– А где они все? Когда мы были вместе перед твоим отъездом, они ещё лежали в этом ящике, – с подозрением посмотрела на парня Кира.

– Ты ошибаешься, – холодно сказал Максим, – там оставался только один, который лежал в коробке.

– Ясно, – промолвила Кира и сделала вид, что её больше не интересна эта тема.

– Кстати, завтра Колька зовёт нас на дачу, на шашлыки. Ты поедешь со мной? – поинтересовался он, раскладывая по полкам вещи.

– Да, наверное, – немного подумав, согласилась Кира. – Только кто такой Колька?

– Друг.

– Друг? Ты о нём никогда не рассказывал, – удивилась Кира.

– Мы вместе выступаем за нашу сборную команду по дзюдо, – пояснил он, швырнув в заранее приготовленную корзину для грязного белья серую футболку.

– Ну, хорошо. Завтра я буду готова. Максим… Я пойду, мне пора.

Она хотела уйти, но парень вмиг оказался рядом.

– Подожди. Ты разве не соскучилась по мне? – Максим вплотную подошёл к ней и с силой прижал её бёдра к своим.

– Очень соскучилась, – не смогла отказать Кира и ответила на его ласки.

О… Он был в ней с того момента, с того самого дня, как она увидела его, вошедшего в класс. Вороватый негодяй, он взломал замок и проник в неё, потребовав поселить его прямо у неё под кожей. «Как она жила без этого?» – изумлялась она. Без этой яростной, неистовой близости, без этого большого, сильного парня внутри неё?

– Я буду любить тебя сейчас, медленно и нежно, но потом буду делать так, как надо мне. Так, как я мечтал об этом со дня нашей разлуки, – прорычал Максим.

– Да…

Кира не узнавала его, того нежного, ласкового молодого человека, которого она полюбила вопреки своим убеждениям. Она почему-то захныкала в ответ, всё ещё пылая внутри, отчаянно нуждаясь в том, чтобы он продолжал двигаться, сделал с ней то, что обещал. Хотелось необъятного: нежности и дикости, настоящего мужчины и неистового зверя.

***

– Кира, пойдём, выпьем? – притянув её к себе, тенором проговорил в ухо Максим.

– Мне что-то не очень хочется, – помотала головой она, поджав пухлые губки.

– Что случилось? Ты плохо себя чувствуешь? – страстно присосавшись губами к её шее, промурлыкал он.

– Нет, я домой хочу…

– Почему? – продолжал парень, лаская девушку своим горячим языком.

– Ты обманул меня, когда сказал, что презервативы закончились ещё до твоего отъезда. Ты соврал! Ты брал их с собой! Только для чего? Для того, чтобы воспользоваться ими с другой? – Кира не выдержала пыток своих чувств.

– Кто тебе это сказал? – глаза Максима «налились кровью», словно у быка тореадора.

– Это не важно, – бросила она.

– Это Колька, да? Эта скотина тебе наплела, что я трахался с другой? – Максим перешёл на повышенный тон. – Я понял, что ты ему понравилась, и он решил придумать какую-нибудь хрень, чтобы ты бросила меня. Ты думаешь, я не заметил, как он смотрел на тебя? Да он пожирал тебя глазами! Он раздевал тебя, снимая по одной вещи с твоего тела! Сука… Убью!

– Нет, это не он! – резко крикнула Кира.

– А кто же тогда? – прищурившись, Максим нагло смотрел в её глаза.

– Это Лена сказала, – опустив глаза, сдавшись под его напором, тяжело вздохнула Кира. – Она знакома с той девчонкой, которая ездила вместе с вами на сборы.

– Да у нас девчонок нет! – попытался соврать Максим.

– Есть. Одна есть, – твёрдо ответила Кира, зная, что не может ошибаться.

***

Лена встречалась с Колей, товарищем Максима по сборной. Увидев, как друг с интересом рассматривает новую знакомую в их компании, она решила избавиться от соперницы – рассказать ей правду. О Максиме.

Она не соврала – у него действительно были отношения в поездке с Викой – той самой единственной девушкой в сборной по дзюдо. Длинноволосая блондинка крепкого телосложения с пронзительными карими глазами и белыми, как снег, зубами. Своей улыбкой и томным взглядом она заинтересовала Максима, который, скучая по женской ласке, так быстро отдался в её объятия, что сам того не заметил, как стал предателем для Киры, для себя и, впрочем, для их любви.

Он не был парнем, который мог бы довольствоваться одной девушкой. Ему хотелось больше: разнообразия, огня, фантастики, бесконечности удовольствия. Не задумывался о том, что может причинить любимой боль. Не думал головой – думал тем, что упиралось в ширинку брюк: цинично, бесстыдно, откровенно и непристойно. Он застал Вику в женской раздевалке, которая располагалась по соседству с мужской, дождавшись момента, когда остальные девушки-спортсменки примут душ и уйдут в свои номера жилого корпуса. Наконец, она одна. Рука потянулась к двери душевой кабины. Он с жадностью набросился на неё, зверски лаская под струями воды её упругое, выносливое тело. Привлекая её к себе, сходя с ума от страсти, чувствовал, как она молча стянула с него сначала мокрые шорты, а затем и майку, бросив её через перегородку. Теперь вода казалась им не только тёплой, но и тяжёлой, почти маслянистой. Его руки опустились, охватив её ягодицы, и он приподнял девчонку одним лёгким движением. Максим пылал от желания, и проникновение в скользкий дурман оказалось для него просто потрясающим.

Их тела были горячими и вязкими, они скользили друг над другом, почти не ощущая прикосновения или давления. Девушка негромко вскрикнула, когда вместе с ним в неё проникли струйки горячей воды, но, спустя мгновение тихо и томно вздохнула от наслаждения.

– Мне это нравится, – прошептал Максим.

– Нравится – что? – уточнила Вика.

– Этот звук. Как ты взвизгнула.

– Прости. Я не хотела шуметь, – простонала она.

Он засмеялся, и его смех тихим эхом отозвался в пустом помещении, затем притянул её ещё ближе, так, что их тела обволокло клубами пара от потока шумной воды. Слегка шевельнул бёдрами, и девчонка полузадушено ахнула.

– Ага, вот так, – нежно сказал он. – Или… вот так?

– А-ах, – снова вырвалось у неё.

– Вот о чём я думал больше всего, – протянул Максим, медленно скользя руками вверх и вниз то по её спине, то крепко охватывая и поглаживая бёдра, увлекая за собой. Она энергично ударялась об него, как волна ударяется об утёс, он ласкал свою новую любовницу с ожесточённой силой гранита, бросая якорь среди ревущего хаоса..

***

– Отвези меня домой, – на глазах Киры заблестели слёзы.

– Хорошо, – процедил Максим.

Они молча ехали в такси, а Кира думала о том, как будет жить дальше, без него, без любимого, без Максима. Она любила его, но не могла простить его предательства.

«Да у меня таких, как он… будет… много! – сама себя убеждала она, стоя в ванной перед зеркалом и смывая потёкшую тушь с ресниц. – Много! И все они будут хотеть меня! А я буду брать от них всё, что только пожелаю!»

В этот день дверь в сердце Киры скрипя, захлопнулась, отбросив ключ от замочной скважины в неизвестном направлении.

Что творилось в её душе – было известно только ей самой. Боль раздирала сердце Киры, впиваясь в него острыми когтями. Кровь сочилась, вызывая слёзы градом об одной только мысли о Максиме. Она плакала, кричала, била кулаками в подушку, когда чувства начинали переполнять её душу. Но, выплеснув свою негативную энергию, вновь приходила в себя, становясь как никогда холодной и циничной. Этот парень изменил её, возможно, навсегда. Он сделал Киру ещё более целеустремлённой и сильной, но при этом сухой и бесчувственной. Она с презрением смотрела на какую-нибудь воркующую молодую пару, которая нежилась в объятиях друг друга, целуясь под кронами деревьев, в кафе или в кинотеатре. Их маленький городок стал для неё невыносимым, всё здесь напоминало о нём, о Максиме: узкие улочки, парк, через который они шли домой, взявшись за руки, и особенно школа, в которой училась Кира. Каждый день она, садясь за парту, делала над собой огромные усилия, чтобы удержаться и не подойти к любимому и не поцеловать его в тёплые губы. Она, отвернувшись в окно, смотрела вдаль, наблюдая, как на деревьях щебечут воробьи, устраивая борьбу за засушенное зёрнышко.