Девушка двигалась быстро, резко, она буквально сорвала с себя рубашку, отбрасывая её в сторону. Мужчины одобрительно загудели, а блондинка уже подошла к гладкому шесту, игриво проводя по нему языком. Сент-Джонс нервно сглотнул, эти действия начинали его заводить, как и тот факт, что в этой танцовщице есть что-то чересчур цепляющее. Он, не отрываясь, смотрел на то, как девушка, медленно покачивая бедрами, откинула назад свои длинные золотистые волосы, что светлым водопадом упали на ее спину. Лекси соблазнительно нагнулась около шеста подобно грациозной кошке, демонстрируя свои длинные ноги. Резко развернувшись лицом к благодарным зрителям, стриптизерша, медленно и томительно сползла по шесту на пол, призывно раздвигая ноги. Музыка продолжала грохотать, и танцовщица поднялась, в очередной раз ухмыльнувшись, и расстегнула молнию на своей юбке, намереваясь избавиться от нее, когда парни восторженно зашумели, подходя ближе. Энзо довольно оскалился и судорожно вздохнул, когда Лекси поспешно распрощалась со своим лифчиком, кинув его куда-то в сторону.
— Осторожнее. А то слюна потечет… — саркастично выпалил Деймон, наблюдая забавную реакцию парня, который немигающе любовался тем, как блондинка, держась за пилон, прогибалась в спине. Энзо хищно облизался и немного приподнялся со своего места, и теперь Деймон не удержался, чтобы не выпустить смешок и прикрыл глаза руками после того, как издевательски посмотрел на Сент-Джонса. Но из минутного приступа смеха его вытащил надоедливый звонок телефона, который позволил Деймону разглядеть на экране фотографию Клауса и поспешно ответить на вызов. Голос Майклсона шквалом невнятных слов осыпался на Сальваторе, который шокированно округлил глаза, услышав из всего множества звуков главную фразу. — Что? Всмысле ты разводишься с Дженной?!
========== Глава 36 ==========
В общем шуме всех голосов, встревоженных и громких, столовая в доме Майклсонов теряла свои светлые оттенки, поддаваясь серой тусклости задумчивых лиц. После минутной тирады невыносимого мата, Элайджа резко подскачил со стула с резной спинкой и унесся прочь на верхний этаж, намереваясь до последней вещицы собрать свою одежду в чемодан и покинуть дом, который в этот миг терпел на себе эмоциональные крики и грустную сырость слез Кэролайн, лихорадочно поправляющей белокурые кудряшки своих взлахмаченных в истерике волос. Она вытирала перепачканые черными полосами туши щеки, кричала мужчине что-то вслед совсем сорвавшимся голосом, одновременно пытаясь вырвать свою руку из теплой ладони Клауса, что со страдальчески-сочувствующим взглядом поникших изумрудных глаз смотрел на нее и останавливал от решительного шага к лестнице. Тяжелые и быстрые шаги Элайджи растворились в гулком эхо чьих-то голосов, и теперь Форбс окончательно отказалась от мысли примирения, отдавшись своим рыданиям и позволив Клаусу, по-прежнему досадному, обнять ее содрогающиеся плечи. Аларик, отворачиваясь от них и громко вздыхая, пристрастился к рому, опустошая уже третий бокал со спиртным подряд, и Ребекка, смирив его укоризненным взглядом, подошла к окну, не в силах терпеть слезы и хриплые, слабо произнесенные восклицания Кэролайн, чей смысел не был понятен никому из присутствующих. Рыжий Майклсон держал ее, пытался успокоить, но девушка продолжала визжать и вырываться из его рук, вынудив Деймона замяться от неловкости сцены, которую он наблюдал льдисто-голубыми прищуренными глазами. Брюнет закусил губу и подпер голову рукам, кинув короткий взгляд на рядом сидевшего Логана, выслушивающего какой-то долгий и уже никому неинтересный монолог Энди. Шум, крики, всхлипы. Всё это смешивалось в непонятный ком печали и жалости, которая невидимой пылью разлетелась по дому.
— Нужно всё нормально обсудить! Кэр, перестань ныть… — едва ли не взвыв от отчаяния, проговорил Клаус и крепче сжал ее, прислоняя девушку, маленькую и хрупкую к себе, инстинктивно обещая скрыть ее от чужих взглядов и всех проблем. Блондинка что-то неясно пробормотала ему в ответ, и он резко замолчал, уткнувшись носом в ее светлые волосы и вдыхая их аромат, пропитанный болью и грустью.
— Попробуй предложить спокойный разговор Дженне! — язвительно огрызнулась Ребекка, скрестив руки на груди и просканировав брата злостным взглядом. Он в ответ лишь неодобрительно цыкнул и молчаливо призвал поддержку у Сальваторе, который сам забылся в собственных мыслях, смотря в пустоту перед собой и немного ссутулившись.
— Давайте просто сядем и поговорим. — внезапно пробасил Фелл, и все, мгновенно замолчав и прислушившись к его спокойному голосу, решили так и поступить. Кэролайн, пересилив себя и свою дрожь, что вместе со слезами обдавала ее холодом, прошла к столу и села рядом с Деймоном, который наконец-то отвлекся от своих раздумий и вернулся в реальность, обведя друзей глазами и внутренне испугавшись выражений всех лиц, что казались чужими. Бледные, печальные, настороженные, озлобленные, отчаянные. Словно мертвые. Клаус, отсчитывая ощущаемые каждой клеточкой тела ритмы дико скачущего сердца, поджал губы и присоединился к алкоголю, как и Аларик, с неудобством и безэмоциональностью вертящий стеклянный пустой бокал в руке, изредка обращая внимание на нахмурившуюся Ребекку. Она, без слов выдавая свое презрение к сложившейся ситуации, прожигала упреком в ее округленных глазах Майклсона, а Энди и Логан заговорчески перешептывались.
— Дженна пару часов назад уехала в другой город, обратно к сестре. Мы решили подать на развод, и я сказал ей, что уже не люблю. — первым начал Клаус, набрав в легкие больше воздуха и тихо кашлянув. Когда он произнес это, Кэролайн подняла на него свои покрасневшие и намокшие от слез глаза, которые преобрели прозрачный, хрустально-голубой оттенок, но Ребекка быстро прервала их взаимные переглядки и разочарованно хмыкнула.
— А мы… — попыталась хоть что-то выговорить Форбс, всхлипнув и шмыгнув носом. — Свадьбы не будет… Эл тоже хочет уехать…
— Так! Успокойся! Хватит плакать. — стараясь воодушивить нависшую темной тяжестью над ними атмосферу, уверенно вымолвила Энди, и Логан согласительно кивнул. — Всё решится!
— Послушай, может оставим их? — чуть наклонившись к недовольной и едва сдерживающей свою ярость Ребекке, еле слышно прошептал Зальцман, сделав еще один глоток рома, но позже понял, что поступил ошибочно и отпрянул от блондинки, когда та с изумлением посмотрела на него.
— Ты нормальный? Из-за этой стервы мои братья стали заклятыми врагами, а ты предлагаешь наплевать на это? Знаешь что, Аларик?! Иди к черту! — рявкнула во весь тон своего возмущенного голоса девушка, переманив на себя всеобщее недоумение. Ребекка вышла из-за стола и направилась к лестнице, намереваясь поговорить уже с Элайджей, на чье благоразумие она рассчитывала с большей надеждой. Она скрылась за углом, направляясь к своему брату, и к Кэролайн подошел новый приступ плача, вынудивший ее задыхаться в собственных слезах.
— Вообще-то, — начала говорить Энди, уже с раздражением рассматривая безостановочно плачущую блондинку, которую наперекор всем отказам и крикам приобнял Клаус, почуявший странное стучание в висках. Девушка не успела что-либо высказать, и во всей суете прорезался четкий звук звонка в дверь, вырвавший Деймон из его отвлекающих мыслей, а Аларика призвавший оторваться от бутылки и оглядеться по сторонам. Энди с неловкостью и неким любопытством разбила поселившееся в других взглядах несобранность и поднялась со стула, медленно шагая в коридор и поправляя короткие и непослушные темные локоны.
— Привет. — неясно и тихо промолвила Елена, когда Стар поспешно открыла дверь, подивившись приходу шатенки и заинтригованно изогнув брови. Гилберт, решив ничего больше не объяснять и не получив ответа от Энди, уверенно перешагнула порог и быстро направилась в столовую. Елена влетела в комнату, где вновь зародился гомон назревающей ссоры, и шатенка сразу же приблизилась к Кэролайн, которая едва смогла натянуто улыбнуться и утереть мокрые дорожки на бледных щеках. — Я приехала, как только смогла… — прошептала ей Елена и крепко обняла блондинку, чье вздрагивающее тело обессиленно прижалось к ней, ища защиту и моля о спасательном понимании. Форбс вцепилась в плечи подруги, только сейчас позволяя себе через крепко сжатые ладони выпустить всю вспыхнувшую внутри боль, которая наравне с совестью тревожила ее, засоряя голову отвратительными мыслями о чужом презрении.
