Мужчина взял паузу, и я успела пробежаться взглядом по лицам коллег.

С нас бы сейчас картину писать… Кролики перед удавом.

— Наше агентство ждут большие перемены.

Ну вот, кажется, именно с таким звуком в гроб вбивают гвозди…

— Для начала хочу успокоить — увольнений не будет.

Как не будет?

Я вновь подняла глаза и осмотрела сотрудников «Эвиты». Кажется, не только я попрощалась с работой, мысленно упаковав многострадальный кактус со стола в коробку, а теперь тихо недоумевала.

— Да, «Эвиту» ждет много изменений, но, думаю, мы сможем их перенести в таком составе. Ну и, не отходя от кассы, хочу перейти непосредственно к главному, а именно, представить вам новое руководство в лице моего сына Никиты Станиславовича Доронина.

Сложно сказать, как мои глаза смогли удержаться на месте и не вывалиться на стол.

Никита Станиславович мой новый начальник???

Сам Никита Станиславович!

— Ущипни меня! — прошептала Луше, но вместо этого подруга едва заметно покрутила у виска.

Тогда я посмотрела на Карину, которая обычно преображалась до неузнаваемости при появлении в офисе Доронина-младшего. Секретарь сияла ярче новогодней елки. Да что там, ее саму можно было на эту елку вместо гирлянды наматывать.

— Кариночка, — обратился генеральный к пребывавшей в эйфории девушке.

— Да, Станислав Аркадьевич, — прощебетала она.

— Тебя, конечно, тоже ждет повышение.

Боже, кажется, от блеска глаз Карины меня начало слепить.

— Да, Станислав Сергеевич, — повторилась.

— Переедешь со мной в головной.

Вы когда-нибудь видели, как стекает по стене подтаявшее мороженное? Примерно это же сейчас происходило с радостным выражением на лице секретаря, которую такая «радостная» новость едва ли не убила.

— Конечно, конечно… — неразборчиво пробубнила она, вызвав смешок Луши.

— Света, займешь место Кариночки.

Учитывая то, что в тоскливом коллективе «Эвиты» по паспорту не числится ни единой Светы, а по мнению Станислава Аркадьевича единственная Света здесь я, заторможено подняла взгляд и посмотрела на генерального.

— Я? — остальных сотрудников, не имевших трудностей с моим именем, этот факт не удивил, они давно успели привыкнуть к своеобразию Доронина-старшего.

В агентстве для генерального все вообще было предельно просто. Дабы не загружать память редкими именами, Станислав Аркадьевич выдавал позывные практически всем, кто хоть как-то выделялся из серой массы.

— Ты, ты, Светочка. Или ты тут других видишь? — снисходительно улыбнулся мужчина.

В принципе, я даже себя Светой не слишком-то ощущала, но разве это может иметь какое-то значение, когда я только что получила должность секретаря Никиты Станиславовича?!

— Только не говори, что ради него согласна стать Светой, — шепнула Луша, которую, кстати, саму абсолютно не смущало, когда генеральный называл ее Людой.

Конечно, я промолчала. Не знаю, связано ли это было с тем, что мой язык в данный момент просто отсох, а тараканы в голове начали танцевать румбу, но так или иначе достойного ответа придумать не смогла, поэтому подруга решила не ждать, а закончила сама.

— Хотя понимаю, для него ты можешь стать, кем угодно.

Ну что за дебильная привычка отвечать вместо другого?! Почему раньше я не обращала на нее внимания?

Бесит!

Пропустив очередную издевку подруги мимо ушей, посмотрела на Никиту Станиславовича и улыбнулась.

— Стеша, зайдите ко мне после планерки.

Нет, пожалуй, ущипнуть меня требовалось сейчас.

Внезапно возникло желание запрыгнуть на стол и заорать: «Вы слышали?! Слышали, как он меня назвал?!»

Но вместо этого, победоносно вскинув подбородок, повернулась к Луше и довольно улыбнулась. Подруга же на этот раз абсолютно открыто покрутила у виска, но мне до этого не было никакого дела.

У меня ведь есть мечта!

И только что я стала на один шаг ближе к ее исполнению.

Ятрофобия — страх перед врачами.

Многочисленные подколы Луши все дальнейшее время я старалась просто игнорировать, мысленно зачеркивая дни, оставшиеся до понедельника.