Помимо магического глаза для общения братом, у Асрула был и другой, маленький, устроенный намного проще и обеспечивающий связь только в одном направлении. Изящный глазик, оформленный в виде кулона для ношения на шее, был подарком Катерины, которая, в свою очередь, получила его от королевы Эмилии из далекого Аксеота. На этот артефакт настроила свои приборы для дальновидения Улисса, мать Асрула, и теперь она в любой момент могла увидеть сына и узнать, как обстоят его дела. Конечно, матери так было спокойнее, а вот самого Асрула тяготило сознание того, что Улиссе видны все его неудачи и ошибки. Слишком за многое было ему стыдно и перед матерью, и перед памятью отца и бабушки – и в первую очередь за то, что очень уж часто он, скрепя сердце, шел на уступки темным силам. Но, с другой стороны, можно ли было действовать иначе при той отчаянной ситуации, в которой оказалась Эрафия после Судного дня, при том превосходстве в силах, которое имели над ней соседние страны? Ведь Катерина не раз говорила Асрулу: враги могут напасть в любой момент, и всем надо быть готовыми сложить головы в последней битве за идеалы Света. Он и сам понимал, что, несмотря на все его меры по укреплению армии, Эрафия вряд ли устоит против кого-либо из соседей – вот и старался любой ценой сохранять с ними добрые отношения. Король оправдывал себя тем, что он всего лишь продолжает политику своей предшественницы, заключившей союз с Нихоном и Дейджей против Криганской империи. Разве Катерина была неправа? Ведь тогда без этого союза было не выжить – и сейчас тоже. Но вряд ли теперь Эрафия, вынужденная постоянно уступать требованиям новых союзников, могла по-прежнему считаться оплотом Света, каким она была многие сотни лет. Мутным потоком в страну хлынули проповедники темных учений, надеясь найти здесь благодатную почву для распространения своих нечестивых идей. Первыми появились некроманты из Дейджи. Основав в разных провинциях несколько своих гильдий, они, очевидно, полагали, что измученные и разочарованные люди с радостью кинутся в объятия их культа. Но моральные устои Эрафии были всё же довольно прочны – у большей части народа деятельность этих гильдий вызывала негодование, и иной раз дело доходило до погромов и убийств чужеземных проповедников. Однако у некромантов нашлись и сторонники, с энтузиазмом овладевавшие искусством поднятия трупов и использовавшие полученную нежить в качестве безмозглых рабов. Поначалу король пытался запретить некромантию, но правивший Дейджей вампир Тант выразил недовольство его действиями – и Асрулу пришлось смириться. Он с тяжелым сердцем наблюдал, как мерзостная практика оживления мертвецов медленно расползается по стране, но осложнять отношения с Дейджей больше не решался. Затем к некромантам добавились еще и чернокнижники - владычица Нихона потребовала разрешить выходцам из подземелий создать в Эрафии сеть храмов Тьмы и не препятствовать проведению ими сатанинских оргий. И вновь Асрул не посмел возражать – ведь нихонская армия превосходила по численности эрафийскую в пять раз.
А три года назад своей чрезмерно осторожной политикой он испортил отношения с эльфами, со времен Катерины бывшие исключительно теплыми. Элдрих Парсон, желавший наказать дейджских некромантов за недавний набег на АвЛи, искал союза – а Асрул, боясь за безопасность собственного королевства, отказался участвовать в нападении на Дейджу. Ему было за это тем более совестно, что Парсон был его родным дедом – Улисса приходилась авлийскому королю дочерью. Выслушав смущенные объяснения внука, что при нынешнем соотношении сил с Дейджей Эрафии лучше сохранять нейтралитет, эльфийский владыка не произнес ни слова осуждения, но его укоризненный взгляд до сих пор стоял перед глазами у Асрула. Король презирал себя за слабость и трусость, но что еще ему оставалось делать? Не просто же так он поступался честью и моралью – это делалось во имя спасения страны. «Береги Эрафию», - завещала ему Катерина, вот он и берег, как мог. Да только и сам чувствовал, что всё дальше и дальше уходит от заветов своей великой бабушки, желавшей видеть Эрафию совсем не такой. Но разве лучше было бы, продолжая прежнюю политику непримиримой борьбы с силами Тьмы, подставиться под сокрушительный удар превосходящих врагов? Асрула всегда глубоко трогала неистребимая вера народа в то, что нынешние трудности когда-нибудь минуют, и Эрафия вновь обретет былое могущество. Король поклялся сделать всё возможное, чтобы надежды на светлое будущее не пошли прахом – но для этого требовалось хоть как-то выжить в тяжелом настоящем. Ради этого Асрул был готов пойти на любые унижения и жертвы, но всё чаще его посещали сомнения: а может ли быть светлым будущее, достигнутое такой ценой?
От мрачных мыслей Асрула отвлекла зашедшая в кабинет жена. Все, кто близко знал королевскую чету, сходились во мнении, что их правителю необыкновенно повезло с супругой. Высокая, стройная и белокурая, королева Надиан была редкой красавицей, но главное – она обладала добрым и чутким сердцем. И терпение у нее было поистине ангельским – ведь с Асрулом, имевшим довольно тяжелый характер, могла ужиться далеко не каждая женщина, а Надиан прекрасно ладила с ним уже второй десяток лет. Она всегда была для короля отрадой и утешением - как и двое маленьких детей, сын Бернард и дочка Алиса, общение с которыми позволяло ему хоть на время забыть о государственных делах и проблемах.
- Почему ты сегодня такой хмурый? – спросила королева, обняв мужа.
- Да я только что с заседания. Вот, взгляни, - Асрул сгреб в стопку разбросанные по столу документы и протянул их Надиан.
Просмотрев отчеты, она вернула их королю и ободряюще улыбнулась.
- Ну, не так уж всё и плохо. Ты вспомни: когда ты только пришел к власти, по всем показателям положение было гораздо хуже. Так что жизнь потихоньку налаживается.
- Да такими темпами она и за двести лет не наладится! А что у нас творится с моралью?! Думаем только о выживании, остальное всё забыто – честь, доблесть, духовность! Снюхались вот с некромантами и чернокнижниками – и скоро сами станем не лучше их.
- Ну зачем же так? Ты ведь сам только что показывал мне статистику посещаемости храмов Света и Тьмы, - королева указала рукой на листы с отчетами. – Она пока что в нашу пользу.
- Вот именно – пока что! Куда мы катимся, Надиан? В Нильструме некроманты разорили кладбище, под Мирхемом осквернено святилище пресветлого Арагура и убит жрец – а я ничего не могу с этим сделать!
- Ничего, это временно. Враги пользуются нашими трудностями и пытаются сбить нас с пути Света, но ничего у них не выйдет. Подожди, вот окрепнем немного в экономическом и военном плане – и можно будет прекратить все отношения с Дейджей и Нихоном. Да, кстати, тебе письмо от нихонской королевы. Она хочет приехать и обсудить с тобой какой-то важный вопрос.
- Опять?! – скривился Асрул. – В прошлый приезд она требовала отменить уголовную ответственность за человеческие жертвоприношения, а чего ей от нас надо на этот раз? Эх, как бы мне хотелось дать этой твари от ворот поворот! Но куда ж деваться, придется ее принять…
Торжественно встретив нихонскую владычицу у входа в город, рыцари во главе с королевским оруженосцем Моррисом проводили ее во дворец.
- Рад видеть вас, Ваше Величество, - поклонился гостье ожидавший ее в тронном зале Асрул. – Что послужило причиной для вашего визита к нам?
Скользнув насмешливым взглядом по аскетически строгому убранству зала, так отличающемуся от роскоши нихонских подземных дворцов, Мутаре поприветствовала короля и перешла к делу.
- Прежде всего, примите мою благодарность за подарок, - королева провела пальцем по алмазной броши, украшающей ее платье. – Это ведь камень со Стихийного Острова, не так ли? Насколько мне известно, там исключительно обильные залежи магических алмазов. А не задумывались ли вы, по какому праву всем этим богатством пользуются элементали? Они, конечно, тоже участвовали в войне с Криганской империей, но ведь вы же не будете отрицать, что освобождение Острова от криганского владычества – заслуга в первую очередь Нихона? Я намерена восстановить справедливость и начинаю кампанию по присоединению Алмазного Острова к своему королевству, а вас прошу о содействии.
