— А со мной посоветоваться? Совсем никак? — одним только голосом заставил её повернуться в его сторону, не говоря уже об испепеляющем взгляде.
— Ты же никогда ничего не делаешь просто так, — словно не имея адекватного аргумента, выдала, что первое пришло в голову.
Он тут же отвёл глаза, глубоко вдохнул и с характерным звуком выпустил воздух, словно пытаясь сказать «Как же ты меня достала!» Уже открыл дверь, чтобы выйти и успокоиться, но всё-таки нашёл в себе силы взять себя в руки, — Старая глухарёвская песня…не надоело ещё?
— Знаешь, что делать? — понимая, что ещё одна неверная фраза обратится взрывной волной со стороны Карпова.
— Не забивай свою маленькую голову лишней информацией. Это уже не твоя проблема, — отрезал он, не давая ей возможности возразить.
И когда она дёрнула ручку, чтобы выйти, добавил, даже не глядя в её сторону, — Только больше не делай глупостей, Зимина. У тебя ещё вся жизнь впереди, незагубленная, незагаженная, — сделал небольшую паузу, словно горло сковал спазм, — Знаешь… это, наверное, самое лучшее, что я могу для тебя сделать.
— А ты? — поражённая его откровением, спросила она, уставившись на него во все глаза.
Он медленно повернул голову в её сторону. И даже это простое «а ты?» тронуло его до глубины души, — Ты же всё прекрасно понимаешь, зачем спрашиваешь, — этим выражением дал понять, что давно уже погряз в дерьме, и теперь пытается всеми силами вытолкнуть её на поверхность, не позволяя повторить его ошибки. Пересечь черту — легко, а вот вернуться назад уже невозможно. И не то, чтобы там какие-то чувства побудили его к подобным действиям. Что-то большее. Словно увидел в ней родного человека, близкого по крови и по духу. Может, потому что не сумел уберечь сестру когда-то и теперь пытается искупить вину таким способом.
Проводив взглядом отъезжающий автомобиль начальницы, он достал телефон из кармана и отыскав в контактах необходимый номер, нажал кнопку вызова.
— Узнал? — нарушил тишину Карпов, сжимая в руках пистолет, оставленный Зиминой на сиденье, — Пришло время возвращать долги. Ты же знаешь, я не забываю такие вещи…
========== 46 ==========
— Ткачёв, ты долго ещё будешь молчать? — не выдержала Зимина, настороженно поглядывая на опера, который уже минут пять сидит напротив и ничего не говорит. Сразу подметила его небрежный вид, отёкшее лицо, трёхдневную щетину и стойкий запах перегара, постепенно заполняющий её кабинет.
— Уже неделя прошла, Ирина Сергеевна. А мы ещё ни разу не собирались и не предприняли ни одной попытки помочь следствию, — словно клещами вытаскивая из себя каждое слово, заплетающимся языком говорил Ткачёв.
— Этим делом занимается СК, — Зимина достала из ящика стола канцелярский нож и стала строгать затупившийся карандаш.
— Все занимаются этим делом кроме нас, — разочарованно посмотрел он на сосредоточенное лицо начальницы, словно она действительно в данный момент занята чем-то важным, не терпящим отлагательства, — Вы же сами нам внушали, что мы — семья. Катя была членом этой семьи. Её убили, понимаете?
— Понимаю, — лезвие ножа скользнуло по пальцу. Она безмолвно вздрогнула, лишь издав отрывистый вздох, и безучастно уставилась на порез, наблюдая как на стол стекает по капельке кровь, образовывая маленькую лужицу. И тут же в сознании всплыл образ Русаковой, и огромная темная лужа под ней, словно разлитое вино. Она так была озабочена устранением нависшей над ними угрозы, что совсем не подумала о последствиях. Не думала, что сломает жизнь Ткачёву, который несмотря на то, что давно разбежался с Катей, успел привязаться к ней. Уже пожалела, что втянула Карпова в это дело, хотя тот вряд ли бы успокоился. Этот человек сметёт любую преграду на своём пути. Она также была убеждена, что причастна к этому преступлению не меньше, чем Карпов, если даже не больше. И это мерзкое всепоглощающее чувство вины, наверное, уже никогда не оставит её.
Она очнулась от того, что чьи-то сильные руки отчаянно трясли её за плечи. Оказавшись в нескольких сантиметрах от лица Ткачёва, увидела огромные тёмные глаза, которые на фоне расплывающегося, как в тумане, образа, были убийственно теплыми. Этот взгляд, который всегда ей казался каким-то особенно искренним, порой даже наивным, словно отравленная пуля, медленно замораживал изнутри, вызывая отвращение к самой себе. Запах алкоголя вперемешку с табачным дымом и одеколоном ударил ей в нос похлеще чем раствор нашатырного спирта.
— Ирина Сергеевна! Вы меня слышите? — заметила, что к пальцу уже прижат носовой платок, аккуратно придерживаемый рукой опера.
В кабинет вошёл Савицкий, — Ткач! Я тебя по всему отделу ищу! — и видя встревоженный вид начальницы, накинулся на него, — Что ты опять натворил?
— Я не…знаю, я просто… поговорить, — повинуясь толчкам в спину, Паша направился к выходу.
— Ирина Сергеевна, я его домой отвезу, что ему в таком состоянии в отделе делать, — предложил Савицкий.
— Хорошо, пусть проспится, — согласилась Зимина и потянулась к пиликнувшему телефону, — Ром, стой! Я что-то ничего не понимаю… — окликнула она его, открыв сообщение, — Тут Измайлова прислала…это что шутка какая-то?
***
Оцепленная территория. На место захвата заложников бросили все силы, ОМОН был готов в любой момент приступить к операции. Зимина стояла в окружении коллег, из последних сил сдерживая себя, чтобы не поддаться панике. Из здания послышались выстрелы. У неё подкосились ноги, и лишь стоящий рядом Климов успел её подхватить.
— Ирина Сергеевна, вам плохо? — помог он ей присесть на подножку микроавтобуса.
— Сегодня утром…поругались. Всё из-за этих чёртовых сигарет! — бормотала она себе под нос, боясь даже представить, что происходит внутри супермаркета, — Стас, ну что там? — вскочила, увидев приближающегося начальника оперов.
— Не подобраться ни с одной стороны, — заявил тот, обойдя здание вокруг.
— Он требует полицейского в обмен на заложника, — сообщил один из бойцов спецназа.
— Я…я пойду, у меня там сын! — умоляюще посмотрела она на своих коллег, пытаясь убедить их, что ей уже невыносимо находиться здесь в абсолютном неведении.
— Ладно…ладно, успокойся, — ответил за всех Карпов, — Иди броник надень для начала, — Пока Зимина возилась со снаряжением у автобуса, он снял с себя кобуру, передал Савицкому и уверенной походкой направился к супермаркету.
— Карпов! — бросила она ему в спину, и он не мог не обернуться на этот отчаянный крик, — Вытащи его, — полушепотом произнесла она. По движению губ он понял смысл сказанного, в очередной раз убедившись, как много для неё значит сын.
Демонстративно подняв руки вверх, он вошёл в здание и по указу террориста присел на пол с остальными людьми, с радостью отметив для себя, что Измайлова и рядом с ней сидящий парнишка живы. Лена же в свою очередь, увидев знакомое лицо, немного расслабилась, всё так же крепко прижимая к себе Сашку.
Длительная истерика преступника из-за какой-то бросившей его бабы, пререкания заложников и очередной расстрел одного из них. Всё это стало изрядно подбешивать Карпова. Увидев стеллаж с напитками, он не выдержал и обратился к вооруженному мужчине, — Пиво можно взять? Жарко.
— А ты наглый, мент. Ну иди, и мне заодно прихвати, — ответил тот, держа его на мушке.
Делая вид, что озадачен сложным выбором, Карпов тем временем оценивал сложившуюся ситуацию и что из этого всего можно извлечь.
— Ну, что ты там копаешься? — окликнул его мужчина.
— На, лови — подкинул он бутылку, тем самым дезориентируя его. Этих мгновений ему хватило, чтобы приблизиться к нему и повалить на пол. Но тот оказался проворным, и Карпову никак не удавалось вырубить его. Пару выстрелов, произведенные террористом в борьбе, не достигли цели. Неожиданно он оказался под ним, придавленный ружьём в области шеи. Сбросить с себя двухметровую тушу весом более ста килограмм казалось ему уже невозможным. Послышались крики, заложники ринулись к выходу. От нехватки кислорода в глазах стало резко темнеть, но тут он увидел, как бутылка разбилась о голову мужчины, покрывая пеной. Стас поднял взгляд и увидел ошеломлённое лицо Измайловой.
