И она ориентировалась, не всегда осознавая, что ориентиром становится она сама. Для кого-то. Изредка. Но это уже что-то значило.

Женщина за стойкой бара, сидевшая рядом с Авелин и шахтером, назвавшимся Донником, протерла глаза и потянулась. Пышная грудь едва не выпрыгнула из разреза потасканной туники, приковав взгляды окружающих.

– Лу! – позвала женщина, пьяно колотя ладонью по столешнице. – Налей-ка еще! Чего мне тут, с пустой кружкой сидеть, что ли?

Лу без лишних слов сгребла горсть мелочи и достала бутылку.

– А я видела, как ты их раскидала, – сказала женщина, сделав глоток.

– Я думала, ты спала.

Авелин не умела скрывать своих чувств, но на отвращение, прозвучавшее в голосе, пьянчужка никак не отреагировала.

– Нет, я хотела посмотреть. – Она повернулась к Авелин и смерила ту оценивающим взглядом. – Хорошо вышло. Люблю сильных женщин. – Она хлебнула еще и добавила, с досадой, тихо и зло: – Последняя из таких угнала мою машину.

Очевидно, предавшись воспоминаниями, женщина допила остатки и требовательно помахала кружкой.

– Вы позволяете шлю… своим девочкам так напиваться? – негромко поинтересовалась Авелин у хозяйки салуна.

Донник коротко рассмеялся, Лу улыбнулась и покачала головой.

– Изабела, если не лежит пьяной и не прикидывается спящей, здесь у нас вместо вышибалы. В прошлый раз она разнимала этих засранцев, – беззлобно сказала Лу, кивнув в сторону Донника.

– Это все Лягушка Мортон, – Донник виновато покачал головой. – Его люди делают что хотят. Некоторые из наших уже переметнулись к нему. А остальным глубоко плевать. И на Мортона, и на чертов винт, который поставляет сюда Нью Рино. Идиоты.

– Тебя я даже не виню, – призналась Лу. – Хотя стоило бы устраивать разборки вне моего заведения. Но все-таки приятно видеть твою необдолбанную рожу, так что… – она печально усмехнулась. – Так вот, дорогая, возвращаясь к Изабеле… Хорошо бы мне такую девочку, – в ее глазах мелькнула злость. – Тогда, может, этот ублюдок прекратил бы бросаться на них с ножом.

– Кто?

Лу внимательно посмотрела на нее. Донник потер лоб, пряча взгляд. Изабела заинтересованно склонила голову – с внезапной осмысленностью во взгляде.

– Сын местного судьи, – поморщилась Лу. – Келдер. В прошлый раз Дюран измочалил его до полусмерти, но охоту это не отбило. А сейчас Дюран слишком замордован со своей шахтой и прочим… Ох, я его не виню.

– Давайте к делу, Лу.

– К делу, точно… Келдер. Я перестала его сюда пускать, но теперь он подстерегает девочек на улице. И не только моих! Лия вернулась неделю назад, живая, но… Никто ничего не видел, но кто еще мог сотворить с ней такое?

– То есть, вы не знаете наверняка?

– Больше некому, – уверенно сказала Лу. – Это Келдер. Его ублюдочный папаша строит из себя закон и порядок в одном лице и прямо сейчас делает вид, будто вовсю ищет таинственного преступника, – она с отвращением фыркнула. – Только вот полицаи – которые больше бандиты, ты уже заметила, – все топчутся возле шахт, а путешественникам предлагают не убить эту сраную сволочь, а привести целеньким к отцу.

– Соваться туда в одиночку – сущий идиотизм, – поморщилась Изабела, потянувшись к бутылке. – Так бы уже… эх…

Лу кивнула. Она смотрела на Авелин выжидающе. Даже – если не показалось, – с надеждой. Но Авелин не требовались дополнительные причины.

– Это может быть и не Келдер, – заметила она, вставая с табурета. – Но в любом случае стоит… взглянуть.

– Сможешь ночевать у меня бесплатно, – на автомате выдала Лу. Она просто не ожидала, что никто и не подумает просить у нее платы за решение проблемы.

Авелин кивнула и, подхватив с соседнего табурета дробовик, направилась к выходу. Донник посмотрел в пустой стакан, потом – перед собой. А потом, коротко вздохнув, побежал следом.

– Соваться туда в одиночку – сущий идиотизм, ты слышала. Я с тобой.

– Йо-хо-хо! – воскликнула Изабела, сползая с табурета. Отхлебнула виски из горла и покачнулась. – Стоять и ждать капитана!

Естественно, никто ее ждать не стал.

Она догнала Авелин и Донника уже практически у шахт. Пока Авелин и прикидывающиеся полицейскими бандиты обменивались злобными взглядами, Изабела зигзагами подошла ближе. Она заставила одного из охраны глупо хихикнуть, когда, остановившись, принялась подтягивать ботфорты, выставив напоказ едва прикрытую подолом задницу.

Она заставила второго рухнуть на землю, когда засадила ему по башке почти пустой бутылкой.

И стреляла она с двух рук.

– Не ожидала такого, да? – ухмыльнулась Изабела, наступив на последнего из охраны и уставившись на Авелин бесстыдным, но абсолютно трезвым взглядом. – Наконец-то кто-то такой отвратительно честный и справедливый в этой дыре… Но если ты собираешься притащить ублюдка к папочке, имей в виду – у меня еще много патронов.

Авелин пошла вперед первой, чтобы, во-первых, в случае чего принять удар на себя, а во-вторых, чтобы скрыть усмешку.

Самым растерянным выглядел Донник. Шахтер, даром что был, как выяснилось, неплохим парнем, никогда не шел так открыто против местной власти. И он единственный здесь не был чужаком. Когда Авелин пристрелила Келдера, Изабела одобрительно хмыкнула и добавила пару ругательств, а он лишь вздохнул, не отрицая, впрочем, правильность поступка.

Донника, как и Реддинг, где под самым носом горожан творился беспредел под маской закона, было откровенно жаль.

– Слушай… – начала Авелин, напряженно хмурясь. – А что скажет шериф на этот самосуд?

– Это тебя интересует, да? – Донник пожал плечами. – После этого он будет рад сбагрить кому-нибудь свой значок. Он предлагал награду за поиски маньяка, но вряд ли рассчитывал разругаться с мэром и судьей. Эрл неплохой малый, но сама понимаешь, закон…

Шериф здесь однозначно не был законом.

– Что ж, – кивнула Авелин. – Тогда я возьму у него этот значок.

Изабела, скрестив руки на груди, покосилась в ее сторону с уважением и недоверием одновременно.

– Лу точно не будет против, а значит, и половина местных шахтеров, просиживающих штаны в ее салуне, – просто сказала она. – И ты можешь поговорить с Дюраном, владельцем шахты. Ты слышала Лу, он тоже только порадуется, что мы пришили этого козла.

– Мэр будет против. И судья, само собой, – вставил Донник. – И…

Но это уже не имело значения.

***

Сначала к ней заглянула Лия. Когда она пришла в первый раз, сразу после того как Лу растрепала всем про нового шерифа, Авелин решила, что бедная девчушка вспоминает Келдера и не решается ничего сказать из-за стыда и вновь переживаемого ужаса. Но стоило ей попытаться неуклюже приободрить Лию, как та напряженным и серьезным голосом сообщила о своем желании помогать. «Поддерживать порядок», так она сказала. И Авелин, конечно, не смогла отказать.

Но начала с того, что стала учить девчонку стрелять и драться. В конце концов, еще один помощник ей пригодится, а Лия была девочкой сильной и благородной, раз пережитый ею страх сменился желанием служить и защищать.

Но в то утро Лия лишь принесла листок с парой небрежных строчек и быстро ушла, пообещав вернуться вечером.

Просто… Просто судья умер. В своем доме, в своей постели. С перерезанным горлом.

«Извини, – гласила записка. – К мэру подобраться трудновато, да и мне хочется посмотреть, как ты станешь выбивать из него дерьмо».

– Тебе стоит знать, что я не одобряю подобных методов, – поморщилась Авелин, передав записку Доннику.

Форма бывшему шахтеру очень шла. Как и значок помощника шерифа.

– Но должна признать, что и сейчас, и особенно тогда эта… девка… проявила себя с самой лучшей стороны.

– Как и ты.

Донник поднял на нее взгляд, очень внимательный и серьезный. Такой, что Авелин стало немного не по себе.

– Как и я, – согласилась она, неловко кашлянув в кулак.

Она вдруг поняла, что эта – конкретно эта, – похвала для нее что-то значит.

И впервые за много, много времени почувствовала, как кровь приливает к щекам.