– Да пошёл ты!.. – бросила Кира и швырнула в него купюры, даже не сразу вспомнив, как зовут этого парня.
Она быстро собрала свои вещи, наспех оделась и выбежала из неизвестной ей квартиры, оглядываясь по сторонам. Достала мобильный телефон и, не попадая с первого раза на кнопки с цифрами, набрала номер Лены.
– Девочки, вы где? – она, наконец, после долгого ожидания ответа на вызов, услышала голос Лены.
– Мы ещё спим. А ты где? – сонно промычала она.
– Не знаю. Я ничего не помню. Что произошло вчера? Как я уехала с барменом, который разливал нам текилу?
– Ты уехала с барменом? – в голосе Лены Кира услышала полное недоумение. – Я забыла. Абсолютно всё.
– Понятно. Значит, вы тоже «накидались», – вздохнула она, констатировав невозможность сейчас выяснить все обстоятельства событий, произошедших в ночном клубе. – Ладно, я сейчас доберусь, у меня осталось немного денег: на общественный транспорт, думаю, хватит. Пока.
По дороге к автобусной остановке Кира сквозь невыносимую головную боль пыталась понять свои собственные мотивы совершённых ею действий. Неужели она способна лечь в постель с абсолютно незнакомым ей мужчиной, который, в конечном счёте, воспринимал бы её в качестве девушки лёгкого поведения? Правда ли, что она умеет заниматься сексом так, что ей готовы платить за это деньги? Почему она так поступила: настолько необдуманно, рискованно, фривольно? Ответов на свои вопросы она не находила, к тому же её голова была занята тем, чтобы как быстрее выпить дозу анальгетиков, снимающих мучительную боль от большого количества спиртного, принять расслабляющий душ и снова грохнуться в кровать, чтобы уснуть. А проснувшись, навсегда забыть обо всём, что было…
***
Когда её сознание совершенно неизвестным образом стало показывать картинки этой ночи, Кира невольно пришла в ужас. В её голове промелькнули образы бармена, которого, как она позднее вспомнила, звали Антоном, и который делал с ней всё что хотел и как хотел. Подобное она могла позволить только Максиму.
«Если что, заявляю на него в полицию, – подумала она. – Я ведь ещё несовершеннолетняя, и он может понести наказание». Кира всеми силами пыталась выбросить из головы то, что произошло, но моменты, запечатлённые памятью, не выходили из её мыслей. Но больше всего ей хотелось взять те пятьдесят долларов, которые предложил ей за проведённую ночь Антон. Девушке очень нужны были деньги. Стипендии не хватало – она быстро заканчивалась, потому как Кира покупала на неё продукты и вещи первой необходимости. Екатерина Александровна, мама Киры, не могла полностью обеспечить потребности дочери, а ведь они многократно возросли: Кира теперь жила отдельно, и всё, что нужно в быту также приходилось покупать. На работу Киру не брали. Вернее, она могла утроиться на вакантное место с небольшим окладом, но его размер её явно не устраивал.
Тем временем, рана, оставшаяся от измены Максима с Викой, затягивалась очень медленно и болезненно. Положение усугубляло то, что Кира теперь отчасти испытывала угрызения совести от развратной, но жаркой ночи с барменом из ночного клуба. С тех пор она больше ни разу не видела его. Он растворился, исчез из её жизни вместе с теми деньгами, которые манили Киру и заставляли думать о том, как можно быстро и легко их заработать.
Екатерина Александровна, чувствуя, что с дочерью творится неладное, попыталась вывести Киру на откровенный разговор:
– Кира, дочь, что происходит? Ты стала совсем холодной…
– Нет, мама, тебе кажется, – с ледяным безразличием ответила она.
– Даже сейчас я испытываю тревогу за тебя. Всё в порядке по учёбе? – обеспокоенно тараторила мама Киры.
– Скоро будет первая сессия. Некоторые предметы даются мне сложно, но я буду стараться сдать все зачёты и экзамены, – успокаивала Кира мать. – Нет необходимости приезжать и контролировать меня.
– Кира, я не сказала тебе, что приеду… – оправдывалась Екатерина Александровна. – Ты это сама додумала. Успокойся, мне не нужен короткий поводок на твоей шее, я хочу, чтобы ты сама поняла, какая ответственность на тебе лежит, что только от тебя зависит сейчас твоё будущее, понимаешь, Кира? Только ты являешься кузнецом своей судьбы и больше никто из нас…
***
Незаметно наступила зима, и близилось время сдачи первых зачётов и экзаменов. Казалось, что ещё вчера в городе был обычный осенний вечер. По карнизу стучал дождь, за окном была осень. На дворовых дорожках сияли лужи в отблесках уличных фонарей, а деревья казались такими одинокими без листьев, мокрые и уставшие. Всё вокруг будто ждало перемен.
Так, проснувшись однажды утром, Кира подошла к окну своей комнаты в общежитии и увидела первый снег. «Наконец-то зима! – обрадовалась она. – Я уж подумала, что снега в этом году не будет».
Белые ковровые дорожки образовались на тротуарах, на припаркованных у дома машинах появились забавные белые шапочки, на детской площадке около общежития качели выглядывали из-под снега, а песочница совсем утонула в большой белой массе. Деревья уже не были серого цвета, а стояли как бы накрытые белыми пушистыми комочками ваты. Снег был повсюду: на крышах домов и зданий, машинах, тротуарах. От этого казалось, что день стал намного светлее. Только на дорогах, по которым неслись машины, его почти не было, так как снег очень быстро таял под их колесами, образуя лужи.
Кире предстоял последний экзамен – история. Она решила, что должна сдать его только на «отлично», потому зубрила грамматику. Зубрила с остервенением. Но после полуночи её уставший организм совершил выброс знаний: он хладнокровно очистился от всего, что так старательно закладывалось девушкой. Утром, в этот важный день, Кира совершила контрольную проверку: ноль. Она заплакала, после чего решила: будь что будет – надо сдавать. В конце концов, она столько времени потратила на то, чтобы подготовиться к предмету, что поверить в то, что она его провалит, было просто невозможно.
ГЛАВА 11
Перед этим экзаменом она не могла сосредоточиться на завтраке, но, всё же, перешагнув через собственные страхи и волнения, пришла утром на кухню, чтобы плотно позавтракать. На столе стояли кем-то приготовленные глазунья из четырёх яиц, два бутерброда с колбасой, яблоко, банан и плитка шоколада. Аппетит Киры тут же проснулся при виде вкусной и сытной пищи, и она, не стесняясь, отложила в свою тарелку половину порции яичницы и один бутерброд, отломив к чаю ещё и два ломтика шоколада. Интересно, кто из студентов их общаги так шикует? Но, как говорится, кто не успел, тот опоздал, ведь для студенческого народа такое поведение – норма: здесь каждый мог отведать то, что приготовил другой, угостив взамен чем-то другим.
Шаг Киры был бодр, и её позор на экзамене по иностранному языку был окончательно забыт. Она уверенно шла покорять мир: абсолютно безукоризненный вид, никакой дрожи в ногах. Взгляд Авиценны. Выдержка Конфуция.
Переступив порог аудитории, девушка почувствовала неимоверно приятный и притягательный мужской запах. Экзамен почему-то принимал не строгий преподаватель средней полноты с седой бородой и очками на носу, а стройный и очень симпатичный молодой мужчина лет тридцати. На его лице чередовались два выражения: высокомерия и крайнего интереса к женской половине аудитории.
Кира зашла. За ней зашли ещё двое: девушка и юноша. Оба они были абсолютно уверенного вида. Их отличие заключалось только в объёме груди. У девушки была грудь большого объёма, которую неизвестный преподаватель украдкой разглядывал.
– Тяните билет, – сверкнул белозубой улыбкой этот мужчина в костюме.
Кира молча выбрала листок с вопросами и ушла готовиться к ответу. К её удивлению двое зашедших с ней однокурсников не собирались отвечать первыми, потому она, сев напротив человеческого самца в элегантном пиджаке, сказала достаточно туманную фразу:
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
