- Я готовился к этому три года…

Вспыхнул свет, озарив помещение. По всей видимости, здесь проводился какой-то ритуал. Посередине, в центре изображенной пентаграммы стоял алтарь, а за ним три клетки с сидящими в них детьми. Глаза детектива расширились, а во рту застрял крик гнева. Она сама едва сдерживала бешенство. «Успокойся... Дыши... Тебе нужен здравый рассудок... Тихо...» – повторяла она про себя, словно мантру.

- Это ведь ты сделал, граф? Ты убил их всех?

Это было невыносимо. Она не могла ни видеть, ни слышать этого. Закрыв глаза, Ванкувер согнулась в три погибели, закрыв уши обеими руками, по щекам потекли слезы.

«Давай... Сэм... соберись... Ты должна отринуть все эмоции, должна убить эту свою слабость. Ты можешь спасти этих детей, ну же!..» – она досчитала до десяти, возвращая себе спокойное состояние. Вытерев глаза, рыжеволосая экзорцистка неслышно пробралась к клетке, принявшись возиться с замком.

- Ах! Как долго я этого ждал, сияние страждущей души с такой желанной луной. Что может быть лучше!! Ах, мой милый Сиель, позволь мне при... – прозвучал выстрел и барон осекся — пуля попала ему в пах.

С поднятый пистолетом, Саманта вытащила из клетки первого мальчика. Еще выстрел, и теперь старик получил ранение в руку. Взяв ребенка так, чтобы рука с взведенным оружием была свободна, она медленным шагом подошла к упавшему с коляски аристократу:

- Барон Кельвин вы обвиняетесь в похищении детей, в осквернении их душ, в многочисленных убийствах невинных, в проведении оккультных ритуалов, в попрании законов Божьих. Ваша вина доказана. Приговор — смерть. Пользуясь своим правом, привожу его в исполение. Да простит Господь ваши грехи.

Выстрел в голову прервал жизнь барона.

- Отец! – крикнул Джокер, выхватывая шпагу и кидаясь на убийцу родного человека.

Два выстрела по ногам, и вот циркач уже истекает кровью на полу. Отбросив пистолет, рыжая положила мальчика на пол, склонившись над ним.

- О Пресвятая Владычице Дево Богородице, спаси и сохрани под кровом Твоим это чадо. Укрой его ризою Твоего материнства, соблюди его в страхе Божием и в послушании родителям, умоли Господа моего и Сына Твоего, да дарует ему полезное ко спасению его. Вручаю его Материнскому смотрению Твоему, яко ты еси Божественный покров рабам Твоим, – тихим голосом говорила Саманта, проводя руками по телу мальчика и после стряхивая пальцы, словно оттирала ребенка от грязи. – Он – пустой сосуд, который необходимо заполнить; его вера мала – усиль её, его любовь мелка – углуби её; его защита слаба – укрепи её, его сердце беспокойно – принеси мир ему; его мысли мелки – сделай их благородными; его страхи велики – устрани их; его душа больна – исцели её. Укрепи его веру в том, что все возможно достичь через любовь.

Было видно, что это отнимает силы у рыжей, но она продолжала твердить молитвы, исцеляя раненую и почти уничтоженную душу ребенка.

Всё это время Сиэль просто стоял и неверующими глазами смотрел за разворачивающейся ситуацией. Ему понадобилось много времени, чтобы придти в себя. Всё-таки эта обстановка была для него слишком болезненной, внушающей самые кошмарные воспоминания прошлого. Себастьян же спокойно стоял подле своего господина, не видя смысла что-нибудь предпринимать без приказа, хотя бормотания девушки-экзорцистки явно действовали ему на нервы.

Покуда та занималась исцелением потерянного мальчишки пленника, над ухом раздался странный щелчок. Это Джокер, гонимый чувством мести, сумел незаметно подобраться к ней ползком и теперь навёл дуло подобраного пистолета на обидчицу.

- Ты... ты... – прорычал он, с трудом поднимаясь на колени в то время, как подстреленные икры окрашивали пол красным, – Зачем ты убила отца? Да, он поступал неправильно, но всё же можно было оставить его в живых...

Но Ванкувер не обращала внимания на его слова, продолжая бороться за жизнь и душу ребенка. И она смогла, она сделала это – в последний момент в глазах мальчика появилась искра рассудка.

- Не двигайся с места, – лицо ее приняло жесткое выражение. Не к Джокеру относился этот приказ, а к Рейвен, которая наверняка уже приготовилась к спасению своей хозяйки.

Выстрел и Саманта упала на пол рядом с мальчишкой, истекая кровью. Собирающие уходить Фантомхайв со слугой обернулись, когда рыжей парень навёл пистолет на них.

- Куда собрался, Смайл? Ты тоже в ответе за это, – проговорил он, весь дрожа, но, тем не менее, готовый убить ещё одного человека.

- Ты так жалок, – высокомерно заявил подросток, от души пнув лежащую рядом безжизненную тушку барона, – Это ведь ты похищал этих детей ради своего господина?

- Да, ты прав, – с горечью признал циркач, – Но отец не всегда был таким. Он дал нам пищу и кров, когда мы умирали, брошенные на улицах города. Он и теперь являлся опорой для моих братьев и сестёр. Я делал это всё ради них.

- Ты просто продал их души ради своего светлого будущего.

- Я знаю. Но... если мы бы родились в другой стране, всё могло быть бы по-другому, – сказал он, перещёлкивая затвор.

Но прежде, чем он успел выстрелить в Сиэля, пистолет исчез, как и его рука, оставив после него брызги захлеставшей крови. Себастьян, почувствовав опасность для хозяина, незамедлительно атаковал, отрезав рыжему последнюю здоровую конечность.

- АААААААААААААААААААААА! – закричал Джокер, бессильно опадая на пол.

- Ты так жалок, потому что миру нет дела до твоих слёз, – безжалостно выдал молодой аристократ.

Но тут их опять прервали. Дверь в подвал открылась, и на пороге показался доктор в коляске.

- Прощу прощения, что заставил вас так долго ждать... Что? Это же... Блэк и Смайл. Оу, понятно. Ещё

и Файер тут, – он окинул всех людей в зале и поднялся со своего места. – Так значит, Джокер говорил правду.

- Доктор... – окликнул его упомянутый, – Ваши ноги... вы ходите!

- Что? А, ты об этом. Да, правда, я умею ходить. Просто калеке легче завоевать расположение детей.

Он осёкся, заметив лежащего на полу мёртвого пособника. Далее последовало объяснение всех деталей, в которых сомневался Фантомхайв. Выяснилось, что перед ним всего лишь на всего очередной безумный учёный. Но ужасало его даже не то, какими средствами он шёл к своему блестящему открытию, а вновь повторяющийся ритуал. Его роль жертвы теперь играла маленькая светловолосая девочка, вытащенная доктором из камеры и водружённая на алтарь, а палачом стал этот самый безумный мужчина.

- Так я думала, док, – раздавшийся со стороны хриплый женский голос заставил главного антагониста умолкнуть и обернуться на источник звука. Ещё живая, но тяжело раненая экзорцистка сидела возле входа, куда оттащила спасенного ей мальчика, зажимая рану рукой. – Хотя вы меня кое в чем просветили, я всё не могла понять, откуда вы достаете столько костей.

Она с трудом поднялась, опираясь о стену, а затем вновь обратилась к рыжему циркачу:

- Я спрашиваю в последний раз Джокер, ответь, перед лицом слуги Божьей, раскаиваешься ли ты в своих деяниях?

- Нет... – тихо произнес умирающий парень, – У меня...

- Жалкие оправдания жалкой пародии на человека, – перебила она, – А я ведь говорила, что раскаяние спасет твою душу.

Сейчас она была похожа на ангела возмездия, на карающий меч. Истекающая кровью с волосами, чей цвет слился с пламенем за ее спиной, и, казалось, что Саманта и есть часть этого огня, его мощь и сила, воплощение гнева Господа.

- Рейвен, он твой, – бросила она слуге.

- Пойдем! Пойдем скорее, – спасенный мальчик потянул ее за руку и, дав ей опереться о себя, повел прочь из горящего подвала.

С другой стороны у второй пары контрактников было всё не так хорошо. Развернувшийся перед глазами юного графа повторяющийся ритуал пробудил болезненные воспоминания, когда он сам оказался участником подобного богохульного действа.

- Нет!!! Не надо... Спасите! ААААААААААААААААААААААААААААААААААА! – заорал мальчик, вдруг почувствовав, что его начинает тошнить.