Домашнее задание по лирике Шекспира шло лучше. Бесконечная любовь к литературе, а особенно к романам и трагедиям, спасала Блэр. Девушка мгновенно окунулась в мир своих фантазий, где они с Чаком никогда не расставались, он никогда не обменивал её на отель, а мать её лучшей подруги и практически мать любимого человека была абсолютно здорова. Такое погружение в «Ромео и Джульетту» привело к тому, что девушка не услышала звук створок открывающегося лифта.

Кто-то кашлянул. Блэр вздрогнула и обернулась к двери, чуть не уронив свой ноутбук с колен на пол.

- Чак…

- Блэр.

Уолдорф очень удивилась, глядя на то, как выглядит Басс. Это был, пожалуй, самый простой повседневный костюм, в котором она видела его, не считая пижамы. Брюки цвета хаки, голубая рубашка, заправленная в них, тёмно-синяя бабочка и подтяжки. Блэр была уверена, что новый наряд был приспособлен для скрытия потерянных килограммов.

- Что ты здесь делаешь? – спросила она. Казалось, что все их разговоры в последнее время начинались с этой фразы.

- Я был в твоей комнате в общежитии, - начал объяснять он, - но, кажется, ты больше там не живёшь.

- Я ещё не полностью перевезла всё оттуда, - ответила Блэр. – Но я перевожусь в Колумбию осенью. Так что причин задерживаться в общежитии нет.

- Ты поступила в Колумбию? – на лице Чака появилась неподдельная улыбка. – Это здорово, Блэр!

- Не притворяйся, что только что узнал, - Блэр подняла бровь. – Я уверена, что твои люди следят за мной каждую минуту, а потом складывают отчёты тебе на стол. Думаю, что у тебя даже есть список квартир, между которыми я выбираю новое жильё.

- Можешь не верить, но за тобой правда никто не следит, - Чак покачал головой. – Я думаю, что достаточно вторгся в твою личную жизнь.

Блэр почувствовала некое движение то ли в сердце, то ли в желудке.

– Так что принимай поздравления, - продолжил Чак. - Колумбия – это действительно достойный университет. Может, они выделят тебе миссионерский кредит на акцию по улучшению одежды низших масс Нью-Йорка.

Блэр не смогла сдержать улыбку, хотя очень старалась. В ответ Чак тоже улыбнулся.

- Я видела статью в «New York Times», - сказала она, - принимай поздравления в ответ?

- Думаю, что мне рано. Всё пока что по-прежнему, - Чак пожал плечами.

- Ты хорошо подумал? – неуверенно спросила Блэр.

- Удивительно, не правда ли? – фыркнул Чак. – Я действительно хорошо подумал. И я сделаю это. Хорошая возможность всё изменить, не так ли?

Они смотрели друг на друга, недосказанность прочно висела между ними.

- Почему ты продаёшь гостиницу? – наконец тихо спросил она.

Чак опустил глаза в пол, но через пару секунд вновь взглянул на неё.

- Думаю, мы оба знаем ответ, - мягко, но в своей манере ответил он.

Настала очередь Блэр отводить глаза. Она была его личной причиной. Нет смысла отрицать очевидное.

- Ты не должен этого делать, - также тихо сказала она. – Я не настаиваю.

- Это моё собственное решение. Я не уверен, что поступаю сейчас верно, не могу предугадать последствия возвращения в компанию… Но в продаже отеля я уверен.

Блэр знала, что он не передумает. По правде говоря, она и не хотела, чтобы он изменил своё решение. Это был жест в стиле Чака Басса. И не было разницы вместе они или нет, данный поступок многое значил для неё.

- Чак, скажи честно, почему ты здесь? Я пытаюсь учиться. Хочется оставить Нью-Йоркский университет на победной нотке.

Она посмотрела, как Басс сделал глубокий вдох и вынул из кармана бумажник.

- У меня был ранний ужин с Лили, - начал он, открывая кошелёк, - это была деловая встреча на самом деле. Она познакомила меня с двумя новыми работниками, которые появились в компании после моего ухода. Когда мы закончили ужинать, я открыл свой кошелёк, чтобы заплатить. Я вынул пару карточек, а потом мои пальцы укололись обо что-то незнакомое…

Он говорит об её золотом сердце. Блэр на пару секунд остановила дыхание, чтобы не издать никакого звука.

Девушка помнила, как булавка оказалась в бумажнике. Прошло несколько недель после признания Чака в любви, они собирались провести уикенд на одном из островов в Атлантике. Большую часть тех выходных влюблённые провели в постели или на пляже их частного домика, но вечером одного дня начался сильный дождь. Чак, утомившись после очередной страстной любовной игры, растянулся на кровати и уснул.

Дождь не останавливался; Блэр надела шёлковый халат, свернулась калачиком на диване и в очередной раз начала перечитывать «Грозовой перевал». Чак тихонько похрапывал, девушка улыбалась, находя это милым, а не противным. Она встала с дивана и присела на краешек кровати, наблюдая за тем, как он спит. Блэр протянула руку и провела по его волосам несколько раз. Спящий Чак казался невинным, свободным от стрессов и очень умиротворённым.

Вдруг Блэр увидела его бумажник, лежащий на прикроватной тумбочке рядом с мобильным телефоном. Идея сразу же пришла в голову шатенки. Было смешно представить, что Чак Басс будет носить сердце на рукаве, даже её сердце. Это было слишком не по его правилам. А вот бумажник… тем более, он всегда был при нём. Если положить сердце туда, то Чак всегда будет с ним. А вот свитера он носил не так часто. Блэр открыла кошелёк и поглубже убрала булавку. Насколько ей было известно, Басс не знал о ней до сегодняшнего дня.

- Это моя булавка, - Блэр не знала, что ещё сказать.

- Мы оба знаем, что это гораздо больше, чем простая булавка, - Чак сделал несколько шагов к ней. – Это твоё сердце, Блэр. Ты отдаёшь его лишь тому человеку, которого любишь, чтобы быть рядом с ним всегда. Нейт и лорд Маркус носили это сердце на рукавах. Но ты хорошо знаешь меня. Я редко ношу свитера, а если ты бы просила надевать их чаще, я бы насторожился, - Блэр в очередной раз удивлялась, как хорошо он знает её. – И в этом ты была не права, Блэр. Я очень хотел носить эту булавку. Я знал, как много она значит для тебя. Знал, что это твоё сердце. Если ты положила её мне в бумажник, то ты точно была уверена в своих чувствах, в твоей любви ко мне. Нейт был твоим большим интересом, но вряд ли ты по-настоящему его любила… В общем, не будем это обсуждать. Лорд Маркус был простым манёвром, чтобы разозлить меня. Ты давала им это сердце, чтобы убедить саму себя, что кто-то заботится о тебе. А теперь представь, как я был удивлён, найдя булавку в кошельке после обеда. Ты просто вывела меня из равновесия. Пришлось извиняться перед Лили. Держа сердце в руках, я направился в Центральный парк и просидел там час перед водой. Это место напоминает о тебе. Ты была права насчёт уток: покормив их, я действительно успокоился.

Чак сделал ещё несколько шагов вперёд, но они с Блэр по-прежнему были разделены каким-то расстоянием. Она не позволяла ему приблизиться плотнее. Басс потянулся к её руке.

- Держи, - сказал он с дрожью в голосе. Блэр почувствовала, как прохладный металл оказался в её ладони, и инстинктивно сжала кулак. – Это твоё. Сейчас, по крайней мере. Я не заслуживаю.

Блэр боролась со слезами. Она заметила, что из глаз Чака пропал весь свет, искры. Девушка разжала ладонь и посмотрела на булавку. Казалось, что реальное сердце сейчас бьётся у неё в руке.

- Чак… - прошептала она, действительно не зная, что говорить.

- Но, Блэр, ты должна знать кое-что. Я не собираюсь отдавать булавку навсегда. Обещаю, что однажды я заслужу её ещё раз. Я буду бороться за тебя. Я собираюсь получить твоё прощение, доказать, что достоин твоей любви. Я собираюсь показать тебе, что ты можешь доверять мне. Но самое главное, я собираюсь показать, как сожалею о том, что уже сделал.

Блэр стояла в шоке. Чак контролировал свои чувства, он не из тех, кто бросает слова на ветер. Его «я люблю тебя» звучало тогда, когда было необходимо ей. Он доказывал свою любовь поступками, прижимал её к себе ночью, оберегая, вкладывал всю страсть в поцелуи. Сейчас он говорил так, что не верить было невозможно.

- Я буду сражаться за тебя, - повторил он ещё раз, на этот раз увереннее, глаза перестали быть стеклянными. – И я выиграю.