Я придвинулась к нему поближе и указала на очевидное:

— Ты находишься между молотом и наковальней.

— Так и есть. Но у меня есть еще один вариант, предложенный Арни. Поговорить с детьми и узнать, хотят ли они жить со мной, заставить их сказать, что они не хотят жить со своей мамой. И пусть даже они на самом деле не хотят с ней жить, но я не хочу заставлять их говорить подобное дерьмо.

Нет. Это нелегко. Я знала. Я не была со своими детьми, когда им пришлось сделать подобный выбор и произнести это вслух, но я видела, как после этого они не могли смотреть мне в глаза. Печаль на их лицах. Это было мучительно.

И это было началом моего выздоровления.

Хотя это могло бы оказаться многообещающим в случае с Рианнон, которая явно нуждалась в том, чтобы избавиться от своего заблуждения, это не было тем, что можно принять с легкостью.

— Я бы с осторожность отнеслась к этому совету, так как это последнее средство, милый, — сказала я ему.

— Да.

— Итак, что ты собираешься делать?

— У меня есть только один вариант. Подождать, пока она опять не налажает. Следить за всем этим дерьмом. Присматривать за детьми. Буду держать их подальше от нее, она набросится на меня, и тогда они окажутся втянуты во все это, и я ничего не смогу сделать, чтобы это остановить.

Внезапно я возненавидела еще одного человека, которого никогда не встречала.

Я возненавидела Мартину еще до того, как узнала ее имя. Я просто знала, что мой муж полюбил другую.

А теперь я ненавидела Рианнон.

— Что требуется от меня? — спросила я.

— Присматривай за детьми. Забегай к нам. Приходи все чаще и чаще. Чтобы Эшлин находилась рядом с хорошей женщиной. Чтобы дети знали, что такое здоровые отношения.

Я молча кивнула.

— Это я могу.

— И я хочу, чтобы сегодня ты была в моей постели.

Моя голова дернулась назад, и я моргнула.

— Но…

Он прервал меня:

— Я провожу тебя домой до того, как они встанут. Не фанат тайных романов и не собираюсь просить тебя делать это часто. Но у меня был дерьмовый день. Я готовлюсь встретить дерьмовые времена, и не знаю, как долго они продлятся или насколько плохо это будет. Прямо сейчас я хочу войти в дом, сесть с тобой на диван, расслабиться, выпить пива, а потом заснуть, вдыхая аромат твоих волос.

— Это я тоже могу, — немедленно ответила я.

Затем я затаила дыхание, наблюдая, как Микки закрыл глаза и повернулся лицом к темноте заднего двора.

Я придвинулась ближе, прижимая руку к его груди, и позвала:

— Микки.

Он открыл глаза, но продолжал смотреть во двор.

Прошло сколько-то времени, прежде чем он посмотрел на меня.

— А что, если она пьяной сядет за руль, а в машине будут дети?

— Ты поговоришь с ними, — твердо ответила я. — Постарайся не упоминать о Рианнон. Но Эш школьница. А они много чего делают. Они развлекаются. Ты мог бы сделать предупреждение, чтобы они вели себя по-умному, сказать Киллиану, что говоришь с ним об этом заранее, чтобы сэкономить время или что-то вроде этого, и сделать это жестко, чтобы они тебя поняли.

— Они не тупые. Они поймут, что я имею в виду. Весь смысл, Эми.

К сожалению, у меня было предчувствие, что так и будет.

— Тогда ты будешь уверен, что если в любое время с кем угодно они сядут в машину с пьяным водителем, то будут знать, что могут позвонить тебе, и ты приедешь и заберешь их, без каких-либо взаимных обвинений.

— У сына нет телефона, — сказал он мне. — Таково правило: должно исполниться четырнадцать.

— Может, папа, тебе стоит нарушить свое правило, — сказала я, поддразнивая его и слабо улыбаясь.

Микки уставился на меня сверху вниз, на его щеке перекатывался мускул, он не был готов к шутливому настрою, что неудивительно.

Затем он прорычал:

— Я мог бы задушить эту суку.

Я придвинулась еще ближе.

— Я думала, что нанесла своим детям неизлечимые раны, милый, — сказала я ему. — А сегодня вечером сын пришел по собственной воле, чтобы поужинать с мамой и посмотреть телевизор. Докажи, что ты даешь им хорошее, и они ответят тем же. Ты сам сказал, что они не тупые. Да, все это ужасно. Но в один прекрасный день они увидят, как усердно ты трудился, чтобы обеспечить им безопасную и нормальную жизнь, и оценят это. Ты просто обеспечивай им безопасность и нормальную жизнь, и вы пройдете через это.

Микки снова некоторое время смотрел на меня сверху вниз, потом вздохнул, поднял свободную руку, обхватил мой затылок и прижал щекой к своей груди.

Я обхватила его свободной рукой и сжала его ладонь.

Я позволила нам немного постоять так, прежде чем поднять голову и посмотреть на него.

— Надо бы принести моему парню пива, — тихо сказала я.

Он ничего не ответил, только наклонился, коснулся своим лбом моего, а затем легко поцеловал в губы.

После этого он отстранился, но продолжал держать меня за руку.

Мы вошли внутрь. Микки достал пиво. Пока он его пил, мы лежали на диване, и смотрели шоу Леттермана.

Затем он закрыл дом и молча повел меня к своей кровати.

ГЛАВА 19

Вспышка

Я с силой втянула в рот большой палец Микки, чтобы не застонать.

Было раннее утро следующего дня.

Мы лежали в постели на боку и Микки был сзади.

Он зарылся лицом в мои волосы.

Палец Микки был на клиторе, а член во мне.

Внезапно его толчки стали жестче и быстрее, давление пальца усилилось, и его рот оказался у моего уха.

— Эми, кончай, черт возьми, — прорычал он.

Он был уже близко.

Но и я тоже, и его рычание пробежало по моей шее, плечу, груди, животу, потом собралось у меня между ног, и глубоко всосав его большой палец, чувствуя его член и то, что он проделывал с клитором, я воспарила.

— Слава яйцам, — прохрипел он, уткнувшись лицом мне в шею, его член глубоко вошел в меня и он застонал.

Я не чувствовала ничего, кроме оргазма, и всего того, что являл собой Микки: его жар, сила, тело, напряженное от собственного оргазма.

Затем мой оргазм отхлынул, и я расслабилась, прижавшись к нему и лаская его большой палец.

Я поняла, что то же произошло и с ним, когда он вынул палец из моего рта и провел им по моей нижней губе.

Его губы вернулись к моему уху.

— Ты на таблетках?

— Да, — выдохнула я под его большим пальцем.

— Ты трахаешься с кем-нибудь, кроме меня?

Я усмехнулась его нелепому вопросу.

— Нет.

— Ты веришь, что я не стану трахать никого, кроме тебя?

Я почувствовала, как мое тело напряглось, потому что это был важный вопрос.

Но это был Микки.

Поэтому я прошептала:

— Да.

Его пальцы впились мне в подбородок, и я поняла, что он знает, насколько важен мой ответ.

Но он не стал зацикливаться на этом.

— Значит, ты согласна без защиты?

— Да, Микки.

— Слава богу, — пробормотал он. — Презервативы в прошлом.

Я расслабилась в его объятиях, скользнув рукой по его мускулистому предплечью и обхватив пальцами запястье.

Он повернул ладонь, поймал мою руку и нежно прижал ее вместе со своей к моему горлу.

Он устроился поудобнее, и я почувствовала, как от его дыхания шевелятся мои волосы.

Мы лежали вместе несколько восхитительных мгновений, прежде чем он сказал:

— Спасибо, что осталась на ночь.

— Я нужна тебе — я буду здесь, — ответила я.

Я услышала легкость в его голосе, когда он продолжил:

— Спасибо за секс.

— Я нужна тебе — я буду здесь, — повторила я.

Я почувствовала, как он усмехнулся, и сжала его руку.

— Моя наследница хочет поваляться в постели, пока я приму душ?

Я не знала, какой у меня выбор, кроме как встать, одеться и пойти домой, пока он не разбудил детей.

Или принять с ним душ.

Но на самом деле, возможно, единственной вещью, которая могла бы побудить меня «поваляться» в его постели, а не принимать с ним душ, — это побудка занятием любовью после примерно пяти часов сна и оргазм.