— Повесился. Ты разве, не в курсе? — оскалился Карпов — как-то криво, фальшиво, натянуто. Если бы хоть один человек на свете знал, какой душевный надлом, какие руины скрываются за этой привычной для всех ухмылкой.

— Я смотрю ты не в духе сегодня, я наверное пойду, — Зимина встала и направилась к выходу, но затем остановилась.

— Стас, — она обернулась и вполне серьезно спросила, — а тебе Катя Русакова во сне не снится?

— С чего бы это вдруг? — Карпов как ни в чём не бывало продолжал распивать коньяк, развалившись в кресле, словно обсуждал с товарищем погоду за окном, — Я уже и не помню, как она выглядела.

Зимина раскрыла рот, поразившись хладнокровию и безразличию полковника, — Мне иногда реально страшно с тобой находиться в одном помещении. Ты что, совсем уже ничего не чувствуешь?

— А причем здесь Русакова? Не я же её убил.

— А кто? — Зимина уже хотела занять прежнее место, но Карпов остановил её следующей репликой.

— Тебя это уже никогда не коснется. Забудь, и больше не спрашивай меня об этом, — он произнёс это таким тоном, что она побоялась ему возразить.

Зимина ушла, а Карпов достал из кармана скомканную записку. Он поджёг край листа и бросил в пепельницу. Глядя на разгорающееся пламя, он вновь вспомнил написанные в ней строки. Антошин признался в убийстве Русаковой, но ни словом не обмолвился о нём.

Позже Настя получит внушительную сумму денег с коротким сообщением «от друзей» и никогда не узнает имя отправителя.

Карпов уже не помнит имена и лица всех своих жертв, он уже не помнит и их количество, но смерть Антошина станет ещё одной отметиной на сердце, уже второй по счёту.

========== 60 ==========

С самого утра Зимина сидит в своем кабинете, забаррикадированная папками, сложенными стопками на столе. В связи со смертью Антошина должна нагрянуть комиссия со дня на день, которая займётся не только проверкой документации, но и аттестацией всего личного состава.

Отношения с Сашкой по-прежнему были натянутыми. И, несмотря на то, что она его простила, горький осадок на душе по-прежнему оставался. Ей казалось, что она где-то совершила серьёзную ошибку. Возможно, должна была позволить Игорю видеться с сыном или найти ему достойную замену.

Ближе к обеду Зимина разобрала большую часть дел и решила, что заслужила перерыв на обед. Запирая дверь на ключ, она заметила вышагивающего по коридору Карпова. Тот шел, тяжело ступая, глядя себе под ноги и не обращая внимания на приветствия коллег.

— Стас, — окликнула она его, но тот никак не отреагировал и прошел мимо.

— Карпов! — уже громче и настойчивее обратилась к нему Зимина. Некоторые сотрудники даже обернулись в их сторону.

Он остановился и обжёг её недовольным взглядом, — Чего тебе?

— Занеси мне результаты диспансеризации всех своих подчиненных сегодня.

— Завтра, — раздражённо произнёс Карпов, и не дожидаясь ответа скрылся за дверью своего кабинета.

Ира лишь пожала плечами, давно привыкшая к странностям в поведении полковника.

Карпов присел на ближайший стул и достал из кармана сложенный лист. Снова внимательно перечитал заключение врача, будто там что-то изменилось за пару часов. И среди всей медицинской терминологии фраза «не годен к службе в органах внутренних дел» была предельно ему ясна.

––—

Выпитое вино разлилось по телу обеих подруг теплом, покоем и одновременно желанием что-то сказать. На бледном лице Зиминой заиграл лёгкий румянец.

Измайлова залпом выпила остатки вина и интригующе произнесла, — Ир, а у меня для тебя новость.

— Надеюсь, хорошая, — усмехнулась та, — А то лимит плохих новостей для меня на сегодня исчерпан.

— Мы тут с Ромой решили усыновить маленького…

Зимина чуть было не подавилась вином от неожиданности, — Ты это серьезно?

— Ну, это я решила, он был не в восторге сначала, но потом сдался, — Измайлова снова наполнила бокал и снова отпила половину.

— Ленка, — начальница потянулась обниматься, — Поздравляю. И молчали, партизаны.

— Мы уже месяца три ходим в дом малютки, влюбилась я там в одного малыша. Артёмка. Полгода, совсем крошка. Мы никому не говорили, боялись, что вдруг ничего не получится…ну, ты поняла.

— Вы, конечно, даёте, ребята. Я бы, наверное, уже не решилась, — Ире сразу же вспомнились тяжёлые годы, когда она с грудным Сашкой на руках в прямом смысле слова «выживала» и разрывалась между институтом и сыном.

— Ну, а что тебе мешает? У тебя есть Андрей. Надёжный, обеспеченный, заботливый.

— Да нет уже никакого Андрея, — и видя вытянутое лицо Измайловой, добавила, — Разные мы с ним, он как будто с другой планеты.

— Странная ты, Ир. Другая бы вцепилась в такого мужика.

— Не могу я так. Не люблю я его. А он заслуживает большего. Ему семья нужна, а не любовница.

Разговор подруг был прерван шуршанием в коридоре. На пороге показался Сашка с разбитой губой и многочисленными ссадинами на лице. Тот бросил на ходу, “здрасти, тётя Лена» и стремительно направился в свою комнату.

Измайлова не стала злоупотреблять гостеприимством и поспешила ретироваться, видя как начальница загрузилась и стала отвечать односложно на её вопросы.

Зимина вошла в комнату сына и обнаружила его на диване, лежащим лицом к стене. Тот, услышав, что кто-то вошёл, ещё больше прижался к ней.

— Саш, — окликнула она его, — Что случилось?

— Ничего, — упрямо заявил тот.

— В смысле ничего? Кто тебя избил?

— Никто, я сам упал! — раздражённо ответил Александр.

Зимина присела рядом на край дивана.

— Саш, я не знаю, что с тобой делать. Я, наверное, действительно плохая мать, я совершенно с тобой не справляюсь.

Тот продолжал молчать, тем самым ещё больше озадачивая Зимину.

— То ты подстроил похищение, то крадешь вещи в магазине, сегодня вот подрался…а что потом? Пойми, однажды ни я, ни мои связи, ни мои деньги не помогут тебе.

— Они первые начали, — Александр обернулся и присел рядом.

— Кто?

— Ребята с нашего двора. Они сказали, что все менты — козлы. И что ты…

— Что я? — ужаснулась Ира, боясь даже предположить, что о ней могли наговорить сыну.

— Они оскорбили тебя. Я не хочу это повторять.

Она смотрела на Сашу, который был предельно серьёзен. И с этими ссадинами на лице он выглядел уже совсем взрослым. А в глазах было что-то отчаянно-звериное. Она и не заметила, что маленький мальчик, оказывается, уже давно вырос.

Зимина сходила на кухню и принесла коробку с лекарствами.

— Мам, не надо, — отпрянул Александр, когда она стала осматривать его лицо.

— Сиди, не дёргайся, — Ира осторожно дотронулась смоченной перекисью ваткой до кровоточащей раны, заметив, как тот поморщился, но продолжал терпеть, не издавая ни звука.

— Саш, ты сейчас ещё юный, но скоро станешь взрослым. И что бы у тебя не случилось в жизни, кем бы ты ни стал, запомни одну вещь. Я буду всегда на твоей стороне, несмотря ни на что, никто и никогда не будет любить тебя так, как я. Запомни это и никогда не забывай.

— Мам, ты что? Не плачь. Это всего лишь ссадины, — Саша дотронулся до распухшей губы и улыбнулся, — До свадьбы заживёт.

— Дурачок, — она взъерошила ему волосы и прижала к себе, — Ничего ты не понял.

Александр не сопротивлялся. Он всё понял. Ему стало неловко от откровений матери. Саше кажется, что показывать свои чувства — это как-то не по-взрослому. Он устроился поудобнее, положив голову ей на колени, и внимательно слушал рассказы матери о его детстве.

–—

В этом дворе Карпов родился, вырос и провел свою юность. В этот дом он бегал, уже будучи курсантом, а затем и лейтенантом пока не переехал в общежитие. За эти годы многое изменилось: вместо футбольного поля, где они с парнями гоняли мяч дотемна, построили детскую площадку; вместо огромного дуба, на который они с ребятами лазили на спор — кто выше, высадили молодые кустарники, дом перекрашен, и, казалось, что всё это безвозвратно кануло в прошлое.