А свернув, Фред едва не открыл рот от удивления. На всеми покинутой облезлой веранде какого-то разорившегося за время войны ресторанчика, одиноко стояла… Мари. Ревущая навзрыд, едва прикрывая лицо рукой, потерянная и ужасно побледневшая, она пыталась спрятаться за столбами, которые раньше держали разноцветный навес, а теперь стояли и выглядели как будто потерявшимися и понурыми, не понимающими кому и зачем они нужны. Но это точно была она! Фред, ни секунды не думая, заскочил на застеженные ступеньки и обнял подругу, чувствуя как ее острые локти упираются в его грудную клетку, выбивая оттуда остатки поздуха. И как он мог только подумать, что ошибся?.... Мед и фрезии, как тогда, как всегда, как каждую секунду он мечтал, как будто и не было ничего, кроме войны и там стычек с Воландемортом, переезда. Как будто не было ничего непонятного и пугающего его, а только простые и понятные проблемы вроде возможной смерти, оторванных ушей и ежедневного риска. Фред хриплым голосом спросил, кутая ее в свою мантию и ее собственную меховую куртку.

- Эй, Мари, ну ты чего?

Она слегка дрожала и эти опущенные плечи… И все же она утерла нос рукавом свитера и пробормотала, глядя в пол.

- Да так, я просто узнала, что не смогу играть за сборную по квиддичу. Говорят, что не подхожу… По росту. Да, по росту.

Ему захотелось рассмеяться. Ну кого она хочет обмануть, а? Он просто щелкнул ее по курносому носу и улыбнулся.

- Все будет хорошо! Давай идем праздновать, а? А потом мы тебя с Джорджем хорошенько растянем каким-нибудь заклинанием, будешь выше троллеподобного Маркуса Флинта! Ты правда думаешь, что это проблема, а? После того, как мы задницу надрали главному темному магу тысячелетия?

Она несмело ответила, кладя руки на его плечи и позволяя покружить ее.

- Да, да… Просто… квиддич меня вконец одолел.

После того, как две фигуры слились в одну большую и бесформенную мантию, которая кружилась как фиолетовое торнадо и создавала невысокие задорные снежные вихри. И близнец спросил Мари, прищурившись и глядя в ее влажные раскрасневиеся глаза.

- Мари, ты действительно хотела играть за сборную?

Она замялась и цыпочками потянулась к земле. Фред тут же отпустил ее и с быстрым «Только жди здесь!» трансгрессировал. Мари в недоумении села прямо в снег, а потом легла и начала двигать руками и ногами. Это получился самый нелепый снежный ангел, но Мари нравилось, со стороны наверное это бы была неплохая сцена для какого-нибудь грустного фильма. Фред не заставил себя долго ждать. Он вернулся и тут же плюхнулся в соседний сугроб, протягивая ей бутылку горячего сливочного пива, от которого шел молочный густой пар и тонкий, поблескивающий золотой рамочкой билет. Парень смущенно заговорил.

- Я решил, что ты переживаешь из-за родителей, так что собирайся, мы едем к самой надоедливой, шумной и замечательной семье на свете! Твоей семье…

- Билет до Румынии?

- Ага! в Румынию! В этом году вся наша семья там, да и Гарри с Гермионой… Так что собирайся и поехали встречать Рождество!

- Хорошая попытка, но я не поеду в драконий питомник даже ради вашей замечательной семейки!

Она задумчиво сминала снежок, делая вид, что хочет весело запустить его в Фреда, но он понимал, что это всего лишь способ не смотреть в его глаза.

- Просто… Я решил, что тебе грустно встречать Рождество в родовом доме, когда отец в Азкабане и там пусто… И вообще, что ты хотела бы встретить его большой компанией…

Она сжала снег в руке и он рассыпался на тысячи белых как будто хлебных крошек и активно заулыбалась.

- Да ты что! Я обожаю Рождественский Лондон! Рождественский Косой переулок так вообще на грани фантастики. Тут же так умиротворенно и у меня есть моя бутылка Сливочного пива…

Фред покачал головой.

- Мари. Что случилось?

- Ничего.

- Расскажи мне.

- Ну чего ты ко мне прицепился?

- Я хочу тебя приободрить…

- Ты не обязан меня приободрять!

- Нет, обязан. Это моя работа.

Тут ее голос дрогнул, а глаза вновь стали влажными, но она уверенно отрубила.

- Тогда ты уволен.

Фред карикатурно приподнял брови.

- Ну уж не выйдет, я член профсоюза!

Мари улыбнулась, но вышло криво, как будто яйцо лопнуло в кипящей воде.

- Ты не должен меня веселить.

Он тут же беззаботно ответил.

- Должен.

- Нет, не должен.

Мари заметно напряглась, снова терзая в руках снег.

- Должен.

- Нет, не должен!

Гриффиндорка крикнула, смотря в его лицо, в его глаза, смотря прямо… и в глазах ее как будто не было ничего отчаяние прожгло две огромные дыры, за которыми зияло только что-то абсолютно Фреду незнакомое.

Она поднялась, отряхивая джинсы и хватая уже остывшее сливочное пиво. И, поворачиваясь на каблуках, она бросила горькое.

- С Рождеством, Фред.

- С Рождеством.

Эхом ответил он, расплываясь где-то за снежной пеленой.

У нее складывалось ощущение, что такое уже было. Снова она вспылила на Фреда, снова шла одна по улицам ночного рождественского Лондона, искрящегося и веселящегося как игристое вино. Из-за чего она тогда вспылила? Кажется, Фред вел себя как маленький, не хотел признаваться, что он болеет и пить лекарства. Что ж, теперь признавать свою болезнь не хочет уже она. Мари стало вдруг до боли грустно, в носу защипало и она прикусила губу, чтобы не чихнуть и сразу после этого не разреветься снова. И демонстративно, поджимая губы и сжимая кулаки , слегка подпрыгивая, побежала мимо праздничных радужных витрин. Лёгкий пар плыл от кирпичных стен, всюду витал запах карри и корицы из заполненных индийских ресторанов и мяты и сандала из маленьких антикварных лавочек, которые казались волшебнее и загадочнее даже магазинчиков Косого переулка. Мари шла и утирала с лица снежинки, падающие огромными комьями и даже целыми гроздьями и глазела на закрывающиеся окошки сувенирных лавочек. Приятно, что Фред хотел ее развеселить. Но, если честно, это было совсем необязательно, ведь... Мир не крутится вокруг магии. Мари незаметно достала в рукав свою палочку и произнесла заклинание, чтобы согреть ставшее ледяным Сливочное Пиво, но ничего, конечно же, не произошло. Она горько улыбнулась и сделала пару обжигающе морозных глотков. Это трезвило ум. Она выбросила в ближайшую мусорку стеклянную бутылку и та отозвалась тревожной железной трелью. Как бы старательно Мари не ходила мимо тех же пустых бульваров, что и год назад, старого лающего пса она в этот раз не встретила. «Подобрали», сразу же пронеслось в голове. А потом запоздало пришло осознание, что вряд ли. Она еще потопталась у витиеватой скамейки и побрела к выходу. Надо было куда-то возвращаться.

Мари пошла не в их с Тео квартирку над маггловским магазином, а достала из кармана ключ, на котором все еще переливались золотистые буквы «мари», повертела в руках и решительно пустилась в обратную дорогу.

Когда ключ с тихоньким позвякиванием провернулся, она тихо открыла дверь, на ходу скидывая промокшую насквозь без согревающих чар куртку… В комнате было жутко темно, словно кто-то накрыл все школьной мантией. «Люмос» тут же шепнула Мари и одернула себя еще быстрее.

- Вот черт!

Хотелось себя стукнуть по лбу, ну и куда она сунулась? Да даже свет включить не сможет, а Фред и Джордж наверное уже давно в Румынии, так что на что она надеялась вообще. Поворачиваясь в сторону абсолютно пустого коридора она готова была выбросить чертов ключ и свернуться калачиком на холодном полу прямо в темноте, когда вдруг…

Коридор смело озарился быстрой зеленой вспышкой, Мари чуть не подпрыгнула, оборачиваясь и недоуменно рассматривая как будто ожившую комнату. А там на полную громкость уже заревел первый аккорд Highway to hell, в такт гитаре заискрились и зашипели фонарики, лампочки и гирлянды на огромной, стоящей в центре, рождественской елке. Зеленые, желтые, белые огоньки зажигались в каких-то только им известных последовательностях. Тени же от них на стенах будто приплясывали под музыку. Этот танец словно машина времени переправляла куда-то туда далеко. Туда куда уже невозможно возвратиться. Там где было тепло и уютно. Где было счастье, такое простое и как оказалось такое хрупкое. Мари только и могла, что приоткрыв рот от удивления, следить как под ворвавшиеся и разбивающие воздух громкие задорные барабаны по всей комнате разносилась магия, сверкал обмотанный гирляндами диван, свет то перепрыгивал на кухонный стол, то снова торопливо возвращался к центру комнаты. Мари следила за всей этой симфонией волшебства, от которой захватило дух, когда вдруг из-за спины она услышала уверенный знакомый голос.