голос внезапно хрип, а язык распухал и ворочался во рту, как гигантский осьминог.

К счастью, Ханако болтала, почти не умолкая, и её брат не замечал моей неловкости.

Или делал вид, что не замечал.

В восемь утра мы начали расходиться по классам. Семпаю нужно было на левую лестницу, мы же с его сестрой свернули направо.

И тут Ханако вымолвила:

– Аяно-чан, я приняла для себя серьёзное решение: с этого момента я буду резко пресекать все симпатии, которые девчонки проявляют или будут проявлять к Таро.

Я изумлённо посмотрела на неё.

– Мы и так слишком много вынесли из-за них, – продолжила первоклассница. – Теперь ни одна больше и близко не подойдёт к моему брату. Я уверена, что смогу отговорить его общаться с тем или иным человеком, если приложу достаточно усилий. Он должен держаться семьи – это самый верный способ не получить тумаков от судьбы.

Я с трудом проглотила слюну.

Мы дошли до её парты, и Ханако, как ни в чём не бывало, улыбнулась мне.

– Я ведь права, Аяно-чан? – спросила девочка, склонив голову набок.

Я промычала что-то про весьма субъективную точку зрения и, распрощавшись, ринулась к лестнице.

Добежав до своего класса, я села за парту и обхватила голову руками. Этого я никак не ожидала: у меня появилась очередная соперница, и, к тому же, весьма неожиданная!

У неё не было любовного интереса к семпаю, но она являлась самой опасной из всех, с кем мне приходилось иметь дело.

И звали её Ямада Ханако.

Для того, чтобы устранить её, надо было действовать осторожно. О физическом удалении или о попытке уничтожить её репутацию и речи идти не могло: семпай души не чаял в своей сестренке, и если всё раскроется, то мне не сносить головы.

Несмотря на некоторую инфантильность, Ханако не была дурочкой, к тому же, она очень хорошо знала своего брата и могла вычислить, на какие рычаги лучше всего давить. Она могла уговорить любовь всей моей жизни на что угодно, в том числе, и на то, чтобы отказаться от общения с тем или иным человеком.

И что же мне делать?

Можно было свести её с кем-то, но первоклассница была в высшей степени незрелой и ещё просто не доросла до подобного. Сначала ей стоило повзрослеть.

Я уже была её подругой, но готова ли она позволить мне войти в их семью?..

Я не была в этом уверена.

В глазах Ханако горела решимость оградить брата от посягательств кого бы то ни было, и это мне совсем не нравилось.

Надо было срочно что-то предпринять, но что именно? В этом конкретном случае у меня были связаны руки.

Я распрямилась и начала доставать тетрадь и пенал, пытаясь переключиться на учёбу, но не получалось: мои мысли то и дело возвращались к младшей из семьи Ямада.

Я решила пока занять позицию наблюдения, а для этого необходимо было находиться рядом с объектом.

Потому в обеденный перерыв я спустилась в класс 1-1 и предложила Ханако поесть вместе. Та с восторгом согласилась, и мы прошли во внутренний дворик.

Сев на одну из скамеек, первоклассница деловито раскрыла свой бенто и, помешивая палочками рис, бросила:

– У меня день рождения в четверг, Аяно-чан. Мне бы хотелось, чтобы ты пришла ко мне в гости.

Я широко раскрыла рот, чуть не уронив коробочку с ланчем: сами небеса посылали мне эту золотую возможность!

Так, Аяно, действуй очень осторожно…

Я присела рядом и, открыв свой бенто, проговорила:

– Я не только с удовольствием приду к тебе, но ещё и помогу с организацией праздника.

– Правда? – Ханако повернулась ко мне всем корпусом. – Это было бы очень славно! Знаешь ли, у меня не самый лучший вкус, и будет здорово, если ты поможешь!

– Всегда рада, – вымолвила я, откусывая от онигири и приветственно кивая семпаю, направлявшемуся к нам со своим ланчем.

В общем, меня пригласили в святая святых, и я была бы не я, если бы не воспользовалась этой золотой возможностью.

От матери я унаследовала наблюдательность и талант подмечать мелочи, которые потом могли сыграть вполне существенную роль в претворении планов в жизнь.

И я начала внимательно следить за Ханако, вслушиваться в её щебет, выделять для себя важное, расспрашивать её…

Она любит розовый цвет, пастилу и мягкие игрушки среднего размера. Ей нравятся платья длиной чуть ниже колена и широкополые соломенные шляпы. Её хобби – собирать паззлы и плести из ленточек браслеты.

За эти полчаса я узнала о сестре семпая столько, сколько не смогла за всё время, что мы знакомы, но это было лишь начало: мне предстояло ещё много работы.

Но, глядя на лучившееся радостью лицо Ханако, я верила: справлюсь.

Оставшиеся уроки я еле отсидела, и в полчетвёртого, покидав вещи в сумку, сорвалась с места так, будто за мной гнались все демоны ада: негоже заставлять семейство Ямада ждать.

Мы втроём пошли по улице в направлении, противоположном тому, которое обычно выбираю я. Семпай галантно предложил донести мою сумку, но я, покраснев, отказалась. Его сестра, напротив, радостно отдала ему свою кладь, и он нёс сумку так, будто она была не тяжелее перышка.