- Эй..

Мари безжизненным голосом отчеканила.

- Так нельзя.

Слизеринец сдвинул брови.

- Мари, что такое?

В ее глазах начали появляться сырые капли слез. Только сейчас он заметил, какие они красные…

- Я не хочу быть одна.

Тео выдохнул, придвигаясь ближе и обнимая ее крепко. Он уверенно сказал.

- Ты больше никогда не будешь одна.

Но она смотрела будто сквозь, в ее глазах стоял страх. Как у загнанного животного. У Мари был доверчивый и ни на что не надеящийся взгляд загнанной лошади перед отстрелом. И такие же черные, красивые, длинные и влажные ресницы…

- Я тебя не брошу, Мари! Никогда, слышишь. Я никуда не уйду, Мари!

Теодор Нотт пошарил немного рукой в кармане брюк и достал синюю бархатную коробочку, заканчивая…

- Если ты позволишь мне остаться…

Мари тут же вцепилась в нее всем, взглядом, тонкими пальцами, сердцем. Глаза наполнились светом, и это была радость, пусть и дряблая, еле держащаяся, но настоящая. Это было облегчение. Гриффиндорка бросилась на шею Тео, шепча и шепча одно и то же..

- Спасибо!

- Прости, прости, что я опоздал…

- Спасибо, спасибо, спасибо!

Нотт гладил медно-каштановые волосы, наматывал их на палец, отпускал обратно на свободу, виться и падать на плечи.

— Ты — все, что я хочу. — Это уже избитая фраза для них обоих, не раз повторенная им, но сейчас в ней скрыто слишком многое. И сейчас это, наконец, понимает не только он. — А я — все, что нужно тебе.

На следующее утро Фред проснулся и ощутил пустоту своей квартиры. Но ему не хватало даже не Мари. Ему не хватало особого тепла, особой жизни, особого ощущения полноты жизни и мечты.

Поэтому он забронировал столик в своем любимом ресторане. Он расчесал волосы, купил цветы и надел свою наименее помятую мантию. И задал Анджелине вопрос.

Она ответила «да», с первого же раза.

Словарь определяет горе как глубокое душевное страдание из-за несчастья или утраты. Глубокая печаль, мучительное сожаление. Колдомедиков, авроров и ученых, учат полагаться на книги, на определения, на словари. Но жизнь редко идет по словарю. В жизни горе выглядит как угодно, и порой мало похоже на глубокую печаль. Горе – это то, что есть у каждого. Но у всех оно разное. Горе приносит не только смерть, но и жизнь, утраты, перемены. И, когда спрашиваешь себя, почему тебе так плохо и больно, надо помнить, что все может измениться в один миг. Этим мы и живем. Мы чувствуем, что живы, лишь задыхаясь от боли, убеждая себя, что однажды, эта боль уйдет, что однажды, будет не так больно. Горе приходит к каждому в свое время и по-своему. И все, что мы можем сделать – стараться быть честными. А сложнее всего то, что горем нельзя управлять. Можно лишь попытаться почувствовать его, когда оно приходит. И забыться, если получится. А самое ужасное, что как только ты решишь, что все кончилось, все начинается снова. И снова, каждый раз, ты задыхаешься от боли. Есть пять стадий горя. Все проходят их по-разному, но их всегда пять: отрицание, гнев, сделка, депрессия, принятие.

Комментарий к Лампочки Ну что, дорогие мои? С прошедшим 8 марта всех! Дарю вам все, что в моих силах – любовь и новую главу :>

Песни, играющие во время приема.

Affection – Cigarettes After Sex

Two Feet – Love Is a Bitch

https://pp.userapi.com/c840330/v840330297/592a3/k_y_EQY7LuQ.jpg

https://sun9-68.userapi.com/c624323/v624323170/38e40/QA8fOmpJ5lA.jpg

====== Какими мы были ======

Комментарий к Какими мы были Ну не могла я вас оставить без подарка ко дню рождения близнецов, дорогие мои! Хочу пожелать вам всегда оставаться такими же, какие вы есть, со всеми тараканами, сохраненными в целости и сохранности. Читайте, любите, будьте любимы и будьте счастливы, а еще обязательно слушайте музыку, это хорошее дело. Не бойтесь казаться смешными и нелепыми, не бойтесь жить, а там уж дальше... Всегда есть что-то еще, еще чуть-чуть больше – и никогда не кончается.

И все же мы движемся к финалу, официально объявляю, что если ничего не изменится, то осталось 5 глав, господа! Я как автор все никак не верю, что это заканчивается.

Мари в магазине близнецов – https://sun9-65.userapi.com/c624323/v624323170/3925d/fRESEGmsfgI.jpg

https://sun9-25.userapi.com/c624323/v624323170/3929c/BNDgKJuwoTs.jpg

Песня: The Way We Were – Barbra Streisand

https://pp.userapi.com/c847217/v847217473/1cf103/WVehVHQtxr0.jpg

Когда Мари подходит к магазину Джорджа и Фреда, небо пылает ярко-оранжевым. Таким же алым и ярким как и волосы Уизли… Она делает глубокий вдох. Это надо сделать.

От прикосновения к дверной ручке по телу пробегает холодок, и она останавливается на минуту, прислоняясь к двери, – зачем она пришла? Тео ведь отговаривал ее до последнего.

И все же она аккуратно открывает дверь, защитные заклинания пропускают ее тут же, как и всегда, но Мари все же ежится, она была не уверена, что ее не выписали из списка желанных посетителей, и всматривается в темноту, ощущая, как витающая в воздухе золотистая пыль оседает на неё, практически вдавливая в землю.

— Джордж? Фред? — окликает она.

Эхо затихает, и ей кажется неправильным, что она нарушила давящую тишину, будто она больше не имеет на это права. Ответа не следует, но это не удивляет её: в конце концов их может и не быть дома, да и из комнат не слышно, что говорят в магазине. На негнущихся ногах она добирается до задней части магазина, ей приходится приложить усилия, чтобы открыть дверь, которая всегда тяжело поддавалась, — дверь, за которой находится совсем не внушающая доверия лестница. Она поднимается наверх, ощущая усталость у себя под кожей, до мозга костей, это чувство никогда не покидает её с тех самых пор…

Она легонько стучит, но ей снова никто не отвечает, так что она просто заходит внутрь — ей даже не нужен отданный ключ, ведь дверь не заперта. Но в темноте она не может различить ничего, кроме безликих теней.

— Джордж? — вновь окликает она негромко, но не получает ответа — вокруг лишь тишина, от которой щемит в груди.

Неуклюже передвигаясь по гостиной, она больно ударяется о кофейный столик и не замечает ни единого признака жизни во всей квартире — только холодную пустоту и почти осязаемое одиночество.

Она не останавливается напротив висящих у окна расшатанных полок, чтобы полюбоваться на фотографии, как делала это всегда: сейчас воспоминания причиняют ей слишком много боли. Пройдя вглубь квартиры, она ощущает лёгкий сквозняк и следует за едва уловимыми потоками свежего воздуха, которые приводят её к спальне Фреда. Дверь в комнату слегка приоткрыта, и внезапно до неё доходит, где он.

Она распахивает дверь, подходит к открытому окну и хочет позвать его, но не находит слов — они угасают, едва успевая пронестись у неё в голове. Она хватается за подоконник, её подташнивает от лёгкого головокружения. «Ты справишься», — убеждает Мари саму себя, но воспоминания сползают с крыши и проникают в окно, опутывая её, словно паутина или поржавелые цепи.

**

— Только взгляни, какая красота! — восхищается Фред, широко разводя руками. Они стоят на крыше их с Джорджем нового магазина приколов.

— Дух захватывает! — соглашается Мари, и она действительно не может дышать от изумления.

Фред смотрит на неё и улыбается — широко и живо, — и та улыбается в ответ. Ей кажется, что сейчас перед ними целая вселенная возможностей, и она чувствует, как потихоньку набирается смелости. Она глядит на него, а вокруг всё залито солнцем и оттого кажется окрашенным в золото, и в её голове проносятся миллионы мыслей, ухватить бы одну, зацепиться за ее трепещущее крылышко и улететь далеко-далеко…

— Ужин на столе! — доносится до них голос Ли, и Фред разрывает зрительный контакт, направляясь обратно внутрь. Мари тепло — внутри и снаружи, — и, бросив последний взгляд на раскинувшийся внизу, купающийся в лучах солнечного света Лондон, она думает, что, так будет вечно…