Но это были совсем не страшные тайны самого могущественного темного мага. Мари словно ударили под дых, выбивая весь воздух из легких. Люциус писал сыну о том, что его помолвка с Асторией Гринграсс окончательно одобрена, что он горд выбором сына и что эта свадьба еще больше вознесет благородный род Малфоев. Там не было планов всемирного господства, всего лишь маленькие семейные вопросы, которые так легко решал и ее отец.

Мари пробегала письмо раз за разом, даже не вдумываясь в смысл строк, ощущая, как почва уходит из под ног. Так соскальзывает на вершине скалы нога незадачливого туриста, пренебрегшего предостережениями. Как водится, она ничего не успела понять. Попросту слетела в пропасть, не удосужившись стереть с лица глупую ранее самодовольную улыбку.

Даже не убирая в конверт проклятущий пергамент, на котором маленькими следами от капелек размылись те самые фамильные чернила, Мари бросилась в комнату… Уже там, прежде чем упасть на кровать, она на минуту застыла перед большим зеркалом в спальне, пытаясь вспомнить и повторить только что пережитые ощущения. Понять их вкус. Несуразица… Что это вообще было? Какое ей дело до сердечных дел Малфоя, да они даже друзьями все еще могли назваться с натяжной. Мари должна была радоваться, что в письме была такая мелочь, а не планы Того-кого-нельзя-называть по уничтожению всего мира в ближайшие часы, но буквально пару минут назад она предпочла бы увидеть второе. Малодушее, Мерлиновы Панталоны, что за малодушие? И с чего? Мари кривила рожи в зеркало, но неясный приступ сменился ощущением разбитости, усталости и какой-то зыбучей тоски. Мимолетный шок, с которого все началось, теперь виделся как охвостье ночного кошмара, бесконтрольно съехавшая точка сборки. Так Мари закрыла на щеколду дверь, заторможенно забралась под небрежно скинутое утром одеяло, и закрыв глаза, решила, что останется тут. Навсегда. До самой смерти. Пока не прилетят близнецы искать ее. До начала учебного года. До того, как в дверь постучится кто-то, кроме чертового Драко чтоб его Малфоя.

Так проходили час за часом сутки за сутками. Когда он стучал, спрашивая все ли хорошо, Мари говорила, что хочет остаться в постели с книгой. Она даже ела отдельно, пробираясь на кухню словно вор. Но это не могло продолжаться вечно… Вновь пробегая по коридору до комнаты и оглядываясь, Мари чуть ли не столкнулась с Малфоем. Она тут же рванулась к двери, хватаясь на ручку, цепляясь за последнюю возможность, вот и она… но было поздно.

- Что случилось, Мари? Ты бегаешь от меня несколько дней. – его взгляд был озабоченным, руки скрещены на груди, а ботинок прочно укрепился между дверью и гриффиндоркой.

- С чего ты взял, Драко, с чего ты взял, что что-то случилось? – она не оставляла попыток прорваться к себе в комнату и запереться там, а затем вскинула голову, злобно сверкнув на него глазами. Драко ужаснулся, ему казалось, что все наконец наладилось, но он определенно узнавал этот взгляд.

- Потому что я тебя знаю, Мари, и вижу, когда с тобой что-то не так. – он старался говорить как всегда спокойно, но Мари явно раздражал такой его тон. Она улыбнулась, скривив аккуратный рот. Драко про себя заметил, что впервые от ее улыбки он не чувствует нежеланного и тайного комка радости где-то в груди.

- Ты меня знаешь??? Да мы с тобой вообще друг друга не знаем!! Мы изменились, Драко, я больше не девочка с кудряшками и мы больше не играем в песочнице… Зря я вообще приехала.

- Не зря! – он убежденно прервал ее.

Мари только осела к стене, поправляя волосы и продолжая свой ужасный монолог.

- Помнишь, как я была маленькой и верила в сказки? Придумывала, какой будет моя жизнь. Белое платье, прекрасный принц, который увезет меня далеко в замок на холме. Я засыпала с полной верой в то, что всё это произойдет. Но в итоге я выросла. Однажды открыла глаза и сказка исчезла. И я начала рассчитывать только на то и на тех, кому действительно можно доверять... И это не ты.

Затем она плавно развернулась и пошла куда-то вглубь поместья, оставляя Драко одного, подпирать ногой спасительную комнату, в которой она больше не нуждалась. Все было сказано.

Мари сидела на полу библиотеки, ноги сами принесли ее сюда, в это единственное место в огромном доме, которого коснулся своеобразный уют.

Комната была сделана с огромным, но каким-то безжизненным и непричастным вкусом. Темно-зеленые тяжелые шторы, старинные гобелены с древними сгорбившимися алхимиками, высокие потолки, бесчисленные книжные шкафы – все это сохранилось в веках и явно было семейным достоянием, но Мари нравилось это место за некоторые цветные потрепанные книжки среди фамильных фолиантов, за узорный ковер, к которому так приятно прикасаться пальцами, за весело фырчащий мраморный камин и за старенький патефон, солидно пристроившийся около него.

Около этого патефона и присела Мари. Вокруг лежали книги, которые она вслепую доставала с полок, невидяще смотря на корешки. Когда в проеме появился Драко, она выдохнула. Чувство стыда уже подгрызало ее изнутри, сменив бурю эмоций на затишье сожаления. Но все так запуталось, что невероятно было даже думать о том, что магическим образом все образуется, даже у волшебников так не бывает. Все же почему-то она думала. Когда ехала сюда, она думала, что все образуется. И история с помолвкой была здесь не при чем, все началось гораздо и гораздо раньше.

А тем временем Драко оперся о дверной проем и непринужденно заговорил.

- Люблю кофейное мороженое, люблю развалиться в кресле и подсматривать ответы на воскресный кроссворд отца, никогда не танцую на людях, любимый роман «И восходит солнце», любимый цвет – синий. Не люблю светло-голубой, только индиго. Когда я думаю, то всегда хожу. Люблю по ночам гулять по Хогвартсу, прикрываясь должностью старосты. Я обожаю джаз и считаю, что музыке стоило на этом остановиться. Это я подарил миру песенку «Рональд Уизли – наш король». А еще видишь шрам на лбу? Поэтому я больше не езжу на мотоциклах. Вот и все. Я совсем не положительный герой, но ты мне правда очень нравишься и я обещаю исправить то, что сейчас между нами, клянусь, я могу сделать это. Пока все. Все, что ты заслужила, остальное тебе придется принять на веру. Веру, которая у нас все еще есть, пусть она и пошатнулась, Мари.

Драко посмотрел на нее, боясь встретить с глазах отчуждение, но его не было. Она только на удивление долго сидела и молчала, тщательно подбирая слова и теребя края черной майки.

- Я выросла, Драко… Но на самом деле, сложно совсем перестать верить в сказку, хоть она и отличается от той, которую я представляла изначально. Главное, что все же иногда, раз от раза, люди удивляют меня, хоть и совсем не так, как я себе представляла. И оказывается в конце концов, что не так уже важно быть счастливыми вечно, главное быть счастливыми сейчас.

Он не ответил, а просто улыбнулся, проходя в библиотеку. В свете мягкого огня Драко встал у проигрывателя, нежно прикасаясь к винилу одними кончиками пальцев. Его руки быстро по-хозяйски гуляли по старым пластинкам в идеальных конвертах, едва трогая обложки. Мари подошла сзади и задорно улыбнулась, прикусив нижнюю губу. Надо было срочно прервать эту страшную атмосферу разговора по душам, которая пугала девушку.

- Кровь, пот и слезы. Вот это да! – засмеялась она – Этому не пора в музей? Даже по моим меркам… Генри Монсини… Сколько тебе вообще лет?

- Это пластинка моих родителей, хотел бы, чтобы ты послушала.

Драко тоже улыбнулся ей, смотря через плечо.

- Прекрати, ты ведь не серьезно! Это так старомодно. – рассмеялась она

- Нет, это классика.

Он уверенным движением прокрутил винил в воздухе, как бывалые спортсмены показывают свои лучшие номера, и опытным движением поставил иглу.

- Это была любимая песня моих родителей, они всегда слушали ее перед тем, как отправиться куда-нибудь вечером.

Слушай. Слышишь? Два скитальца. Когда я был маленьким, то думал, что это два танцора. Знаешь танец твист? Это были 60-е и мои родители танцевали твист.