– И где же они у тебя были? Может в срамном месте? – решил кто-то пошутить.

Соседи засмеялись. А Буров расстегнул ворот и снял с себя чистую рубаху оставшись в одних штанах.

– Ох!

– Ой!

– Ужас!

– Это как же?!

Послышалось со всех сторон, когда люди увидели еще темно-бордовые рубцы по всему животу Василия.

– За доктора!

– За кудесника!

Вновь зазвенели наполненные самогоном рюмки. Потом пили за потопленный «Варяг», за погибших и раненых, потом снова за здоровье Антонова и Бурова. Сначала Роман пытался контролировать степень выпитого своим пациентом, но тот вышел из-под контроля, потому что и самого доктора развезло с дороги так, что он без памяти уснул в углу облокотившись на печку и не видел кульминации.

Народ из гостей выходил радостный, удовлетворенный, с песнями и плясками под гармошку.

Утро для Антонова и Бурова началось с головной боли. Жена Василия отпаивала их капустным рассолом и горячим куриным бульоном, который принесла внучка бабы Клавы.

«Все-таки душевные раньше были люди», – в который раз убедился Антонов. «Не то что сейчас. Сидят каждый в своей квартире, за семью замками. И даже не знают, как зовут соседа на одной лестничной клетке».

– Эй, Василий! – раздался чей-то зычный голос ближе к обеду, – Где твой доктор?

– Чего тебе? – полушёпотом спросила Катерина и замахала на него полотенцем. – Спят они. Вчера навечерялись, устали, а ты орешь как оглашенный.

– Поди подымай, – зашептал теперь тот.

– Зачем? – выталкивала она непрошенного гостя за ворота.

– Там, кабан Петровича порвал. Кишки наружу. Вот-вот Богу душу отдаст. Так что зови доктора! – упирался пришедший, снова переходя на громогласную речь.

– Кто там? – услышал возню во дворе Антонов и вышел на крыльцо.

– Да, сосед это наш, вас требует. – Измерила строгим взглядом пришедшего Катерина. – Говорит, что друга его кабан порвал на охоте.

– Спасай, ваше благородие! Помирает Петрович… – Стал уговаривать сосед доктора.

– Да, конечно! Пойдемте! – сбежал с крыльца Антонов и пошел за соседом.

Осматривая Петровича, Антонов ругал себя за вчерашний вечер, за то, что позволил себя споить. И что теперь ему было плохо, а запах крови мутил его, подгоняя тошноту к самому горлу.

– Так! Быстро кипяток, нитки, лучше шелковые, иголку большую и пусть сумку мою принесут. – Пытался он взять себя в руки. – На стол его положите. Свет! Побольше света!

Спустя несколько часов, когда операция удачно была завершена, Антонов чувствовал себя разбитым корытом, перед которым сидит старуха и сетует на «золотую рыбку». Теперь он опять ощутил приступ тошноты и головной боли. До конца дня Роман не отходил от раненого, следил за температурой и общим состоянием. Потом убедившись, что кризис миновал он пошел домой, наказав при этом домочадцам Петровича, чтобы при малейшем ухудшении состояния пациента, немедленно его позвали.

Выпив на ночь травяного чая, который заварила жена Василия, Антонов крепко уснул, его наконец-то перестал бить озноб и прошла головная боль. Под утро он видел сон, в нем Тоня была жива и с ним разговаривала:

– Как ты теперь? – спрашивал он ее.

– Я теперь ангел, – улыбалась она. Я спасаю людей. У меня ответственная работа.

– Разве ангелы работают? – поинтересовался Роман.

– Конечно. У них тяжелая работа. Они все время на чеку. Это труднее чем быть врачом на земле, – снова улыбнулась его сестра.

– Я думал, что ангелы отдыхают, – хотел потрогать ее волосы Антонов. Но не почувствовал их.

– Нет, они оберегают людей от необдуманных поступков, направляют их туда, куда нужно. – Протянула она ему свою руку.

– И у всех людей есть свой ангел? – спросил он девушку.

– Конечно! Все люди нуждаются в помощи, – провела она рукой по его давно небритому лицу.

– И у меня он есть? – закрыл в своем сне Антонов глаза, от переполняющей его нежности.

– Нет! У тебя нет! – поцеловала она его в заросшую щеку. – Ты сам ангел! Колючий…

– Смешно. Колючий ангел, – повторил он ее слова и хотел поймать ее руку. Но опять не ощутил ничего. – Я бы хотел, чтобы у меня тоже был свой ангел…

– Хорошо, я буду твоим ангелом, – прижалась она к нему всем своим телом.

– Ангел, колючего ангела. Смешно…

Глава 9

«Расследование»

Когда наконец туман рассеялся, Рябинин вновь увидел тонкую иву, но не нашел егеря. Он подождал около часа своего спутника и потеряв всякую надежду на его возвращение, пошел в ту сторону, которую тот указал ему на кануне своего исчезновения. К вечеру он услышал лай собак и увидел небольшую деревушку.

– Добрый вечер! Окликнул он мужика в холщевых штанах и грязном ватнике, который рубил дрова во дворе.

– А с чего ему быть добрым? – нехотя отозвался тот и стал разглядывать незваного гостя.

– Извините, что побеспокоил вас, но я заблудился в лесу, и не знаю, как мне найти дорогу в Ежовку? – вежливо стал «зондировать почву» Рябинин.

– Да тут, поблизости нет никакой Ежовки! – повернувшись к Рябинину спиной и подняв с земли березовое полено, стал устанавливать его на пень мужик в ватнике.

– А до Латуринска далеко? – не отставал от того оперативник.

– Долече… – рубанул по полену мужик, и оно раскололось на две части. – Верст сто будет.

– А не подскажите, как мне туда добраться? – почесал заострившийся нос Рябинин.

– Верхами, али на повозке, как же еще? – усмехнулся мужик в рыжие усы, и поднял одну половинку березового полена.

– А где можно раздобыть этот транспорт? – надоедал мужику своими вопросами оперативник, у которого не было другого выхода.

– У меня лошадь украли, я тебе не помогу, – рубанул половинку полена мужик, и та разлетелась еще на две части.

– Давно украли? – проявил профессиональный интерес Рябинин.

– Вчера вечером была, а сегодня утром уже нет, – разрубил другую половинку полена тот. – А мне поле пахать надо, озимую пшеницу сеять пора. Как я теперь без лошади? У меня шесть ртов, мне их кормить надо.

– Давай я найду твою лошадь, а ты меня отвезешь в Латуринск, – перешел на «ты» Рябинин.

Мужик подошел ближе, и стал внимательно рассматривать оперативника.

– А ты кто такой? – спросил он глядя в глаза Рябинину.

– Я оперативный сотрудник уголовного розыска Егор Рябинин, – представился тот.

– А а-а?! – протянул мужик. – И документики имеются?

– Имеются. – полез во внутренний карман Рябинин за удостоверением. – Скажи любезный, какой сегодня день недели? А то я потерялся во времени, бродя по лесу.

– 20 сентября, вторник 1904 года от Рождества Христова, – прищурился мужик не сводя глаз с оперативника. – Странный ты какой-то. Одёжа на тебе не нашенская. Ты часом не из дворян будешь, ваше благородие? – стал рассматривать странный документ в руках Рябинина с цветной фотографией и гербовой печатью в красных корочках.

– Из них, – притворился Рябинин сообразив теперь, что зря показал мужику свое современное удостоверение.

– Иван Еремеев, по батюшке Семёнович буду, – отрапортовал тот.

«Здесь мне еще этих Еремеевых не хватает», – подумал про себя Рябинин. «Как будто мне начальника моего мало», а в слух спросил:

– Так, что отвезешь меня в Латуринск?

– Так точно, ваше благородие! Если лошадь сыщется. От чего ж не отвезти, – стал теперь заискивать перед оперативником тот.

– Тогда показывай место преступления, – преступил к расследованию Рябинин.

– Чего показывать? – не понял потерпевший.

– Где у тебя лошадь вчера стояла, а потом пропала, – пояснил оперативник.

– Да там у овина и стояла, – пошел на задний двор Иван Еремеев, приглашая с собой Рябинина.

– Давно у тебя эта лошадь? Какой она масти? – опрашивал оперативник потерпевшего.

– Да я Ласточку из жеребенка вырастил. Молоком поил из соски. Мать ее померла при родах, старая кобыла была. И на сей момент ей четыре года уже. А масть ее гнедая.