Но, кажется, в этот раз зарвавшемуся нихонскому командиру не суждено было понести заслуженного наказания за самонадеянность. Под мощными ударами катапульт стена в нескольких местах обрушилась, и в проломы решительно устремились отряды троглодитов с копьями наперевес. Королева наблюдала за происходящим с невольным сожалением. Однако защитники города не собирались сдаваться. Они набросились на атакующих с такой неистовой яростью, какой не ожидала даже наслышанная об их героизме Мутаре. Сотни эрафийцев остались лежать мертвыми у разбитых стен, но и большинство троглодитов тоже нашли здесь свою погибель, а те немногие, кто всё-таки сумел проникнуть внутрь, были быстро изрублены в куски сбежавшимися со всех сторон рыцарями. Однако на смену павшим уже неслись новые нихонские воины. Они смяли ряды защитников и ворвались в город. Из глубины волшебного кристалла поочередно выплывал то один, то другой момент яростной схватки на мирхемских улицах: горстка вооруженных пращами женщин, перегородивших узкий переулок и осыпающих врагов камнями; одинокий рыцарь в окровавленных доспехах, из последних сил отбивающийся от налетающих со всех сторон гарпий; группа элементальских волшебников, непрестанно поливающих нихонских воинов огненным дождем с крыши высокого дома; разгоряченное лицо короля, кромсающего троглодитов огромным мечом. Порядка в действиях подземцев становилось всё меньше; многие из них в панике метались по городу, сбиваясь в неорганизованные, мешающие друг другу толпы. Эрафийцы же, напротив, всё более воодушевлялись, активно тесня врагов обратно к стенам. В какой-то момент Мутаре не столько осознала, сколько нутром почуяла: преимущество уже у противника, и лучшее, что может сделать ее войско – это немедленно прекратить штурм, не дожидаясь полного разгрома.
- Отступай, придурок! Ты же мне тут всю армию положишь! – во весь голос закричала королева, как будто Деемер мог ее услышать.
Однако командир с маниакальным упорством бросал в бой всё новые и новые отряды, обрекая их на лютую смерть под мечами воспрявших духом воинов Асрула. Прошел еще почти час ожесточенной битвы, больше похожей на избиение, прежде чем армия Деемера начала наконец организованный отход. Покинув город, нихонцы расположились лагерем в нескольких сотнях метров от него. Насколько могла разглядеть Мутаре, потери у них были весьма ощутимые, впрочем, у эрафийцев – тоже.
Владычица с облегчением отодвинула магический кристалл в сторону. Она была рада, что у Деемера всё-таки хватило ума вовремя отступить, и тот факт, что Мирхем в итоге устоял, ничуть ее не расстраивал. Она вдруг подумала: а если бы Деемеру удалось взять город, прекратив тем самым существование Эрафии – что тогда?
Да, Мутаре всегда ненавидела это королевство и с удовольствием осознавала, что может с легкостью его растоптать, но если оно действительно будет растоптано – тогда она лишится приятной возможности упиваться беспомощностью неприятеля и при каждом удобном случае демонстрировать ему своё превосходство. Нет, пожалуй, уничтожение любимого врага стало бы для нее серьезной потерей. Она была готова сколько угодно издеваться над этим врагом, унижать его, наказывать – но совсем прикончить его ей бы всё-таки не хотелось…
Несколько дней после битвы всё население Мирхема было занято устранением ущерба, нанесенного городу. Люди тушили пожары, разбирали разрушенные здания, наспех заделывали дыры в крепостной стене, рыли огромные ямы и сбрасывали туда в изобилии валявшиеся на улицах вражеские трупы. Мирхемцы изо всех сил старались поскорее привести город в более или менее пристойный вид и подготовиться к отражению очередной атаки неприятеля – а в том, что она рано или поздно последует, мало кто сомневался. В минувшем сражении полегла едва ли не треть защитников столицы, и о том, чтобы сколько-нибудь отбросить подземцев от города, не приходилось и мечтать. Оставалось надеяться лишь на энротцев, которые, как заверял брата Артур, уже приближались к берегам Эрафии.
Тело Надиан поместили в главном городском храме, и в течение двух дней все желающие могли проститься с погибшей. Любовь народа к королеве была воистину великой – поток людей, приходивших в храм, не иссякал до самых похорон. Асрул, еле держась на ногах, стоял в траурном одеянии у гроба супруги. Он не плакал, лицо его выглядело окаменевшим. Происходившее казалось королю кошмарным сном, он до сих пор не мог до конца поверить, что любимой Надиан, всегда разделявшей с ним все беды и радости, больше нет на свете. Как в тумане видел он этот гроб, бледное, застывшее и кажущееся чужим лицо лежащей в нем женщины, горящие вокруг свечи и проходящую мимо нескончаемую вереницу безутешных горожан. Впрочем, один из них, интеллигентного вида щуплый старичок с косматыми бровями, маленькой острой бородкой и неестественно бледным лицом, вел себя довольно странно. Вместо того, чтобы поцеловать покойницу в лоб и отойти, уступив место другим, он долго крутился вокруг тела, придирчиво осматривая его со всех сторон и ощупывая. Затем подошел к королю, неодобрительно наблюдавшему за его поведением, и вкрадчиво проговорил:
- Ваше Величество, примите мои соболезнования. Гибель нашей обожаемой королевы – большая трагедия для всех. Но беде можно помочь. К счастью, я владею искусством некромантии и могу поднять вашу супругу из гроба – правда, в несколько ином качестве. Я сейчас осмотрел ее – кости целы, а остальное не имеет значения – я ведь сделаю ее личем, а лич – это, по сути, ходячий скелет, только с душой и разумом…
Дикий гнев охватил Асрула.
- Пошел вон, мерзавец! – заорал он, замахиваясь на старца кулаком. – Погодите, вот война кончится – позакрываю тогда к чертовой матери все ваши некромантские гильдии!
Некромант поспешно ретировался, а король, растолкав толпу, вылетел из храма, добежал до дворца и, запершись в спальне, долго и безутешно рыдал, только теперь осознав всю тяжесть обрушившегося на него горя.
На следующий день состоялись похороны. Мирхемское кладбище не могло вместить всех желающих, но почти весь город собрался на прилегающих площадях, чтобы проводить королеву в последний путь. Тысячи людей в черных одеждах, объединенных общим горем, столпились на пути от храма до кладбища, стараясь протиснуться поближе к похоронной процессии. Надиан погребли на почетном месте у входа, рядом с другим героем, в своё время отдавшим жизнь за свободу Эрафии – энротским королем Роландом. Когда под звуки траурного марша гроб опускали в могилу, многие женщины плакали, а в суровых взглядах мужчин читалась истинная боль.
Когда церемония подошла к концу, собравшиеся выжидательно взглянули на Асрула. Ему было трудно собраться с мыслями, но от него ждали речи, и он произнес:
- Сограждане! Сегодня мы похоронили нашу королеву…
В горле у него запершило, голос задрожал, но он сумел совладать с собой и продолжил:
- Мы похоронили героиню, не пожалевшую жизни во имя спасения нашей родины от нихонских захватчиков. И сегодня на ее могиле мы клянемся, что отстоим Мирхем от неприятелей, чего бы нам это ни стоило! Покойся с миром, дорогая Надиан, мы отомстим за тебя!
Криганская армия стояла на берегу пролива, за которым в густом тумане едва проглядывала черная полоска земли. Там, на Стихийном Острове, криган ждали таинственные элементали, их алмазные шахты, а главное – затерянный где-то среди руин заветный Кристалл Силы, ключ к власти над миром.
Оторвавшись от задумчивого созерцания водной глади и сладких мечтаний о будущем могуществе, Зидар обратился к стоящему рядом Ксерону:
- Ну что же, у нас всё готово для телепортации.
По приказу Зидара из рядов криган вышли два десятка ифритов и дьяволов – все, кто знал заклинание магического портала. Подойдя к берегу, они выстроились на равном расстоянии друг от друга, повернувшись лицом к проливу.
