– Здравствуйте! – от неожиданности вздрогнул Рябинин. – Мы заблудились. Не могли бы вы нам показать, как пройти в ближайшее селение, – очень вежливо спросил он старика.
– Еще чего?! Может тебе и всё богатство отдать и штаны с себя снять?! – перешел на визг старикашка с бородавкой на носу.
– Мы ни на что не претендуем, просто хотим выйти к людям, – изо всех сил хотел казаться вежливым Рябинин, но его от чего-то стало распирать от злости.
– Знаем мы таких, припрутся, заведутся, все добро уведут, еще и перечат, ты им слово, они тебе два, ты им добра, они тебе зла, козявки…
Не успел договорить старикашка, как его перебил Геннадий:
– Слушай дед, иди восвояси, мы тебя не трогаем, и ты нас не трогай. Мы и без тебя дорогу найдем.
– Кукиш вам! – построил фигуру из трех пальцев он. – Ничего вы без меня не найдете, стоять как вкопанные будите до скончания своего века, – зло захихикал старикашка, и с силой дернул себя за бороду. – А –а-а, вы еще и старика обижать, бороду ему щипать!!! – завопил истошным голосом он.
– Дед, ты что больной? Сам себе бороду дерешь, а на невинных людей спираешь, плешивая твоя головенка, – теперь перешел на повышенный тон Геннадий. – Сейчас как дам тебе по ней, так она у тебя в штаны твои драные и провалится.
– Ты кого это плешивой головенкой обозвал пень неотесанный? Ты на кого рот свой беззубый открываешь? Я Михей, требытник Переругов! Ты мне в ноги кланяться должен, да милости просить, стручок облезлый, – скорчил противную рожу старикашка.
– Отстань, дед! По-хорошему тебя прошу, – нервничал Рябинин, – не доводи до греха! А то я тебе и пристрелить могу без суда и следствия, – полез он в карман за пистолетом.
– Ой, напужал, – захихикал Михей и высунул свой язык похожий на еловую шишку. – Ты свои грехи расскажи, как к мужней жене на кисель ходил, зелена вина напился, да в сено с ней повалился! А мужик пришел жены не нашел.
– Ты что болтаешь старый хрыч? К чьей жене? – тоже стал распаляться Рябинин.
– А к его! К чьей же еще?! Сам своими глазами видел, свечку держал, юбку снимать помогал, – кивнул он в сторону Геннадия.
– Ах, ты сволочь! – замахнулся тот кулаком в лицо Рябинина. – Ты мне тут сказки про параллельные миры рассказываешь, а сам к моей Галке ходишь, пока я в лесу.
– Да, ты что Геннадий, опомнись, этот старикашка несет невесть что, а ты веришь ему, – увернулся он от кулака егеря.
– Истинную правду говорю. – Сделал «самое правдивое лицо» Михей, закатив свои выцветшие «невинные» круглые глазки, и скрестив на груди маленькие ручки с грязными длинными крючковатыми ногтями.
– Зачем старому человеку врать?! – не успокаивался Геннадий и вновь пошел с кулаками на оперативника.
– За тем, чтобы нас поссорить! Чтобы мы поубивали друг друга, – раскрыл коварный замысел Михея Рябинин.
– А вот и нет, я того старого мухомора на чистую воду вывожу, – указал своим кривым пальцем он на Геннадия. – Наврал он тебе про людишек и про их жилище, никого тут нет, и отродясь не было. Лес мой! А вы теперь мои послуги. И из леса не выйдите, а сгинете тут! – топнул он ногой в рваном лапте.
– Заткнись, старый мухомор! – заорал на него Геннадий, – были там люди, я их сам видел.
– Да ты свои зенки горилкой залил, мочевым бычьим пузырем перетянул…
Пока шла словесная перепалка между Геннадием и Михеем, Рябинин, закрыв руками рот судорожно вспоминал, где он слышал про этого Михея, и кто такой этот Переруг. Но как назло на ум ничего не шло. Рябинин покусал себе губы и руки, разозлился еще сильнее и еле сдерживал себя чтобы не схватить нахального деда за его «козью» бороденку и вытрясти из него душу. Краем глаза он увидел, как Геннадий воплотил его желание и схватил того за бороду.
– Надо ему что-то дать! – скомандовал Рябинин, вспомнив наконец, о том, что ему рассказывали про этого злыдня его друзья и Даша.
Обзывая старика, и выслушивая оскорбления в свой адрес Рябинин искал в своей сумке хоть что-нибудь съестное, но там ничего не было и тогда он вспомнил, что в рюкзаке Геннадия была пачка соли.
Пришлось с дракой и кучей оскорблений добывать соль в рюкзаке егеря. Рябинин бегал по кругу вися на нем, пытаясь снять рюкзак с плеч Геннадия. Но у него никак не получалось. Наконец вышло расстегнуть рюкзак и вынув соль запустить ею в Михея. Тот как собака поймал пачку в полете и скрылся за кустом.
В ту же секунду наступило полное облегчение, и оперативник с егерем без сил опустились на землю.
– Кто это был? – отдышавшись и вытирая пот со лба спросил Геннадий. – Я его чуть не пришиб.
– Старикашка, который служит Переругу, – тоже тяжело дыша ответил Рябинин.
– Кто такой Переруг? – застегивая рюкзак снова спросил тот, и пощупал на щеке синяк, оставленный Рябининым.
– Какой-то сказочный злыдень. Который ссорится со всеми, и всех, кто мимо идет между собой ссорит, и за это дань с прохожих собирает, – застегнул свою сумку Рябинин, и потрогал рассеченную губу.
– А ты его откуда знаешь? – продолжал допытываться егерь.
– Нет, я с ним лично не знаком, – ответил оперативник, – просто, как-то вел одно дело и там мне пришлось столкнуться с нечистой силой и побывать в гостях у сказки. Ну, а если серьезно, то девчонка одна очень любила эти сказки и мне рассказывала, а теперь она пропала, а я ее ищу, не стал вдаваться в подробности Рябинин.
– Ловко ты в него солью запустил. Жалко ее, но уж лучше без соли, чем так. Я чуть не лопнул от злости, – нашел шапку в кустах егерь, сбитую Рябининым в пылу борьбы за соль, и одел ее на голову. – Еще чуть-чуть и меня бы разорвало. Пошли от сюда! – поднялся он на ноги. – А то вдруг этот мухомор вернется. Кому расскажи не поверят…
– А ты и не рассказывай, могут и в психушку определить, – посоветовал оперативник, и тоже поднялся на ноги.
Дальше шли молча, потому как сил на разговоры не осталось.
Когда подошли ближе к реке, Рябинину эта местность от чего-то показалась знакомой. На излучине, уходя корнями в берег, раскачивая на ветру своим тонким стволом росла молодая плакучая ива. Рябинина охватил легкий озноб и тревога. Геннадий шел впереди на несколько шагов. Как только они поравнялись с плакучей ивой, их снова окутал густой сизый туман, и Рябинин потерял из поля зрения егеря.
– Геннадий! Геннадий! – услышал он свой глухой голос, словно не проходящий через туман. Как будто какая-то невидимая стена стояла впереди и заглушала его, и его попутчик не отзывался.
Теперь Рябинину казалось, что дерево стало большим, его ветви уходили высоко в небо, а ствол стал широким в несколько обхватов. Оперативник застыл на месте, боясь сделать лишнее движение, свалив все на преломление света и обман зрения. «Что только не померещится в тумане», – успокаивал он себя. «Сейчас туман пройдет, и все обретет узнаваемые формы».
– Геннадий! – снова позвал он своего спутника, но тот так и не отозвался.
Глава 8
«Неожиданное горе»
7 апреля на итальянском крейсере «Эльба», команда «Варяга» была доставлена в Севастополь, где ее с торжественными почестями встречали жители города, военные и гражданские чиновники.
Когда Антонов помог Бурову спуститься по трапу на берег, тот перекрестился и сказал:
– Благовещение сегодня. В церковь бы сходить.
Отовсюду с ветками мимозы, букетиками фиалок и крокусов, бежали девушки поздравлять героев. Мальчишки, пристраиваясь за ровным строем моряков тоже старались чеканить шаг. Антонов с Буровым и несколькими другими матросами, получившими тяжелые ранения в бою в военном параде не участвовали. После торжественной части они направились в церковь. И маленький старый священник специально для них отслужил ещё один молебен. Окропил их святой водой и благословил. Потом отдельно подозвал к себе Антонова, долго смотрел ему в лицо и жестом показал, чтобы тот склонил голову. Антонов наклонился, и священник накрыв его епитрахилью9 стал читать над ним молитву. Потом намазал ему лоб елеем и приставил серебряный крест к губам. Антонов поцеловал крест, а священник произнес:
