- Да, ладно. Не может же быть всё настолько плохо, – улыбается Забини.

- Вон та дама, – Мари аккуратно указывает на престарелую леди с высокой прической, – двадцать минут мне рассказывала про своего Амадея. Я думала, что это ее муж или на крайний случай домовик...

- Это оказался старый спаниель?

- Хуже – призрак! Настоящий Моцарт, живой! А точнее мертвый... и ведь они каждый вечер пьют чай!

Малость пьяный Блейз громко смеется, поправляя галстук-бабочку, которая ему уже явно осточертела. Гриффиндорка же сохраняет самое невозмутимое выражение и строго обращается к мужчине:

- В жизни теперь с Тео никуда не пойду. Я уже успела забыть, какая это адская ярмарка тщеславия, – допивает остатки шампанского. – Сил уже никаких нет.

Теодору Нотту удается отделаться от назойливого председателя Контрольно-счетной палаты, и он незаметно исчезает.

Он хотел найти Мари. Чувствовал вину, что затащил ее в это светское болото, обещал быть рядом и бесстыдно бросил.

Он хмурится и подзывает бармена, заказывает себе виски и тут же залпом опрокидывает его. Алкоголь теплом расходится по груди. Брюнет прикрывает глаза, смакуя ощущения.

- Пить в одиночестве – не комильфо, – на соседний стул подсаживается Мари.

Девушка откидывает мешающие волосы назад и смотрит Тео прямо в глаза. Тот на секунду задумывается о чем-то, глядя в искрящиеся усмешкой серо-зеленые глаза, покрытые крапинками. Будто на их дне плещутся те самые пузырьки шампанского.

Мари ждет от него остроумный ответ, но Нотт молча встает с высокого барного стула и также молча подает юной леди руку. Сегодня она леди. Не иначе.

Девушка кладет ручку в его ладонь, полностью доверяясь. Они не замечают, что со сменой музыки произошла смена освещения – свет плавно приглушили, меняя настроение.

Из-за каблуков Мари почти ровняется с Тео ростом, но несмотря на это, он чувствует ее дыхание где-то на уровне сердца. Она расположила свои руки возле усыпанной родинками шеи, а Нотт деликатно приобнял её за талию. Он, как и подобает мужчине, плавно ведет в этом танце.

- Мне стоит извиниться, – их лица находятся слишком близко друг к другу, поэтому приходится чуть отворачиваться, – что оставил тебя одну. Надеюсь, ты не сильно скучала.

- На нечто подобное я и рассчитывала, – вздыхает Мари, – все же не впервые на всех этих «вечеринках за закрытыми дверьми».

Он мягко смеется и жарко выдыхает где-то в области изящной шеи грифиндорки:

- Больше не пойдешь со мной никуда?

- Кто сказал?

- Блейз.

Оба улыбаются.

Мари ловит себя на мысли, что они впервые находятся так близко с тех пор, когда он обнимал ее на полу. И эта мысль странно колыхнула что-то внутри. Звучащая мелодия продолжает мягко обволакивать пространство.

Мари делает очередной вдох, и легкие наполняются тем самым ароматом. Хвойным лесом, фиалкой и мускатным орехом. Только сейчас вместе с ним смешан легкий отпечаток дорогого виски, что лишь кружит девушке голову еще больше. Еле удерживается от порыва уткнуться носом прямо в изгиб шеи…

Сознание всё меньше заботит беседа. Мысли сейчас в основном крутятся вокруг длинных пальцев, что сейчас касаются её спины.

Это не первый танец в её жизни, но тогда почему внутри всё просто горит?

- Если б можно было убрать публику… – девушка чуть запинается, – Хочу сказать, что здесь просто замечательно. Настоящая зимняя сказка.

Тео улыбается этим словам. И на этот случай у него есть любимые строки:

- Кружится ветер белый, посвистывает на бегу…

Мне нужно заняться делом, а я никак не могу.

Приемник бурчит бессвязно, в доме прохладней к ночи, Чайник мурлычет важно, а закипать не хочет.

Все в мире сейчас загадочно, все будто летит куда-то,

Метельно, красиво, сказочно… А сказкам я верю свято.

Сказка… мечта-полуночница… Но где ее взять? Откуда? А сердцу так чуда хочется, пусть маленького, но чуда.

Мари прижимается чуть ближе и продолжает вслушиваться в его тихие слова.

- До боли хочется верить, что сбудутся вдруг мечты,

Сквозь вьюгу звонок у двери — и вот на пороге ты.

Трепетная, смущенная, снится или не снится?! Снегом запорошенная, звездочки на ресницах…

«Не ждал меня? Скажешь, дурочка? А я вот явилась… Можно?»

Сказка моя. Снегурочка. Чудо мое невозможное!

Нет больше зимней ночи. Сердцу хмельно и ярко! Весело чай клокочет, в доме, как в пекле, жарко…

Делает неосторожное движение и касается носом чужой щеки. Внутри что-то ухает. Начинается бешеная аритмия.

Девушка медленно отстраняется, ей хочется взглянуть на него. Она заглядывает в голубые глаза и накатывает ощущение, что кто-то начинает её топить. Не хватает воздуха.

Да.

Она, совершенно не сопротивляясь, добровольно идет на дно.

Нотт опускает взгляд на приоткрытые губы. К её щекам приливает кровь. Воздух будто электризуется…

Вдруг ведущий делает громкое объявление, что впереди шоу фантастичексих зверей. Музыка меняется, приобретает рычащие нотки.

Нотт смаргивает с глаз пелену, с губ срывается рваный вздох.

Слизеринец стоит напротив зеркала в пустующем мужском туалете и глубоко дышит.

Он сбежал.

Его судорожно потряхивает. Тело реагирует не тем не образом. Хотя тело-то как раз-таки прекрасно знает, что ему нужно.

Сильно жмурится, стараясь усмирить дыхание.

Тео достает палочку, быстро наколдовывает патронуса и, даже не глядя, снова отправляет палочку в карман.

- Тео попросил проводить тебя к камину, сказал, что будет дома через час, у него какие-то срочные переговоры с начальством из министерства... Ты готова? – за спиной Мари появляется Блейз.

Та оглядывает зал. Нет. Его здесь нет.

К горлу подступил ком.

- Да, пойдем, только вместе.

Кот мягкими серебристыми лапами неслышно пробегает по мраморному полу, голос Блейза гулко раздается по комнате «Всё. Отправил твою спутницу домой. Где ты?»

«Не жди меня. Я еще задержусь.» шепчет ответ Нотт. Трясущиеся пальцы еле справляются с тем, чтобы касаться волшебной палочки в кармане. Теодора с напором прижимают к стене, заставляя шипеть от укусов в чувствительную шею.

До снующих мимо домовиков доносятся тихие стоны красотки-вейлы.

Фред пришел домой и первое, что бросилось ему в глаза – лежащий на центре кухонного стола ключ. Можно было бы предположить, что он принадлежал Джорджу, если бы не светящееся имя на нем, которое Фред так упорно и с любовью вырисовывал, заклинание за заклинанием – точка за точкой. Это был конец. Близнец со злобой схватил его и швырнул в окно, швырнул в лицо магическому Лондону, он всегда сможет приманить его акцио… Фред молча побрел в свою комнату.

А тем временем на другом конце Лондона в другой квартире тоже провернулся ключ. Тео, стряхивая с воротника мантии тающий снег, привычным жестом толкнул дверь, но та уперлась в цепочку. Нотт приподнял брови, ни разу такого не было… Внутри квартиры слышится шевеление, как будто в опилках копошится маленький зверек. Два испуганных глаза выглядывают из небольшой щелки, а тихий голос бормочет..

- Кто там?

Кто же так напугал Мари? Вот ведь он был прав, глупая, вот глупая… не стоило ей идти в город. Или это было на приеме, жгучий стыд тут же растекся по телу.

- Это я, Тео, привет…

Он старался говорить тихо и не испугать ее еще больше. Но тут же дверь распахнулась и Мари, укутавшаяся в плед, с недовольством прожгла его взглядом.

- Ты отправил меня домой одну и остался там.

- Ну… прости.

Она тут же развернулась и убежала вглубь квартиры, похоже не искала от него оправданий. Тео отбросил мокрую верхнюю одежду и последовал за ней. Мари сидела на диване, поджав ноги, и смотрела в одну точку. Тео присел рядом, приобнимая ее острые и холодные даже сквозь плед коленки.