Мари выуживает из-под ножа ломтик лука и закидывает в рот. Лук сладкий, а Драко, пока готовит, удивительно откровенен о работе, и Мари ловит эти крупицы информации, пытаясь составить полный образ Драко, пытаясь восполнить пробелы.

Драко бросает мимолётный взгляд через плечо, улыбается задорно и потряхивает сковороду с аппетитно шкворчащим мясом. Когда Мари уже открывает рот, чтобы задать какой-то вопрос, сзади внезапно раздаётся женский голос, заставляя ее от неожиданности подскочить на месте и беззвучно выругаться. Она резко отрывается от косяка и разворачивается на месте, пульс долбит где-то в горле, и Мари ругает себя за глупый испуг.

Это его жена. Астория.

— Драко, можно тебя ненадолго? — произносит она ровным голосом с едва различимой вопросительной интонацией. На Мари она бросает лишь беглый взгляд и удостаивает ее бесцветным: — Здравствуй, Мари.

Мари мелко кивает, порывается протянуть руку, но вовремя отметает эту идею и просто сдавленно отвечает:

— Давно не виделись!

Драко разочарованно цокает языком, откладывая деревянную лопатку, которой помешивал мясо. Хватает Мари за локоть и, подтягивая ее к плите, наставляет:

— Последи за мясом. Помешивай иногда «Конвертатом», чтобы не пригорело ничего, и если увидишь, что всё готово, выключишь, — он скользит по спине Мари, когда оставляет ее один на один со сковородой, и направляется к жене. — Да, дорогая, что случилось?

Они уходят вглубь дома, и Мари слышит только обрывочные фразы, но и их хватает, чтобы крепче сжать челюсти. Астория не стесняется задавать вопросы, которые сама Мари предпочла оставить неозвученными. Мясо шкворчит, выбрызгивая каплей масла, и обжигает тыльную сторону ладони — она уперлась руками в стол по двум сторонам от плиты и смотрит беспомощно, как пригорает мясо, борясь с желанием просто взять и разломать эту бесполезную палочку, которой она даже мясо помешать не может, разве что саму ее опустив в этот вязкий жир.

Она улавливает оторванные от контекста слова и фразы, из которых складывает общую картину разговора. Не подслушивает. И рада бы был не слышать ничего. Но игнорировать тихое препирательство семейной пары за стеной не выходит, как ни старайся.

Астория спрашивает, зачем Драко привез с собой ее. И Мари задерживает дыхание — она тоже себе этот вопрос задаёт. Малфой говорит, что она — друг, которому необходимо развеяться, потому что у нее было сложное дело. Мари фыркает себе под нос и думает, что это у Драко налицо комплекс бога.

Мари не нужно спасать, уж точно не Малфой должен это делать. Астория упрекает его в том, что тот не проводит время с семьёй, хотя это именно то, о чём она его просила. Договорённость у них была — провести время с ней, а не спасать замужних друзей от выдуманных проблем. Мари не нравится тон, которым говорит та, она ей вообще не слишком нравится, но дело тут скорее в том, что правда глаза и уши режет. Она чувствует себя — вновь — лишней, не вписывающейся в картину, и ругает себя в очередной раз, что дала слабину и попёрлась с Малфоем к чёрту на кулички.

Всё внезапное хорошее настроение, сопровождавшее ее весь вечер, резко улетучивается. Она вымученно смотрит на мясо на сковороде и борется с острым желанием закурить, как Тео, что-то маггловское. Почти физически ощущает вкус табака на губах, но разочарованно думает, что сигарета сейчас не спасла бы положения, а курить на чужой кухне — верх бестактности. Ей остаётся только зажимать большой палец правой руки между указательным и средним, пытаясь избавиться от фантомного ощущения сжатой в них сигареты.

Она слышит, как Драко что-то тихо и вкрадчиво втолковывает Астории. Слов не разобрать, и Мари зло отталкивается от стола, оставляя мясо без присмотра, отходит к окну, пытается рассмотреть тёмный задний двор за стеклом и то место, где она в детстве убила воробушка. Ей не нравятся интонации, пробивающиеся сквозь стену. На бесконечном повторе она прокручивает кольцо на безымянном пальце, словно это — кольцо всевластия, которое может сделать ее невидимой, убрать из этого дома, убрать вообще подальше от Драко. Избавить его от острого чувства, что она лишняя здесь.

Слов Драко снова не разобрать, слышно только, как Астория бросает ему «Делай, что хочешь» и уходит на второй этаж.

Когда Драко возвращается в кухню, надевая на себя свою самую нейтрально-дружелюбную и вежливую улыбку и поправляя закатанные рукава свитера, Мари начинает говорить сразу, не давая мужчине ни малейшего шанса вставить слово.

— Я поеду домой. Это всё ни к чему, — Мари говорит мрачно и уверенно, не прерываясь, не давая сомневаться в серьёзности своего намерения уехать. Ей кажется, она сейчас готова пешком идти до Лондона, методично выкуривая одну за другой горчащие сигареты, лишь бы убраться подальше от напряжённой атмосферы в доме.

— Ерунда, — резко обрывает ее Драко, — сядь на место.

Он не отступает, так и стоит в проёме двери, ни на шаг не сдвигается, даже когда Мари Нотт подходит вплотную, намереваясь выйти из кухни.

— Сядь на место, я тебе сказал, — цедит он и, положив руку ей на грудь, ощутимо толкает обратно, вглубь кухни. Словно в капкан загоняет. Когда Мари тяжело оседает на колченогую табуретку, Драко в два шага преодолевает расстояние до плиты и выключает мясо.

— Драко, мне действительно нужно уехать, — начинает по новой она.

— Тебе надо пойти со мной покурить, — устало парирует Драко.

Мари открывает было рот, чтобы что-то ответить, но Малфой предостерегающе вздёргивает раскрытую ладонь, предупреждая любые препирательства.

— Я думала, ты не куришь, — все равно отвечает Мари и изгибает бровь.

— А я и не курю, и ты тоже — пожимает плечами Драко. — Это Тео курит.

Они курят в полнейшем молчании. Ни один из двоих не произносит ничего, пока они делят две последние сигареты в пачке. Драко только тихо ругается сквозь зубы, когда у него никак не выходит закурить. Мари вздыхает тяжело и забирает у него его счастливую «Мальборо». Суёт в руки собственную сигарету, прикуривает, наконец, малфоевскую и обменивается обратно.

Они молчат.

Смотрят друг на друга порой. Мари — долго и испытующе, словно пытается угадать, что творится в голове у слизеринца. Малфой — быстро, вскользь, словно отзываясь на почти физически ощупывающий взгляд.

Никто не разрывает хрупкой морозной тишины. В рыжем свете фонаря мерцает мелкий снежок, возобновивший свое непринуждённое планирование на землю. Когда снежинки серебрят Драко волосы, делая его похожим на седеющего профессора литературы, Мари легко кивает, призывая его зайти обратно в дом. Дверь за их спинами хлопает громким, не подлежащим обжалованию приговором.

Когда они возвращаются с холода в нагретую кухню, тепло окутывает обоих пьянящим миражом. Никотин, почти не ощущавшийся на уличном холоде, резко ударяет в голову. Мари приходится несколько раз сморгнуть, чтобы сфокусировать взгляд в полумраке — горит только шар света над плитой.

Мясо все-таки немного пригорело, но они слишком голодны, чтобы жаловаться. Мари вынуждена признать: грубо порубленное крупными кусками и пожаренное с луком мясо вкусно до безумия, и ей кажется, что они ненадолго становятся героями какой-то странной, наверняка с претензией на абсурд истории.

Драко мычит, что-то внезапно вспомнив, вытирает жирные губы салфеткой и торопливо открывает кухонный шкафчик. Мари не оборачивается и не смотрит на мельтешащего Драко, он не отрывает взгляда от наполовину опустевшей сковороды. Они не церемонились — поставили большую сковородку прямо на стол и ели, вооружившись вилками, не выкладывая мясо на тарелки.

Мари смотрит на Малфоя, вопросительно изогнув бровь, когда тот ставит на стол два стакана и бутылку огневиски.

— «Огден», серьёзно? — в ответ Мари получает лёгкое движение плечами вверх-вниз. Ей не хочется думать о том, как следует понимать этот жест. Она просто легко качает головой и говорит: — Я не пью.

Драко смотрит на него насмешливо, пока откупоривает бутылку. Он плещет янтарную жидкость сначала в свой стакан, а затем пытается наполнить и ее, но Мари кладёт ладонь поверх, закрывая стакан и твёрдо смотрит на Малфоя, молчаливо подтверждая, что не жеманничает, когда говорит, что не пьёт.