— О чем вы?

Упоминание Темного Лорда, особенно в такой формулировке, неприятно царапает Мари. Никто не упоминает это его имя уже долгие годы, даже те, кто не привык именовать Тома Риддла иначе.

— Ох, проклятие… В общем, в какой-то мере ты права — и при этом неправа сильнее, чем можешь себе представить. Все дело в магглах.

— Магглах?!

— Да, в этих грязных выродках. Но обо всем по порядку. Видишь ли, мое имя и внешность известны в Магической Британии, и известны не в лучшем смысле. Пить Оборотное Зелье постоянно нельзя, чары, изменяющие внешность, может развеять случайное Фините Инкантатем, так что я была вынуждена уйти в мир простецов.

И, разумеется, я не собиралась довольствоваться малым. Добыть денег, имея волшебную палочку, не составило труда, а вот дальше… Даже презирая магглов всей душой, невозможно никак не соприкоснуться с ними и их гнилой культурой, живя в их мире. Не избежала этого и я.

Изменившую мою жизнь рекламу я увидела случайно. Просто изображение женщины до и после какого-то неведомого колдовства, превратившего почти старуху в юную красавицу. И я заинтересовалась, начала копать. Оказалось, что эта странная магия, доступная магглам, может не только поворачивать время вспять, но и кардинально менять внешность. У меня появился шанс измениться, стать другим человеком — не связанным прошлым. Красивым.

Так что я обратилась в клинику. Там надо мной провели множество процедур, взамен требуя лишь столь ценимые магглами раскрашенные бумажки, достать которые мне ничего не стоило. И все получилось.

Так мне казалось сперва.

*

Приступить к проверке истории Смит Мари смогла только на следующий день, соблюдая немыслимые даже для нее меры предосторожности. Впрочем, еще никогда расследование, проводимое ей, не могло уничтожить единственное смягчающее обстоятельство действий ее подзащитной.

Версия с неведомым проклятием была слишком уж хороша и могла стать основанием для помещения ее в Мунго на неопределенный период времени, в отличие от провальной попытки применить маггловские методы к волшебнице. Или дело было в банальной врачебной ошибке?

В любом случае, результат она видела своими глазами, а изложенные Смит причины подтверждал каждый новый найденный факт. Мари даже вышла на настоящего маггловского медика и расспросила его, до конца не веря, что магглы действительно могли сотворить то, против чего была бессильна медицина магического мира.

Как оказалось, могли.

Мари сумела найти и упоминание о жестокой расправе в частной косметологической клинике, произошедшей полтора года назад. Обезображенная Смит мстила, и мстила жестоко.

Хотя в первое время уколы неведомых зелий и снадобий работали исправно, а шрамы от операций — для достижения результата магглы резали людей! — зажили быстро, как и было обещано.

Однако потом…

Вначале у Смит начала припухать и краснеть кожа, ее будто распирало изнутри чем-то тяжелым и горячим. Затем воспалились давно зажившие швы. Маггловские врачи говорили, что такое случается и они смогут помочь, но чувствовалось, что они сами не понимают, что происходит. Очередные процедуры, разрезы и зелья, прием которых стал теперь постоянным, не в состоянии были избавить ее от боли, так же как и остановить изменения, происходящие с ее лицом и телом.

Кожа пузырилась и пенилась гноем, как котел с закипевшим зельем, недомогания и головокружения стали для Смит обычным делом. Но магия — как ее самой, так и лечивших ее врачей — была бессильна. В итоге в очередной визит Смит работники клиники попытались сделать вид, что впервые ее видят.

Собственно, это было последним, что они сделали.

Другие же маггловские врачи отказывали ей сразу, не понимая, что с ней происходит, и боясь исков или пятен на репутации. А лишившись выбора под Империусом — также были не в состоянии ничего поделать.

В конце концов Смит обратилась к Темной Магии. Но даже повторенный неоднократно, ритуал так и не дал результатов.

*

Их следующая встреча проходит в палате Святого Мунго, куда Смит попала после попытки самоубийства, к счастью неудачной. Во время одного из обследований в больнице ей удалось украсть со стола нож для фруктов, которым она и перерезала себе вены ночью в камере. У нее были все шансы не дожить до утра, если бы не система установленных в изоляторе заклинаний, сообщивших на пост охраны о падении жизненных показателей заключенной.

Так что теперь авроров, чья невнимательность позволила Смит пронести потенциально опасный предмет в камеру, ждет выговор, а саму Мари — очередной непростой разговор с этой ненормальной.

— Добрый вечер, — здоровается она, окидывая палату быстрым взглядом.

Теперь наученные горьким опытом колдомедики придерживаются всех требований техники безопасности: в помещении нет ничего, чем можно нанести себе вред, даже склянки с зельями не толпятся на тумбочке. Все снадобья приносятся персоналом по мере необходимости, и Смит лишена даже возможности отравиться.

— Мари, — спокойно отвечает она, не поднимая окруженной золотистым ореолом головы.

И дело не в прическе, вернее не только в ней. У Смит лезут волосы. Подушки и верх одеяла опутаны сверкающими в больничном освещении нитями, будто покрыты тончайшим кружевом. На секунду Мари даже становится жаль Смит — последнее, что в ней было красивого, ее покидает.

— Как вы себя чувствуете?

— Как проигравшая. Впрочем, мне не привыкать.

— Жалеете, что не сумели покинуть этот бренный мир? — задает риторический вопрос Мари и, разумеется, не получает на него ответа. — Зачем вы это сделали? Я же говорила вам, у вас есть неплохие шансы…

— На то, чтобы догнивать остаток своих дней в Мунго? Будучи живой только стараниями колдомедиков, не желающих лишать себя такой медицинской загадки?

— Я могла добиться того, чтобы вас не казнили. И дальше вы могли бы уже сами решать, как распорядится своей жизнью. Теперь же…

— Теперь все знают, что я — пациентка с суицидальными наклонностями, и возможности покончить с собой мне не представится? Браво, малышка, рада, что ты это понимаешь. Вот только ничего не изменилось — то, что мне удалось стащить тот нож, было чудом. Никто не захочет жить с таким телом, это ясно всем. Никто!

Крик разрывает стерильную тишину палаты, Мари морщится и наклоняется вперед:

— Но я не могу позволить вам умереть, мисс Кэрроу.

*

Мари Нотт, вполголоса ругаясь полузабытыми маггловскими крепкими словечками, пыталась преодолеть очередное препятствие на пути в свой кабинет, на этот раз принявшее вид панели вызова лифта. Руки ее были заняты ворохом документов, левитировать которые было нежелательно — могли сбиться связующие чары, по крайней мере так она говорила… Когда, задери их вурдалаки, отдел технического обеспечения расщедриться на еще одного зельевара? Зелья для подобных целей куда надежнее, но администрация Визенгамота уже полтора года работала без штатного зельевара — и, разумеется, без статьи расходов на нужные зелья. Большинство сотрудников уже давно плюнуло на инструкции, ведь вероятность сбить чары, если честно, была невелика, но Мари, отмахиваясь от секретарей, твердила.

— Таким случайностям нельзя предоставлять лазейки. Ведь по закону подлости эта небольшая вероятность проявится в самый неподходящий момент — и самым неприятным образом!

Наконец, двери лифта открылись сами собой, и Мари, уклонившись от выходящих, не глядя шагнула в кабину. И сразу же наткнулась на чье-то тело. Послышался знакомый смешок, — и часть бумаг немедленно вывалилась из рук и Мари, проклиная все на свете, присела, чтобы их собрать. Сейчас магия бы понадобилась как никогда! Какой позор!

— Тебе не стоит носить такие тяжести самой, — Малфоя, казалось, совершенно не смущала нелепость их положения. Наоборот, он будто бы получал от глупой ситуации некое извращенное удовольствие. — В администрации достаточно клерков.