Она застонала в поцелуй, едва ли не задыхаясь: его большие ладони направляли движение ее бедер, помогая найти ритм, позволяя ей перехватить контроль.

— Вот так. Именно так, — выдохнул он ее в губы.

Она почувствовала себя приободренной новым положением. Положив руки на его широкие плечи, она стала двигать медленно двигать бедрами, наслаждаясь ощущением погружающегося в нее члена, тем, как дрожат и покалывают стенки, когда он выходит. Удовольствие прокатывалось по всему ее телу.

А потом его рука запуталась в кудрях, откинув ее голову назад, когда его клыки царапнули чувствительную кожу шеи. Ее глаза снова закатились.

— Давай, кусай, — Гермиона не узнала свой хриплый от вожделения голос.

Он тихо засмеялся, прижимаясь губами к горлу, отчего голос казался чужим, а затем лизнул кожу под ухом. Она сглотнула, хватая ртом воздух, а затем задохнулась в экстазе, когда его клыки вонзились в ее плоть. Вспышка боли сменилась тем же эйфорическим жаром, что и раньше, заставляя ее мышцы раствориться в нем, ее бедра замедлились, когда она купалась в этом ощущении.

Его рука скользнула по ее тонкой талии и снова стала направлять Гермиону, побуждая насаживаться на его член: жестко, быстро, безжалостно. Он жадно глотал ее кровь, она слышала каждый судорожный вздох, чувствовала движение его адамова яблока у себя на шее.

А потом напрягся, сбиваясь с ритма. Он оторвал клыки от ее шеи, откинул голову назад и издал громовое рычание, от которого задрожали оставшиеся стекла в рамах.

Он толкнулся в нее в последний раз и удерживал, прижимая ее вниз, подталкивая свои бедра вверх, удерживая себя настолько глубоко, насколько это было возможно, пока изливался в нее.

Ее накрыло оргазмом следом за ним. Стенки влагалища сжались вокруг него, на грани боли, ее накрыло волной экстаза, прошило насквозь, она словно ослепла. Ее мышцы напрягались и расслаблялись снова и снова выдаивая его, удерживая глубоко внутри себя.

Тепло хлынуло в ее лоно потоком. Густая, вязкая сперма все наполняла и наполняла ее, просачивалась наружу по складкам вокруг члена, растекалась белой лужицей по алтарю.

Его член продолжал пульсировать внутри нее, экстаз был написан на его лице. В этот момент он был так красив, что даже в груди щемило. Ее рука сама собой поднялась, обводя впадины под его острыми скулами, вдоль темного лба.

Он посмотрел на нее, глаза снова были пронзительно-серыми. Они продолжали сиять, выражение его лица было в высшей степени удовлетворенным. Он тяжело сглотнул, обнял Гермиону за талию и, прижав к своей груди, откинулся назад, устраивая их обоих на алтаре. Его размягчающийся член выскользнул наружу, упираясь во внутреннюю часть ее пропитанного кровью и семенем бедра. Своими размерами он все еще устрашал.

Он заложил мускулистую руку под голову, глядя на фреску на потолке, пока его длинные пальцы чертили узоры на ее бедре. Она положила голову ему на грудь, его ровное сердцебиение отдавалось под ее ухом. Их дыхание замедлилось, тела остывали.

Ее разум начал возвращаться, подпитывающий экстаз жар отступал.

И все же странное чувство спокойствия поселилось глубоко внутри. Она больше не боялась. На этот раз ее сердце и разум были согласны между собой.

Она принадлежала ему. Он принадлежал ей.

И ничто больше не имело значения.

— Мне нужно новое имя в мире смертных, — его голос эхом пронесся по руинам. — Я был Томасом много веков назад, до заточения.

Она медленно моргнула. Тени танцевали вдоль стен и пола, терпеливо ожидая следующего приказа хозяина. Гермиона положила ладонь на его грудь, гадая, подчинятся ли они теперь и ее приказу.

— Томас это слишком старомодно. Лучше просто Том.

— Х-м-м-м. Мне нравится, как ты это произносишь. — Его пальцы прочертили линию на ее спине, вызывая табун мурашек.

— Тебе еще фамилия нужна, — добавила она.

— Выбери на свой вкус. Тебе ее тоже носить.

Веки тяжелели. Она медленно моргнула, видя, как меркнет свет свечей вокруг.

— Рагуил — слишком архаично. Может, что-то созвучное… — она зевнула, прикрыв тыльной стороной ладони рот, потом снова уютно положила руку на его мерно поднимающуюся и опускающуюся грудь. — Может… Риддл?

— Том Риддл, — он выгнул бровь, смотря на Гермиону. — Приятно звучит.

Гермиона подняла голову и лениво улыбнулась.

— Да, — она подтянулась, поцеловала его в губы, не торопясь отодвигаться. — Звучит приятно.