Из люка появляется Демон до половины тела и, стремительно схватив жертвенного барана, скрывается с ним, а затем сейчас же снова выскакивает, тушит и рассыпает пламя очага, разбрасывая все приготовленное для жертвоприношения. П е р в ы й ж р е ц Кто это, страшной силой одаренный, Взял нашу жертву? К нам, святые боги, Злой вторгся дух дорогой проторенной. Ему препятствий нет на той дороге Ни в этом нашем всенародном плаче, Ни в наших гимнах, что святы и строги. В т о р о й ж р е ц
Ожесточили небо мы. Иначе Нас миновало б знаменье такое, И не было бы с жертвой неудачи. Меж нас живое — точно неживое, Усердье с нераденьем уравнялось, Злодейством стало все для всех благое. О д и н и з т о л п ы Оплачем, други, песнию плачевной Страданья наши, чтобы в род из рода Рассказ о них переходил напевный. Тебе, Маркино, ведома природа, Узнай же от нее своим гаданьем, Какое зло готовит для народа Судьба, наш смех сменившая рыданьем. Все расходятся; остаются лишь Марандро и Леонисьо. М а р а н д р о Друг Леонисьо, видишь сам, Не убежать нам от несчастий. Все судьбы у богов во власти, — Нельзя не верить небесам. Должны те судьбы измениться, Когда окончится война… Но раньше, видимо, должна Земля моею стать гробницей. Л е о н и с ь о Послушай моего совета: Ты воин, не к лицу тебе Гаданьям верить да судьбе, Сам требуй от судьбы ответа. Ведомый звезд дурных влияньем, Ты не поступишься собой. Рука твоя — тебе судьбой, А храбрость будет звезд сияньем. Тому ж из нас, кто верить хочет Гаданьям, страх в душе тая. Тому, не ошибаюсь я, Маркино крепче напророчит. Маркино — это мудрый жрец. Он знает верные гаданья И скажет, скоро ли страданья Всеобщего придет конец. Он, кажется, проходит там… Облекся в странную одежду… М а р а н д р о Кто на дурное всю надежду Возложит — о, как дурен сам! Прилично ль нам за ним свернуть? Л е о н и с ь о Прилично и вполне уместно. При случае нам будет лестно Помочь Маркине в чем-нибудь. Тут выходит Маркино в широкой черной бязевой хламиде, в черном головном уборе, но с голыми ногами; он будет нести в плетеном мешке три колбочки, наполненные водой. Одна из них черная, другая шафранного цвета, а третья прозрачная. В одной руке у него лакированное черное копье, в другой — книга. С ним идет Мильвио. Они постепенно приближаются к Леонисьо и Марандро. М а р к и н о О юноше у нас какие вести? М и л ь в и о Покойный в этой схоронен могиле. М а р к и н о Ты думаешь, как раз на этом месте? М и л ь в и о Сюда мы плющ надгробный возложили И, помянув кой-как на скудной тризне, Мы юношу в слезах похоронили. М а р к и н о М и л ь в и о От ужасной жизни Он умер; голод с ним покончил рано. Бич, адом посланный моей отчизне! М а р к и н о Все это правда? в этом нет обмана? Так, значит, вызвали его кончину Не рак, не язва, не гнилая рана? Расспрашивать имею я причину: Сохранно ль было тело, знать хочу я, Когда он был похоронен по чину? М и л ь в и о Лишь три часа назад глаза ему я Закрыл, и мертвый лег в гробницу. Голод Причину смерти составлял прямую. М а р к и н о Прекрасно, что покойник цел и молод, — Для моего он годен волхованья. Знай — духи, кинув адский мрак и холод, Ужасные, придут на заклинанья. К словам моим склонись державным слухом, О бог Плутон! Ты в царстве тьмы глубоком Над всеми, кто повелевает духам, Начальствовать поставлен вечным роком. Внемли моим желаньям чутким ухом — В постигнувшем нас бедствии жестоком, И по добру ответь на убежденье, Не вызывай меня на понужденье. В труп юноши, который похоронен, Верни тот дух, что не успел остынуть… Пусть при лихом надсмотрщике Хароне [37]Не так легко твой черный берег кинуть, Пусть Цербер-пес и дик и непреклонен, — [38]Из глоток трех добычу в силах вынуть Лишь ты один! Но дух сей да проснется На миг!.. потом во мрак опять вернется. Пред тем, как вновь ожить, пускай узнает Конец войны — каков для нас он будет? Но знанья своего пусть не скрывает И скажет все нам, что у вас добудет. Двусмыслия, сомнений не бывает В речах загробных! — Пусть же не забудет Душа про это! Шли ее скорее! Молчишь? Так стану заклинать сильнее. Что? Камня духи тьмы не отвалили? Вы не спешите сделать это сами, А звук заклятий вы не уловили, Которые имеют власть над вами? Себе во вред не действуйте же!.. Или Хотите, чтоб грубейшими словами, Отборными, я воздух огласил бы И ослушанье дерзкое сломил бы? Так знай, наглец, знай, истукан презренный! — Тебе в Аиде станет неуютно. Ты у меня во власти, ты мой пленный, Я гневом допеку тебя попутно. Скажи, супруг супруги той растленной, Что каждые шесть месяцев распутно Рога тебе с любым наставить может, — Ты нем? Тебя заклятье не тревожит? Копье омою в этой влаге ясной, Что в месяц май к земле не прикасалась; О камень им ударю, чтобы ясной И явной мощь волшебства оказалась. вернутьсяПусть при лихом надсмотрщике Хароне… — Харон — в греческой мифологии старый, неумолимый перевозчик, переправляющий тени умерших через адские реки в подземное царство и не допускающий их возвращения в мир живых людей. За перевоз Харон получал медную монету (обол), которую при погребении родственники клали покойнику в рот. вернутьсяПусть Цербер-пес и дик и непреклонен… — Цербер — трехглавый адский пес, со змеями вместо волос, охраняющий выход из ада и никого не выпускающий… |
