Когда впереди показалась глубокая низкая арка Твиртове, Даль на секунду вздохнул с облегчением. Служба в Храмине в присутствии государыни, Круга, челяди — и это безумие завершится наконец. И можно будет спокойно и методично искать Халецкого, вытянуть из крысиной норы, где тот прячется, и задать ему много вопросов. А потом судить. Даль глянул на солнце. Оно миновало зенит, но во дворе перед Храминой не потемнело, как это случалось обычно… Там яблоку негде было упасть, и все сверкало галуном, росшивью, драгоценностями.

Даль подал Алисе руку, помогая выйти из авто.

Факельщики, знаменосцы, охрана в табарах — они словно провалились лет на триста в глубь времен. Лязгнули, опускаясь в арке, герсы. Комиссару стало даже как-то спокойнее. Вслед за Алисой он двинулся к распахнутым кованым воротам Храмины, где в темноте глазами сверкали свечные огоньки и поверх коричного аромата увядающей листвы повевало воском и ладаном. Ходящие под корабеллой в тяжелых парчовых уборах дожидались на крыльце во главе с первосвященником. Даль засмотрелся на синее и белое поверх голов, чуть приотстав от государыни, позади которой листьями в водовороте закручивалось шествие. И ближе к ней оказались истопники, горничные, судомойки, чем графы и бароны Круга. За спиной Алисы чуть слева вроде бы мелькнул синий нарукавник часовщика. Даль ускорил шаги, стремясь догнать Феликса Сорена. И прикрыть государыню. Еще кто-то поспешал справа от него. И тут сверху громом ударил выстрел. Тропа присела и раздалась — чтобы тут же метнуться вперед в жадном любопытстве. Даль ломился вместе с ними. Навстречу, безжалостно сминая людей, прорывалась к источнику выстрела охрана. Комиссар бросил короткий взгляд — в галерее наверху качалась, бросалась бликами створка.

Алиса лежала на земле. Не одна. Рядом, убитый выстрелом в спину, лег темноволосый мужчина — комиссар отметил обтягивающие черные панталоны, пыльные высокие сапоги со стертыми подошвами и белую рубашку с широкими рукавами: пятно крови на ней смотрелось донельзя романтично.

Наклонился к Алисе. Она неловко подогнула под себя руку, прическа рассыпалась. А в спине скользко блестело оголовье «искоростеньской иглы». Охранники держали Хранителя, заломав ему руку и заставив пригнуться к земле.

Даль жестом велел разогнать толпу. Приблизил лицо к лицу Сорена:

— Зачем… зачем вы это сделали?

Тот сплюнул кровью:

— Не вынимайте «иглу». Как можно дольше. Пусть спит, пусть отдохнет. Пусть не знает, что Саша мертв.

— Вам грозит каторга! — шепотом заорал Даль.

— Я вернусь оттуда намного быстрей, чем вы думаете.

— Я постараюсь вам помочь.

— Не сомневаюсь, Даль Олегович.

Комиссар махнул рукой:

— Увести!

Доверив доктору Веска государыню, склонился над убитым, рывком переворачивая на спину. И во внезапно выцветающем, ослепительном до белизны мире глядел на бледное до синевы лицо Александра Халецкого. Крысолова. Застреленного Гюльшой Создателя. Чувствуя холод оттого, что остался один.