– Это доктор, он меня вылечил. Осколки из меня повытаскивал, брюхо распоротое зашил. Я теперь как старый кафтан, перешитый да заштопанный. Ты это не увиливай от ответа, говори, что стряслось? Какое горе? – перешел в нападение Василий.

– Так, може и не горе, може еще найдется! Вон ты тоже без вести пропал, а нашелся. Живой! Не увечный! Вот Катерина-то обрадуется, – снова ушла от прямого ответа баба Клава.

– Тр-р-р! – выхватил из рук бабы Клавы поводья Буров и натянул их, чтобы лошадь остановилась. – Говори мне сейчас же что случилось?! Или я за себя не ручаюсь! Я контуженный! – замахнулся он на женщину.

– Что ты? Что ты? – замахала она на не руками. – И впрямь контуженный! Но это ничего, вот дома отойдешь, отъешься. Слава Богу живой! Не увечный! Катерина-то обрадуется…

Снова «завела она свою шарманку», но потом увидела глаза взбешенного Бурова и заголосила:

– Дак, я и говорю… может, и Маришка сыщется. Ты ведь вернулся живой, не увечный! А давеча на тебя бумага пришла, что пропал мол, без вести… Василий Буров и десять рублёв… на помин души… – стала рыдать женщина.

– Ты мне толком скажи, – схватил женщину за плечи моряк и стал ее трясти как грушу, – Маришка пропала что ли? Да не голоси ты! Отвечай где Маришка?!

– Так, это в конце марта и пропала. Вышла их хаты и не возвернулась. Вечером Катерина твоя всех подружек ейных оббежала, никто ничего не знает, никто не видал. А когда она и утром не пришла всем селом ходили искать… Не нашли…

Снова зарыдала баба Клава, вытирая слезы рукавом своего старого зипуна.

– И ведь девка то ладная была, красивая, работящая… – всхлипывала она.

– Ты это мне брось, ее раньше времени хоронить! – приказал Василий. – Тела ведь ее не нашли? Верно?

– Не нашли. Не живую не мертвую… – подтвердила та.

– Так может и сыщется еще? Может в лису заблудилась? Или в соседнее село подалась? – успокаивал сам себя обеспокоенный отец. – Гони, что стоишь! – прикрикнул он на женщину и бросил ей поводья.

Антонов наблюдая эту картину, не знал какие слова подобрать, чтобы облегчить страдания Василия, но как на зло ничего на ум не приходило. И он просто молчал. В голове был полный сумбур и не одной логичной мысли, которую можно было высказать в слух.

«Был бы тут Рябинин, он бы разобрался… У него опыт, знания…» – рассуждал растерянный Антонов. «Возможно он бы нашел… тело…» – испугался Роман своих мыслей и краем глаза посмотрел на убитого горем отца девушки, как будто боялся, что тот может «услышать» его мысли.

Но Буров сидел мрачный, осунувшийся и черный от неожиданно навалившегося горя. И Антонов продолжил размышлять.

«Если следовать логике, то с того момента, как пропала девушка прошел уже месяц. За такой большой период в лесу выжить не возможно, тем более сейчас не лето, холодно, земля сырая, а в конце марта наверняка еще снег был, а ночью мороз. Если допустить все же, что она выжила, то где она может находиться? В каком-нибудь зимовье охотников, например?» – рассуждал он. «Тогда напрашивается другой вопрос, почему она не вернулась домой. Ведь Василий говорил, что дочку свою он часто брал с собой на охоту. А это значит, что она лес знает. Если уж она зимовье нашла и спаслась, тогда и дорогу домой отыскала бы. Значит не нашла и не спаслась…» – помрачнел Роман. «В больнице? В коме? С амнезией? В плену? Сбежала? Украли с целью выкупа? Убили и закопали… Чтобы скрыть следы преступления. Утопили?» – перебирал он веер мыслей в своей голове, как новостную ленту в разделе криминальная хроника в интернете. «Нет, это не мое. Здесь нужен Рябинин. Вот он то разобрался бы и докопался до истины…»

Прервал ход своих мыслей Антонов, у которого начались головные боли и подкатила тошнота, когда он вспомнил еще и про «расчленёнку».

– Ой, горе-то какое! Не уберегла! Не усмотрела! – кинулась жена Василия ему в ноги. – Прости меня окаянную! – рыдала она, обхватив его ноги чуть выше щиколоток.

– Что ты Катенька! Встань! – нежно поднял он жену за плечи и повернув ее лицо руками, стал целовать в глаза, щеки, губы. – Как же так? Как же так… – шептал он ей в самое ухо, и тоже плакал. Его широкие плечи вздрагивали, а большие руки тряслись, в растрепанных волосах женщины…

К вечеру, когда все немного успокоились, пришли в дом соседи: кто с квашенной капустой, кто с моченными яблоками, кто с салом и хлебом. Накрыли белой скатертью стол, расставили рюмки. Баба Клава принесла большую бутыль с самогоном. За стол все сели молча. Больше перешептывались между собой, чем общались и обсуждали волнующие всех темы. Антонов впервые был на таком мероприятии, и не знал, как себя вести. Это напоминало, что-то среднее между поминками и встречей. Спас положение седенький мужичек Степан. Он встал, взял со стола вилку, и звонко постучал ей о наполненную самогоном рюмку.

– Соседи! – торжественно произнес он. – Сегодня мы с вами собрались в этой хате, по случаю геройского возвращения с войны нашего односельчанина Василия Бурова. Он указал рукой в сторону поникшего хозяина. – Мне очень жаль, что мы встречаем его с печалью. Но герой не заслуживает такой встречи! Мы все понимаем, что в этой семье большое горе, но с другой стороны и большая радость. Твой муж Катерина вернулся живой! С руками и ногами, с головой, с боевой наградой. Сегодня мы собрались здесь, чтобы выпить за его здоровье! За его героизм! За тебя Василий! Степан протянул в середину стола руку с рюмкой и все облегченно вздохнув тоже встали и начали чокаться.

– Будь здоров, Василий!

– За тебя, сосед!

– Здоровья тебе!

Слышались заздравные возгласы людей, собравшихся за столом.

Выпили, закусили. Потом все стали задавать волнующие их вопросы. Деликатно обходя темы связанные с пропажей дочери. Мужики спрашивали о войне, о потерях, о том, какие разговоры ходят между матросами. Не будет ли войны с немцами? Женщин больше интересовал сам подвиг русских моряков, и то как выглядят японцы, как они живут, чем занимаются?

Антонов сидел в углу возле теплой печки и думал о том, как все-таки важно не терять свои корни. Он завидовал этим простым крестьянам, которые пришли встретить соседа с войны. Завидовал тому как неспешно они ведут беседы, как соблюдают субординацию, как уважительно относятся друг к другу. Как тактично, на интуитивном уровне они стараются отвлечь семью от горя и как многому у них можно поучиться.

«А нам на уроках истории говорили, как плохо жили наши предки», стал размышлять он. «Да, достаток скудный, нет разносолов в виде «вредной пищи», зато никто никуда не спешит. Люди наслаждаются общением друг с другом. У них не заняты руки и мозг разными гаджетами, как в современном мире. Они искренне радуются и также искренне огорчаются. Счастливое все-таки было время».

– Я хочу вам представить, своего можно сказать боевого друга, товарища, -вывел из приятного оцепенения Антонова хозяин. – Без него, честно сказать, мы сегодня бы с вами не собрались. Потому что этот человек спас меня. Благодаря ему я жив, и стою перед вами. Он доктор. Знаете ли вы скольким матросам и командирам он спас жизнь?! А сколько благодаря ему, вернутся домой не калеками, а с руками и ногами. Знаете, почему?! А я скажу вам, этот человек пришил им их оторванные руки и ноги. Многих, как меня, он вернул с того света, – закатил глаза к потолку Василий. – И сейчас я хочу выпить за здоровье моего спасителя, Романа Ивановича! За тебя дорогой! Будь здоров! – Поднял наполненную рюмку он.

Все встали и чокнулись.

– За здоровье доктора!

– За доктора!

– Будь здоров, Роман Иванович!

Загудел перебивая друг друга стол.

– А знаете, сколько осколков этот человек вынул из моего покалеченного тела? – продолжал Василий. Он достал из-за пазухи кисет и со звоном высыпал на тарелку горсть разнокалиберных осколков, которые Антонов подарил ему на память, после операции. – Восемнадцать! – сам ответил он на свой вопрос.