После Судного дня Мутаре всерьез заинтересовалась магией. В тот день, произнося вместе с Аламаром спасительные заклинания и видя, как с каждым словом слабеет землетрясение и утихает вырывающееся из подземных трещин пламя, она в полной мере прочувствовала, какую великую силу способно дать искусство колдовства. Ей захотелось тоже овладеть им, и она начала донимать Аламара просьбами научить ее хотя бы основам черной магии. Тот сперва не хотел браться за обучение девочки - ведь в Нихоне колдовство было традиционно мужским занятием – но затем уступил ее настойчивым мольбам и не пожалел об этом. Способности Мутаре оказались незаурядными, а страсть к учебе поистине ненасытной. Шаг за шагом постигая магические премудрости, она в совершенстве научилась создавать иллюзии, насылать на врагов безумие и возводить на их пути непреодолимые препятствия в виде огненных стен и зыбучих песков. Но больше всего ей нравились убойные заклинания – взрывы, огненные шары, молнии и особенно Армагеддон, всесокрушающая огненная буря которого поражала всех без разбора, кроме черных драконов, на которых вообще не действовала никакая магия. Впрочем, средство лишить драконов природной устойчивости к магии всё же имелось и было хорошо известно Аламару – около десяти лет назад он сам изготовил для Мутаре Первой Сферу Уязвимости, делающую любое существо чувствительным к воздействию заклинаний. После гибели королевы он хранил Сферу в потайном шкафу с магическим запором, опасаясь доверять ее своей воспитаннице – воспользовавшись артефактом, она потеряла бы драконью устойчивость и, будучи еще неопытной в волшебстве, могла случайно поразить себя какими-нибудь вредоносными чарами. Но когда Мутаре, воспользовавшись отсутствием учителя, из любопытства взломала замок на шкафу столь изощренным заклинанием, что им не владел и сам Аламар, тот был вынужден отдать ей Сферу. Мутаре была в восторге: теперь во всём мире не нашлось бы никого, кто смог бы устоять перед ее убийственным колдовством!
Упорно постигая магическую науку, Мутаре всего за пару лет стала искусной колдуньей, превосходящей по силе многих чернокнижников. Лишь один вид волшебства она при всём старании так и не сумела освоить. Речь шла о ясновидении, о способности узнавать прошлое и будущее, а также без специальных приборов видеть происходящее в отдаленных местах. Мутаре очень хотела бы обладать таким умением – в первую очередь для того, чтобы узнать хоть что-то о своем отце. Этот вопрос интересовал ее с раннего детства, но получить ответ было не у кого – Аламар знал о любовнике прежней королевы не больше, чем остальные ее приближенные. Такая таинственность еще больше разжигала любопытство юной чернокнижницы, но узнать секрет своего происхождения она не могла – искусство ясновидения никак не давалось ей. Впрочем, оно было вообще одним из самых трудных разделов магии – даже Аламар, которого Мутаре попросила выяснить правду об отце, не справился с задачей. Он постоянно клялся, что уже почти докопался до истины и вот-вот сообщит о результатах своих изысканий, но проходил год, другой, третий, а результатов всё не было…
Аламар искренне радовался магическим успехам Мутаре и постоянно повторял, что у него никогда не было столь талантливых учеников. Проведя за учебниками еще десяток лет, она вполне могла бы стать профессором гильдии чернокнижников, но Аламар возлагал на свою подопечную совсем иные надежды. Пожилой колдун видел, какой развал наступил в Нихоне со смертью ее матери. Повелители подземелий непрестанно грызлись между собой, ввергая страну в кровавый хаос. Правда, через полтора года после гибели королевы бессмертный варвар Тарнум, неожиданно вмешавшийся в борьбу нихонских лордов, сумел объединить под своей властью несколько крупных провинций. Возможно, он подчинил бы и остальные земли Нихона, но, отправившись за Ледяным Клинком на далекий остров Вори, бесследно сгинул там в Судный день вместе с доверившимися ему войсками. И вновь начались раздоры между лордами, не только ослабляющие государство, но и мешающие восстановлению после катастрофы. В сущности, междоусобные войны были в Нихоне обычным делом, и очень редко находились правители, способные подчинить себе всю страну. Но как раз сейчас, после великого бедствия, сильный правитель пришелся бы весьма кстати, тем более что с прекращением усобиц Нихон смог бы стать сильнейшей державой Антагариха и получить подавляющее превосходство над соседями, пострадавшими в катаклизме не в пример сильнее. В сущности, объединить народ мог бы кто угодно – законы престолонаследия никогда здесь строго не соблюдались, и власть чаще доставалась тому, кто был в состоянии захватить и удержать ее. Однако у Мутаре, законной наследницы престола, было больше оснований рассчитывать на поддержку народа, поэтому Аламар считал ее идеальным кандидатом на роль королевы. Сама она охотно согласилась с доводами учителя – ей давно хотелось стать такой же великой и грозной владычицей, как мать, и вновь принести родной стране могущество и процветание. Но, будучи совсем юной, она совершенно не представляла, как заставить народ подчиняться ей. Помог Аламар – он привлек на ее сторону талантливого полководца Деемера, заслужившего своими победами большое уважение армии и населения. Взявшись за дело со свойственной ему решительностью, Деемер вынудил лордов прекратить вражду и признать власть Мутаре. Кто-то подчинился добровольно, к кому-то пришлось применять силу вплоть до жестокой расправы, но в итоге молодая правительница получила власть над всем Нихоном.
Когда она объявила себя королевой, ей было всего тринадцать лет, но выглядела она существенно старше. Унаследовав от матери-дракона мощное телосложение, она была рослой и широкоплечей, и мало кто из подданных догадывался, что их владычица – почти ребенок. Видя неопытность новоиспеченной правительницы, Аламар и Деемер на первых порах активно помогали ей советами – первый растолковывал тонкости управления государством, второй консультировал по военным вопросам. Поначалу Деемер намеревался занять при Мутаре должность регента, но она наотрез отказалась, заявив, что будет править сама и никакой регент ей не нужен. Вскоре выяснилось, что это действительно так – обладая цепким умом и наблюдательностью, Мутаре быстро обучалась всему необходимому. Она высоко ценила полководческие способности Деемера и подавление бунтов всегда поручала именно ему, но все его попытки влиять на принимаемые ею решения оказывались тщетными. К советам Аламара королева прислушивалась больше – в отличие от Деемера, любимый учитель никогда не давил на нее и, как она чувствовала, искренне желал ей добра. Правда, Аламар несколько раздражал ее излишней мягкостью и склонностью к заумным рассуждениям, но она снисходительно относилась к этим его недостаткам. Впрочем, когда речь заходила о принципиальных для Мутаре вопросах, мнение Аламара тоже не было для нее решающим. В таких ситуациях королева не слушала никого, и ничто не могло заставить ее усомниться в своей правоте.
Тем временем выяснилось, что Мутаре была не совсем права, сочтя Эрафию полностью уничтоженной. Катастрофа Судного дня и в самом деле ударила по этой стране очень сильно, сократив ее население почти в сто раз и полностью расстроив общественную жизнь, но спустя несколько лет там вновь объявилась безвестно пропавшая в день катаклизма легендарная Катерина Грифоново Сердце, давно уже поминаемая в Нихоне недобрыми словами. Вернувшись из неведомого мира, эта королева кое-как собрала остатки своего народа. Более того, она даже пыталась дать отпор прилетевшим с небес демонам, которые сначала создали Криганскую империю на безлюдном острове, отколовшемся от Антагариха при катаклизме, а затем стали расселяться оттуда по эрафийским землям. Хотя Катерине удалось одержать над ними несколько крупных побед, Мутаре не сомневалась, что дни Эрафии всё равно сочтены – слишком уж неравными были силы противников. Однако, глядя на безнадежные попытки эрафийцев отбиться от захватчиков, нихонская владычица испытывала не только злорадство, но и некоторое беспокойство: она не исключала, что агрессивные планы криган простираются не на одну Эрафию, а на весь Антагарих, в том числе и на Нихон. Это были не эофольские демоны, с которыми всегда удавалось договориться, эти пришельцы были непредсказуемы и опасны. И кто знал, смогут ли нихонцы, понесшие в катаклизме немалый ущерб, отстоять от них свои земли?
