— Но можно туда отправиться самому, без аврората, — подсказал Фред. — Достаточно просто бросить службу и заняться дорогой твоему сердцу наукой.

— Бросить службу? — ошалело переспросил Невилл.

— Фред, почему ты пытаешься всех уговорить уйти из аврората? — поинтересовалась Ханна.

— Потому что люди умирают тогда, когда им суждено умереть, независимо от количества авроров поблизости. Даже Гарри Поттер не сможет спасти всех.

— Точно! — Невилл что-то вспомнил и покачал головой. — Никуда я не поеду до конца этого года, потому что пообещал кое-что Гарри.

К нему повернулись три заинтересованных лица.

— Вы умеете держать язык за зубами? — зачем-то спросил он.

— Конечно! Здесь сидят самые молчаливые люди магической Британии.

— Я скоро стану крёстным, — довольно осоловело произнес он.

— Да ты что! У Гарри и Джинни? А ещё сестра называется! Приходится всё узнавать через вторые руки! — возмущался Джордж, а сам не переставал улыбаться.

Рон, напротив, снова насупился. Джордж заметил это и поспешил заявить:

— Что, малыш Ронни, кажется, Гарри решил обогнать тебя уже во второй раз.

— Ещё посмотрим, — пообещал он.

— А правда, что Гарри назвал своего первенца в честь того преступника, который сбежал из Азкабана? — заинтересовалась Ханна

— Эй, Ханна, попридержи метлу! Улетит — не поймаешь! — возмутился Рон. — Совсем газет не читаешь? Или до твоего огорода в Дербишире совы не летают? Это был крёстный самого Гарри! К тому же с него сняли все обвинения.

— Я читала, — обиделась Ханна. — И там говорилось, что его помиловали, а не «сняли все обвинения». И то посмертно.

— Вот тебе и на, — Рон с укором посмотрел на Ханну. — Сколько лет прошло, а некоторые все ещё считают Сириуса преступником.

— Да в чем я виновата? — возмутилась Ханна. — Ведь все только и твердили, что он сбежал из Азкабана.

— Я вспомнил! — завопил Джордж и даже хлопнул себя по лбу. — Ты всем рассказывала, что Сириус Блэк превращался в розовый куст!

— Во что? — не понял Рон.

— Побеги розы участвуют в некоторых зельях обращения, — снова включился Невилл, впрочем, говорил он не очень разборчиво. — Если горбатая ведьма хочет обернуться красавицей, как-то там...

— Но превращаться в розовый куст! — недоумевал Рон. — Может, ты и про Снейпа до сих пор думаешь, что он был…

— Про Снейпа я читала у Скитер, — перебила она.

— Надо подкинуть ей идею очередной книги, — осенило Фреда. — «Сириус Блэк: анимаг или розовый куст».

— Ладно, ребята, прекратите, это уже не смешно, — попросила Ханна, но братьев Уизли было не остановить.

— О чём же она будет писать, если за Сириусом не значится ни одного любовного скандала?

— Если мы о них не слышали, не значит, что у него их не было. Уверен, Рита побежит рассматривать всех окрестных щенков, доказывая распущенность нравов потомственных аристократов.

— Или припишет ему роман с Люпином.

— Хватит! — неожиданно рявкнул Невилл. — Вы говорите о наших друзьях... О людях, которые погибли... За то, чтобы мы жили... А вы несёте какую-то чушь!

— Значит, если бы они были живы, болтать про них не запрещалось? — иронизировал Фред. — Ещё один минус смерти: людям запрещается веселиться за твой счет.

— А тебе бы только... Хохотать до упаду? — Невилл, пошатываясь, встал.

— Вовсе нет, — ответил Фред. — Порой бывает, что я уже упаду, а все ещё хохочу. Без шутки, знаешь, и жизнь не мила. Кто, как не Фред Уизли знает цену хорошей шутке? Даже если и черной! Ой... — он притворно ужаснулся. — Кругом авроры, я совсем забыл. За неимением чёрных магов, они скоро будут ловить сторонников чёрного юмора.

— Фред, ты перегибаешь, — заговорил Рон.

— Помолчи, Рон. Мне очень интересно узнать мнение самого пьяного аврора всей магической Британии. Сколько ещё он будет бороться со злом внутри себя, заливая его спиртным из разных бутылок?

— Аврорат я не брошу, — еле ворочая языком заявил Невилл. — В память об отце... И о матери.

— Они умерли, Невилл, — напомнил Джордж. — Им нет никакого дела до того, где тебя Мерлин носит.

Невилл как-то со скрежетом засмеялся, почти закрыв глаза:

— Думаешь, раньше было? Я надеялся... Хоть слово... По-человечески! А теперь все, — он сделал какой-то непристойный жест. — Надежды нет.

— Нахрен надежду! — выплюнул Фред. — Делай то, что тебе нравится! К чёрту аврорат!

— Фред, а ты? — подала голос Ханна. — Почему ты сидишь тут с нами, даёшь дельные советы в четвёртом часу утра? Разве тебя не ждут дома?

— Мы с малышом Ронни отмечаем важное событие в жизни «ВВВ» и с моими друзьями мой день рождения!

— Может, ты сам не хочешь работать в магазине, поэтому уговариваешь нас бросить работу? — настаивала она.

— Неправда, — заявил Фред. — Тебя я не уговаривал. Ты сама знаешь, что эта работа — тот ещё помёт пьяного докси.

Он был как-то страшно серьезен и зол. Все смотрели на Фреда с нескрываемым удивлением – в его глазах играла и переливалась не шуточная, смешная и строгая, а безысходная, какая-то волчья горькая ярость. Он и сам был больше поход на рыжего волка – взлохмаченного, с ходящим вверх-вниз загривком. Ханна втянула голову в плечи, а Рон спрятался за кружкой, на дне которой ещё что-то плескалось.

— Ну, а если кому-то интересно, как я отношусь к работе в магазине, то вот мой ответ: я обожаю эту работу, и без нее не могу даже представить своей жизни. И жену я боготворю. Потому что боги — они далеко от нас и я хочу, чтобы моя жена, такая идеальная и хорошая тоже была далеко от меня. А рядом я хочу видеть Мари, о которой уже столько лет никто из вас и вспомнить не удосужится. Вот только она теперь магл и ушла отсюда. И я слышу как вы говорите о Филче и понимаю, почему.

Джордж с тревогой смотрел на Фреда. Он говорил сухо и злобно, и это беспокоило его куда больше, чем само содержание.

— Ты не любишь Анджелину? — спросил Джордж внезапно.

Фред поморщился.

— А что, любить и видеть недостатки нельзя?

— Можно. Но лучше не злоупотреблять.

— Возможно, у тебя как-то иначе, но у меня круглосуточной любви не получается! Я полюблю ее через… — Фред посмотрел на часы, — уже довольно скоро. Где-то в промежутке между этим праздненством и открытием магазина. Так что не беспокойся!

Пока Фред говорил, Невилл, забытый всеми в вертикальном положении, покачнулся и грохнулся на пол, прихватив с собой стол, и разбив всё, что стояло на нём, а также половину лица.

— Невилл! — семикратно отразилось от стен «Дырявого котла».

Джордж вытащил его из-под обломков, Алисия попыталась остановить кровь, хлещущую из порезанной щеки. В суете никто не заметил как хлопнула аппарация и Фред исчез, даже не прихватив болтавшуюся на крючке мантию…

— Ему бы отрезвляющего, — посетовала Алисия. — Ханна, у вас тут есть что-то подобное?

— Понятия не имею, — чуть не плача говорила она. — Может, его в Мунго?

Как по волшебству, Невилл открыл глаза и заревел раненым медведем:

— В Мунго?! Рано мне ещё в Мунго, — с трудом поднялся, отпихивая от себя руки Ханны, и поковылял к двери, бросив на ходу: — Не дождетесь!

— Невилл!

Ханна бросилась вслед за ним, но тут раздался голос Тома:

— Аббот, стоять!

— Чего еще? — в негодовании повернулась она.

— Вначале наведи-ка тут порядок, а потом сматывайся среди ночи. А то не видать тебе ни работы, ни ночлега.

Казалось, Ханна готова прямо сейчас послать всё к Мерлину одним махом. Но хаффлпафское воспитание дало о себе знать. Она медленно достала палочку и вернулась обратно.

— Мы тебе поможем, — сказал Джордж, восстанавливая сломанный Невиллом стол.

— Сейчас за один миг тут порядок наведем, — присоединился Рон, убирая лужу из первосортного коллекционного огневиски, которое знавало самого короля Георга.

Ханна принялась собирать осколки, тихонько шмыгая носом.

Вдруг посреди ночи в опустевший бар влетела скоростная сова и бросила письмо в руки Рона. Он побледнел.