— Так… — на выдохе тихо сказала сама себе Елена, стоя на неуютном узком крыльце и переминаясь с ноги на ногу, в нерешительности подняв руку над кнопкой звонка. Она в неуверенности потянулась к двери, вызвав маленьким кулачком приглушенный стук и, собравшись с мыслями и набрав в легкие больше воздуха, продолжала ожидание, слушая едва уловимый шорох медленно приближающихся шагов. Мысленно воззвав к себе больше собранности и спокойствия, Гилберт нервно поправила прямые пряди каштановых волос и посмотрела на свои ноги, разглядывая запутанное переплетение шнурков на ее белых кедах.
— О… — удивленно выпустив этот звук вместе со скрипом открывшейся двери, которая на кривых петлях откатилась в сторону, Кай искренне подивился присутствию заметно нервничающей Елены на пороге своего дома. Он попытался притупить внутреннее волнение, что выдавалось радостным и одновременно смущенным блеском в округлившихся глазах. Паркер, что предстал перед девушкой в синей толстовке и вытянутых на коленках спортивных штанах, пылая от неудобства, попятился назад, чтобы пропустить шатенку внутрь, на что она ответила не менее нелепым как его поведение смешком. — Привет, Елена. Я не был готов тебя увидеть… Прости, у меня тут небольшой бардак. Как всегда, в общем.
— Ничего страшного. Всё… Всё нормально. — стараясь звучать как можно оживленнее, произнесла Елена и полностью убедилась в том, что ее голос был безнадежно встревоженным и дрожащим, поэтому волнение внутри нее вместе с сердечным ритмом забилось быстрее. Кай же, из-за собственного переживания не замечая ее тревог, нервно поправил рукава кофты и вместе с девушкой дошел до комнаты, где с непревычным для шатенки жужжанием работал компьютер. Он предложил ей место на маленьком, застеленном старым и выцветевшим пледом диване, устроившись рядом и подав ей тяжелый бокал с чаем. Елене было достаточно сделать всего лишь один глоток, чтобы ощутить тот знакомый еще с детства вкус, который нарастал с ее глуповатой и вызванной настальгией улыбкой. Слишком приторная сладость перебивала всю терпкость горячего чая, но девушка с действительной тягой отпила еще немного и только потом поставила бокал на низенький столик перед собой, подметив пристально смотрящий на нее взгляд парня. Эта зависшая неловкостью тишина вынудила их двоих расслышать свое биение сердец, которое не могло перенести столько неудобства за одну минуту, и Паркер оторвал от Елены внимательный и нежный взгляд словно вспыхнувших блеском воодушевления глаз и тихо кашлянул.
— Что-то случилось? — вдруг кинул свой вопрос в угнетающее молчание комнаты Кай, и лишь после его четких слов Гилберт перестала водить пальцем по краю бокала, рассматривая в нем темноту чая и пытаясь настроить свои мысли в нужную сторону, чтобы сформировать слова.
— Понимаешь, Кай… Ты — мой друг. Очень близкий друг, которому я всегда доверяла. — выдавая своё учащенное дыхание, с трудом выговорила Елена и подняла чем-то очень обеспокоенные карие глаза на парня, который с нерушимым вниманием изучал ее грустное лицо, вслушиваясь в каждое признесенное слово. — Когда мы с Деймоном только познакомились, то я сразу поняла, что у него много друзей и знакомых. Но серьезно поговорить я могла только с тобой, ведь знаю, что ты умеешь хранить секреты и уберегать их от сплетен. И… Сегодня… Просто…
— Елена, ты можешь мне всё рассказать. Не волнуйся. — тихо перебил ее Кай, усмехнувшись тому, как мило шатенка нервничает перед важным для нее предстоящим разговором. Она услышала его успокаивающий тон, уверяющий в адекватности ее желания поддержки, и внутри поселилось теплое, редкое чувство умиротворенности, от чего Гилберт удобнее села на диване и вновь взяла в руки кружку, грея ладони.
— Мне очень нужен твой совет. — пропустив аккуратные и осторожные подходы к необходимому обсуждению, сообщила Елена и на лице Кая появилось больше сосредоточенности, что полностью принадлежала девушке и ее еще нераскрытой проблеме. — Ты — мужчина. Ты должен меня понять и помочь мне. Знаешь, сейчас для Деймона наступил отвратительный период. Я имею ввиду то, что происходит в его жизни и мыслях. Он постоянно чем-то встревожен, и каждый будто наровит только всё усложнить. Ему приходится очень нелегко. Как и мне. При всём этом, ему совершенно ни к чему новые неприятности и заботы. Однако этого я изменить не смогу, даже если захочу. Ты очень хорошо знаешь Деймона, делаешь выводы по его поступкам и… чувствам, эмоциям. И мне нужно быть уверенной в том, что произойдет после того, как я расскажу ему что-то, тоже затруднив обстоятельства.
— Не тяни. Поверь, я готов уже всё услышать. — немного возмущенно поторопил ее Паркер и с нетерпеливым любопытством ожидал наконец-то дельной фразы.
— Ладно… — на выдохе прошептала себе под нос Гилберт, набираясь смелости, словно уже решив сделать первый и непоправимый шаг в пропасть, отогнав все сомнения и преграды. — Я беременна.
Елена выпалила это быстро, невнятно и слишком торопливо, будто сама боялась каждой буквы и явного осознания сказанного. Она смогла произнести это, но внутри до предела накалились натянутые нервы, вынудившие ее ощутить резкий раскат наэлектролизованного разряда, что мурашками прокатился по каждой клеточки ее чуть вздрагивающего тела. Она смогла произнести это. Так легко, спешно и понятно. И до того ясно прозвучал ее тараторивший голос, что Кай застыл на месте, не способный ни моргнуть, ни пошевелиться, и только где-то в глубине его темных, широко раскрывшихся глаз хватило сил разочарованным и шокированным искрам затанцевать на какой-то странной части его зрачка, которая едва удерживала слезы взаперти. Это было бы слишком глупо и нелепо, но там, далеко-далеко внутри, не вырываясь наружу, слезы стремительно обращались в ледяную кровь, обладающую способностью кислоты сжигать всё поподающееся по пути. И первым было сердце, что едва уловимо кольнуло ошарашивающей мысли болью. Отчаяние. Вот как назывались все чувства, эмоции и мысли, какие разом промелькнули в удивленном взгляде Паркера. Молодой парень продолжал смотреть на шатенку, но она всем собственным сознанием понимала, что он таращится в непроглядную пустоту перед собой, снова и снова повторяя последнее слово в голове и не переставая выпускать наружу истинное сожаление, оказавшееся унылым и поддельным пониманием на уголках его рта, растянувшегося в грустной нервозной улыбке.
— Поздравляю. — только и пробурчал он, резко изменив тон своего голоса, который глухим, недовольным звуком сорвался с его пересохших губ. Елену вновь одолела растерянность и странный испуг за его состояние, когда раздосадованные глаза парня начали лихорадочно метаться по сторонам, намереваясь избежать встречи с прекрасными карими глазами, излучавшими не больше внутренней пережитой боли в себе. Его голос, тихий и хмурый. Он сразу заставил девушку прочувствовать всё напряжение и злость в нем. Разогревшуюся, сдержанную злость, что была адресована вовсе не ей, милому и наивному созданию, а тому, кто одним своим именем вызывал у Паркера немало отвращения и… Зависти. Кай всегда видел всю печаль Гилберт, слушал все ее вызванные давлением ситуаций жалобы, видел потерявшие счет истерики и слышал пропавший, севший и охрипший от отчаянных криков голос. Он был рядом или на другом конце провода телефона, но мысленно всегда находился где-то в самом ноющем и чувствительном местечке ее души, принимая на себя хорошую долю таких же страданий. Деймон не был достоин этой девушки. Он не умел ценить то, как она уничтожает себя его же тьмой. Он не нуждался в ней, прожигая уверенно падающую ко дну жизнь. Так Паркер считал всегда и был настроен считать так и дальше, пока не услышал заставившие рухнуть громоздкими валунами вокруг мир слова Елены. Ребенок — это прекрасное существо лишь тогда, когда не является наследием дьявола. Но дьявол, жестокий, бездушный и яростный, в этот миг метался лишь внутри Кая, готового хоть вечность прятать его от обезоруживающей надежды в милом лице Гилберт.
— Мне просто нужна твоя помощь. — еле слышно прошептала шатенка, стараясь убедиться, что вновь сумела подцепить здравомыслящее внимание парня, но он лишь озадаченно смотрел пустынными глазами перед собой и по-прежнему молчал. — Никто об этом не знает, кроме… Кроме матери Деймона. И тебя. В общем, я хотела, чтобы знал ты и… И смог мне помочь. Я не знаю как всё рассказать ему. Просто не знаю. Как он отреагирует? Что мне делать, Кай?
