— Иди теперь ты, я уже гулял, — с легкой долей иронии сказал первый.

— Да, ладно. Вернется как-нибудь сам, — тоном забившего на все медведя, которого оккупировали пчелы, сказал второй, и голоса стихли. От сердца отлегло, но прилегло к шее и ко рту, в прямом смысле. Кто-то подкрался сзади и постарался меня придушить, я всеми силами пыталась напрячь мышцы шеи, чтобы меня не придушили и мышцы ног, чтобы въехать маньяку в критическую точку. Котик рассказал.

— Ребят, — громко вскричал Алекс, — у нас тут беглянка.

На крики из комнаты выбежали бандиты незнакомые мне, но очень похожие на мужиков, которым я отдала деньги. И в тот же момент, я укусила паразита за руку, закрывающую мой рот. Тот взвыл, дернулся.

— Паршивка, еще и кусается! Я к ней со всей душой! Помочь хотел, думал, успокою, накормлю, а она каблуком по голове…

— Тем, что ты меня хотел накормить, ты бы меня точно не успокоил, я такое ни за что есть не стала бы! — криком души вышло из меня.

Напарник Алекса подхватил меня, брыкающуюся, на руки, и тут в голове что-то щелкнуло, время замедлилось, а тело наоборот ускорилось. Зрение опять ушло под воду и почти перестало участвовать в происходящем. Руки легким усилием разжали хватку здоровяка, а нога успела с неимоверной силой в развороте въехать ему в челюсть, он отлетел на несколько метров, но очень медленно, наверное, мы так передвигаемся в зрении мух. Он сплюнул на ладонь кровь и крошево зубов и очень медленно начал вновь ко мне приближаться, тело отдернуло в сторону, мимо пролетел второй бугай. Тело вновь развернуло, и рука взмыла в воздух, одаряя мощной пощечиной Алекса.

Во время нового полета из неприметной щели в стене вылетела дверь, вновь ослепляя мои привыкшие к темноте глаза с ночным зрением. Из яркого света вылетела большая птица. Это был Базилио. В комнату ворвались бойцы ночной стражи, они не в пример дневным: выправка, мастерство. Несравнимые просто! Мужская фигура появилась на фоне света, этот кто-то озирался и, кажется, искал кого-то. Неужели, это ректор?! Я резко метнулась к нему, но тот взмахнул руками, и не подчиняющееся мне тело мешком осело на пол.

Чьи-то теплые сильные руки подхватили меня. Через мутную пелену я услышала голос взволнованного Базилио:

— Что с ней?

— Она в порядке, но ей надо отдохнуть, что бы она поправилась, — ответил ему голос магистра, я так и знала! После я потеряла сознание от понимания своей защищенности.

Тело вновь начало слушаться только через несколько минут или, может, даже часов, я не поняла. Надо мной сидела заплаканная Рита.

— Почему ты ревешь? — хриплым голосом спросила я.

— Ты проснулась! Я уже думала, что ты… — тут она вскочила и куда-то убежала, но через несколько минут вернулась с медсестрой. Я огляделась вокруг, это была палата лечебницы для бездарных… я часто в ней убиралась по ночам, и не понимала, почему люди, так не хотят оставаться здесь одни…

Девушка вновь ушла, отлепив от меня иглу капельницы, и я опять спросила у Риты:

— Почему ты плакала?

— Я думала, что ты умираешь, может, ты не знаешь, но маги болеют различными подобными заболеваниями лишь на закате своей жизни, как ты знаешь кровь мага очень сильное лекарство, и когда оно не может справиться с инфекцией, то маг уже не может выкарабкаться и умирает, — истерично начала объяснять подруга.

— Правда? — я знала этот факт, но на занятиях на этом почти внимание не заостряли, надеясь на хоть какое-то домашнее образование. — Но почему я здесь, а не лазарете в академии? — искренне удивилась я.

— Это из-за того, что в нашей академии нет таких препаратов чтоб поддерживать твое состояние. Капельница… ее нет, она не нужна. То есть либо ты выкарабкаешься сама, либо умрешь. Но ректор был уверен, что ты не умрешь, а самой прийти в сознание будет тяжело. Поэтому ты еще немного полежишь здесь.

— Рита, а где котик? — я переваривала сказанное. Она не знала о том, что мои родители совсем не маги.

— Он… Да, вот он! — весело вскричала она, подбегая к окну и распахивая его. Большой белый ворон влетел в распахнутое окно, в полете превратился в пушистого котика, и забавно переваливаясь с лапки на лапку, подбежал к кровати. Потом очень неуклюже забрался на стул, а с него перепрыгнул на кровать.

— Ч-что? Что случилось? — удивилась я.

— Да, как ты могла, — пафосно воскликнул он. — Оставить меня одного, с этой… шкуродерницей?

— Что? Я-то, думала, ты обо мне волновался, а ты, ну-ка брысь!!! — обалдела я от такого заявления, и котик смущенно опустил мордочку. В нем взыграла совесть: он бросился мне на шею, увещевая о вечной печали и скорби по моей тушке, чуть не ушедшей в безвременную кончину.

И я его простила, он как-никак мой лучший друг. Конечно, только после Риты. Надо бы выкупить котика у его хозяина как-нибудь.

— Базилио, твой хозяин — ректор?

Котик воровато огляделся, черные глазки так и забегали, а потом сославшись на занятость, он вспархнул в окошко, не ответив на мой животрепещущий вопрос.

— Рита, а ты давно в курсе, кто его хозяин?

— Ну, вообще-то Базилио мне сказал это еще в первый день нашего знакомства.

— То есть он тебе сказал, а мне нельзя?

— Ну… — и тут дверь открылась. В палату вошел Милки.

— Лайрочка, что с тобой случилось?

— Милки, ты опять? Отдай свой веник Рите и проваливай, — прозвучало резче, чем стоило выражаться магичке. Руки Милки опустились, из них выпал кулек с леденцами. — Так, стоп! Конфеты мне, веник Рите, в дверь тебе! Понял? И смотри не перепутай — он медленно выполнил указания и, понурив голову, вышел из палаты. Мы проводили его взглядами, я — благодарным с нотками раздражения, а Рита — сочувствующим.

Дальше принесли обед, Рита все порывалась меня накормить, но я ей объяснила, что руки у меня целые и вполне функционируют. Потом она сидела и читала мне книгу как маленькой, отговориться от этой заботы я не смогла.

— Рита, — спросила я ее, — а как там те пленники из стен?

— Их служащие ночной стражи вывели, бедные люди плакали, молились всем кого только знают, благодарили всех и вся. А все ж таки, какие там у них, в ночной страже все красивые, накаченные, спортивные, эх-х-х… — протянула она.

— Рита, из подвала меня ректор вынес? — в лоб спросила я.

— Да с чего ты взяла? Он это… это он… Ему это зачем? Ой, да ты посмотри, мне

уже в академию пора, прости, я завтра к тебе зайду, мне разрешат! — и она убежала.

"Какие у нее отношения с ректором?" — задала риторический вопрос я у себя в голове. Опять глупые мысли. Он же взрослый состоятельный мужчина, зачем ему какие-то адептки зачуханой Академии Боевой магии

— Ну, вот почему на мой прямой вопрос о ректоре, все резко куда-то исчезают? — Уже громко в потолок крикнула я.

Прошел час или два, и меня начало клонить в сон от моей любимой книги, где молодая крестьянка любит одного барона, но они не могут быть вместе из-за сословной пропасти. Но если любишь нужно быть вместе, и в конце они преодолели все трудности, и у них была самая пышная свадьба, что только может быть. А вот бы и мне так!

И вот я уснула, мне снился сон, как я скачу на белом коте, размером с кентавра, по васильковому полю, а передо мной сидит магистр, он одет в средневековые латы, а я в крестьянское платье. Глаза я открыла на фразе кота-кентавра:

— Проснись… проснись… открой глаза… — а потом оказалось, что надо моей рукой нависает медсестра, я сразу подметила, что обычно за мной смотрела совершено другая.

— Мне нужно поставить вам укол, — сухо сказала она, сразу стало ясно, что будить ради этого она меня не собиралась.

— Ну, конечно, — заспанным спросонья голосом согласилась я. — А куда?

— В вену.

— Так, стоп, а можно мне поинтересоваться, чем вы меня решили обколоть?

— Нет, нельзя, это врачебная тайна, — уверенными движениями надевая на руки перчатки, сказала она.