— Ира, ты уверена в своей просьбе? Или тебе напомнить, что за человек Карпов? — удивился Захаров цели её визита.
— Не надо, я отлично помню, Валерий Андреевич, — Зимина присела на стул, сложив руки на коленях, — Карпов — человек сложный, опасный, непредсказуемый, но в нём есть и положительные качества. Он никогда не отказывал нам в помощи, решал многие вопросы, рискуя собственной жизнью, он отлично выполнял свои обязанности на должности начальника СКМ, держал район в кулаке. Я думаю, если ему немного помочь или хотя бы не мешать, он справится. Потом Карпов не станет долго засиживаться на должности начальника отдела, это не его уровень.
— Ира, как бы нам потом не пожалеть об этом, — генерал покачал головой, — Ведь ни ты, ни я, проработав много лет со Стасом, так и не узнали его. А если власть вскружит ему голову, и он перестанет себя контролировать? — Захаров вопросительно посмотрел на неё.
— Я лишь попросила, а решать Вам, Валерий Андреевич, — и вспомнив отчаянный взгляд Карпова, добавила, — Я готова за него поручиться.
Захаров лишь тяжело вздохнул и отвернулся к окну, задумавшись над её словами.
***
В Пятницкий в кратчайшие сроки перевели двух следователей с хорошим послужным списком, отчего Карпов позволил себе немного расслабиться, мысленно благодаря Зимину всеми возвышенными словами, на которые он только был способен. За эти дни он немного освоился на новой должности, и жизнь перестала ему казаться сущим адом.
Глухарёв в последнее время чувствовал некое неудовлетворение работой, которой посвятил большую часть своей жизни, необратимыми переменами в себе и окружающих его людях, да и вообще в целом, был недоволен итогами, которые можно было бы подвести к тридцати двум годам, но подводить было нечего.
В профессии своей он разочаровался, понимая, что система сломала его, и он теперь мало чем отличался от того же Карпова. Тот хотя бы не скрывает и не стыдится своего истинного лица. В личной жизни была одна сплошная неопределённость, неизвестно как долго еще продлятся отношения с Зиминой, которая явно дала понять, что ничего менять не собирается. Он заметил, как за последние два года она изменилась, стала жестче и циничнее. Да и Антошин, под влиянием своего начальника, постепенно растворяется в своре отморозков. Он и сам не раз говорил, что теперь он один из них, и поделать с этим ничего не может. Глухарёву кажется, что все они погружаются во тьму, что их всех засасывает черная дыра, название которой система. И чем больше они сопротивляются, тем меньше шансов у них выбраться из неё, не потеряв себя окончательно.
Даже сейчас он смотрит на своего друга, и кроме прежней внешности, ничего схожего с молодым улыбчивым Антошиным не видит.
— Диня, ты когда-нибудь задумывался, что такое тьма? — Глухарёв выдохнул большую порцию дыма и, прищурившись, уставился на Дениса, — Тьма — это когда совсем нет света… Для каждого из нас свет — это люди, которые нас окружают. Для меня эти источники света — мама, Ирка, ты… Хотя ты больше похож на бракованную лампочку, — усмехнулся он, — И чем больше этих источников света гаснет, тем больше человек погружается во тьму. И он ничего в ней не видит, и делает, что хочет, делает то, что даже раньше стыдился или боялся делать… Мы боремся с этими людьми, у которых внутри тьма… Я никогда не пытался их понять, то есть не их понять, а почему они такие… Теперь понял, — сигарета в руках Сергея медленно тлела. Он стряхнул пепел и сделал последнюю затяжку, — Теперь и мы такие, -опрокинул в себя рюмку водки, и, поморщившись, стал потирать усталые глаза.
— Серег, мы конечно не ангелы. Но мы такие, какие мы есть. А представляешь, если даже таких, как мы не будет? — Антошин сложил руки на стол перед собой, предвкушая долгую серьезную беседу, — Вот приходит человек в ОВД, а там даже таких, как мы — нет. Ведь это могут быть наши близкие, друзья, родственники. Так что, мой друг, это наш долг. Не тот долг, что там: «Торжественно клянусь!». А долг — оставаться людьми в сложной ситуации.
— Знаешь, хочется Апокалипсиса, чтобы глобальный переворот произошел. Вся эта мишура: бабло, статусы, должности, законы, указы, чтобы всё это в один миг потеряло всякий смысл. И чтобы всё с нуля, с начала! — Глухарёв, эмоционально жестикулируя, пытался донести до друга всю боль, сомнения, чувство разочарования и отчаяния, пожирающие его изнутри.
— Серёг, а что это у тебя за видео на рабочем столе? — Антошин пытаясь отыскать музыку в ноутбуке, нечаянно открыл файл и удивился, увидев своего друга в милицейской форме, с важным лицом пытающегося донести какую-то информацию.
— Да это я…для личного архива…- замялся Глухарёв, не ожидая, что кто-то увидит это.
— Нет, говоришь, конечно, хорошо. Но, ты представляешь, что будет, если это увидят широкие массы населения? — насторожился Денис, понимая, что предыдущий разговор не был беспочвенным, и Сергей явно затеял что-то нехорошее.
— Ну, я не собираюсь это выкладывать сейчас. Может быть, потом, когда уйду из органов. Кому надо — меня услышит, а большинство подумают, что я бывший мент, свихнувшийся на работе. И никто не будет копаться в причинах моего поведения, — искренне ответил он, — Не хочу я молчать, пусть от меня хоть какая-то польза будет. Может этим обращением я смогу остановить кого-то от неправильного выбора профессии, спасти чьи-то судьбы, ещё незагубленные и незагаженные, понимаешь?
— Я понимаю, что водка закончилась, и надо идти ещё за одной, — улыбнулся Антошин, не желая вникать в глобальные проблемы своей Родины. Ему бы со своей жизнью как-нибудь разобраться.
========== 24 ==========
Антошин очнулся, оглянулся вокруг, пытаясь понять, где он находится. Узнав интерьер своей квартиры, он выдохнул с облегчением, но тут же вспомнил, что давно уже должен быть на службе. Отыскав мобильный телефон в кармане брюк, он увидел пропущенные звонки от сотрудников Пятницкого и даже пару вызовов от Карпова.
«Отлично мы вчера посидели с Серёгой, последняя бутылка была явно лишней», — размышлял он, подбирая с пола разбросанные вещи.
В это время Глухарёв упорно боролся с шумом назойливого телефона, пряча голову под подушку. Наконец-то справившись с ленью, он поднялся с кровати и побрёл на кухню. Под столом были разбросаны пустые бутылки, повсюду лежала грязная посуда, а на столе стоял включенный ноутбук, на экране которого красовалась его физиономия. Заварив себе кофе, он приблизился к компьютеру и замер от увиденного. Его видеообращение было выложено на просторы Интернета и набрало тысячи просмотров за одну только ночь.
***
У Карпова с самого утра разрывался телефон, как мобильный, так и рабочий. За какие-то полчаса он узнал о себе много нового, так его ещё не называли даже, когда он был сопливым опером и косячил на каждом шагу. Он раз десять набрал Глухарёва, но абонент не отвечал, а потом и вовсе стал вне зоны действия сети. Он понятия не имел, что могло произойти в голове майора за ночь, и как теперь объяснять мотивы его неадекватного поведения перед начальством. Он метался по кабинету, судорожно набирая номер Зиминой.
— Где эта скотина? Его весь отдел ищет. Что на него нашло вчера, какого хрена его вдруг понесло на откровения перед всей страной? — орал он в трубку, не давая возможности собеседнику вставить слово.
— А я откуда знаю, — опешила Ира от тона подполковника, — Я сама не могу до него дозвониться.
— А кто знает, Зимина?! Кто, бл***, с ним спит, ты или я? — он ещё много интересного мог наговорить Ирине, если бы в кабинет не вломился начальник московской милиции, отчего подполковник вытянулся по струнке смирно.
Тяжёлый разговор с генералом, после которого Стас почувствовал себя ещё большим ничтожеством, а затем беседа с журналистами подкосили его окончательно. Сверху ему дали понять, что он у них теперь под особым контролем, а это означало, что козлом отпущения в этой истории сделают его.
Зимина небрежно бросила телефон на стол после эмоционального разговора с Карповым.
