========== 1 ==========
К патрульной повозке Саша подходит как раз вовремя — оттуда грузно вылезает последний жаб и, вытянувшись в струнку, становится в ряд к своим сослуживцам. Этих ребят Саша не знает, в тюрьму они не заходили; зато мгновенно замечает, как при её появлении на лице двоих из них отражается недоумение, практически смятение. У третьего лицо скрыто маской.
Оранжевый жаб с огромным молотом, стоящий на полшага впереди, видимо, главный из них, тот самый Бог, уже практически открыл рот, чтобы что-то сказать, — но осекается. Он пялится на неё пару секунд, и лишь затем переводит взгляд на Грайма:
— Капитан… что это за существо?
— Это существо отлично умеет драться. В отличие от вас, олухов, — рявкает Грайм. — Так что оно теперь — одно из нас, и может быть, хотя бы оно…
Улучив момент, Саша незаметно бьёт его каблуком по щиколотке.
— …гм… сможет обучить вас драться так же хорошо. Ведь я забочусь о вашем развитии. Вы… очень перспективные ребята.
Её одноклассники в школьном театре играли лучше, но сейчас это не важно. Патрульные настолько впечатлены информацией о ней, что едва ли расслышали, что было сказано дальше. Они смотрят на неё тяжело, хмуро и растерянно; тот, что в маске, скрещивает лапы на груди, отводя плечи назад.
— В таком случае… вот отчёт о собранных налогах, капитан, — и главный передаёт Грайму какую-то бумагу; Саша издалека замечает, что это список фамилий с метками напротив них. К кузову повозки тем временем подходят другие жабы, в форме рядовых, и выгружают оттуда какие-то побрякушки, домашнюю утварь и даже мебель.
— Принято, — кивает Грайм, просмотрев список. — Вы можете идти.
Козырнув, патрульные удаляются. Поймав на себе на прощание настороженный, неуютный взгляд молодой жабы, Саша становится почти уверена — они о чём-то не сказали. О чём-то, что хотели сообщить капитану с глазу на глаз. А в том, что он этого не заметил, она уверена не почти — совсем.
Ей необъяснимо тревожно.
Из повозки с ощутимым трудом вытаскивают чью-то двуспальную кровать.
— Да вы серьёзные ребята, — отстранённо хмыкает Саша, провожая взглядом треснувшее изголовье.
— Они не платят налоги уже давно. Задолжали крупную сумму.
— Не завидую им, — вслед за кроватью появляется кресло. — Да, и кстати. Если уж мы помогаем друг другу, никаких больше «существо» и «оно», окей? Я одушевлённая, если ты не заметил. И говори обо мне «она».
Грайм мрачно окидывает Сашу взглядом.
— Хорошо. А теперь пошли, лейтенант. Нужно оценить масштаб повреждений.
***
Масштаб повреждений оказывается более чем серьёзным. Щерят чёрные зубы свежие руины, ещё час назад бывшие крепкими крепостными стенами; изуродована глубокими пробоинами башня, внутри которой свищет холодный ветер, треплющий по полу обломки мебели и чьи-то выроненные в спешке вещи. Грайм то и дело цедит сквозь зубы злые проклятья в адрес своих воинов, тысячу раз уже пожалев о том, что отпустил их, в самых унизительных выражениях. Саша может понять его отчаяние — на руины и вправду больно смотреть, но в какой-то момент ей надоедает:
— Так. Чувак. Ты забыл уже всё, о чём мы говорили? Спокойствие? Одобрение? Комплименты?
Он удивлённо глядит на неё единственным глазом:
— Но они меня сейчас не слышат.
— Э, нет. Это так не работает. Понимаешь, ты не можешь в глаза им говорить хорошие вещи, а за спиной костерить на чём свет стоит. Люди… жабы… да кто угодно, чувствуют фальшь.
Тем более что актёр из тебя — хуже некуда, мысленно прибавляет она.
— Но что мне делать, если они действительно…
— Стоп! Если ты хочешь, чтобы они хорошо относились к тебе, ты должен хорошо относиться к ним. Искренне, понимаешь?
Он останавливается на месте:
— Нет. Я должен к ним хорошо относиться не потому, что они хороши, а с какой-то целью?
— Именно! Это не так трудно, как кажется. Хотя тебе придётся потрудиться. Сейчас от твоего гнева впору в бункер прятаться. Но если будешь работать, эмоции начнут подчиняться тебе так же, как рука или нога.
— Бункер? Это что-то из вашего мира?
— Ни черта себе они тут разнесли! Слушай, у вас вообще хватит денег на то, чтобы всё восстановить? — быстро восклицает она, демонстративно щупая проломленную стену.
Грайм заглатывает наживку, переключая внимание на стоимость будущего ремонта; Саша, облегчённо выдохнув, мысленно ругает себя, обещая впредь быть осторожнее. Он явно не оставит своих попыток получить от неё настоящие ответы — просто теперь наверняка попытается втереться в доверие, сменив тактику.
Конечно, попытка втереться в доверие со стороны столь болезненно прямолинейной личности обещает быть как минимум забавной. Но расслабляться не следует.
***
Многочасовое разгребание руин, опись ущерба, наведение порядка в уцелевших комнатах башни — всё это действует на Сашу угнетающе. Да, в тюрьме явно было не в пример хуже; но тот глоток свободы, что подарило ей сражение с цаплями, был дразняще хорош, а теперь… теперь они занимаются долгой, утомительной работой. Работать Саша умеет и иногда даже любит, но это совсем не весело.
Наводить порядок она принимается бок о бок с рядовыми жабами — весело болтая со знакомыми, знакомясь с незнакомыми, разряжая обстановку шутками, которые отведавшая медовухи компания принимает особенно тепло. Грайм смотрит на них с сомнением, недоверчиво щурит глаз, глядя на то, как лица его подчинённых то и дело озаряют лёгкие улыбки, как они работают несколько часов подряд, будто забыв об усталости.
— Так вот, значит, какие они — те твари, про которых ты мне рассказывала? — невзначай интересуется Саша, подойдя к Бет, своей былой тюремщице. — Неужели каждый раз такое?
— Ну нет, это редкий случай, — басит та, взваливая на плечи деревяшку, недавно бывшую изголовьем чьей-то кровати. — На самом деле, цапли не так страшны, если вести себя правильно. Они реагируют на звук. Обычно мы гасим огни, задраиваем ворота и объявляем полную тишину в башне, а на крышу выходят стрелки. У нас есть… или были… специальные орудия для отстрела тварей. Бесшумные. Но в этот раз Перси…
— Не надо, Бет. Каждый имеет право на ошибку, — с мягкой улыбкой произносит Саша.
Папочка, топ-менеджер крупной компании, умеющий удивительным образом влюбить в себя и подчинённых, и клиентов, сейчас определённо бы ею гордился.
Под конец ей почти становится весело — но на улице уже совсем темно, а башня как раз приведена в состояние, когда все обитатели могут спокойно переночевать. И только после ужина, распрощавшись со всеми знакомыми, с неожиданным трудом распрямив спину и потянувшись, Саша вдруг понимает, насколько же она устала. В столовой Грайма нет и не было, но, поплутав по башне, она находит его в одном из коридоров.
— Эй, а ты чего отбиваешься от коллектива?
— Я не могу сидеть за одним столом с рядовыми, — медленно произносит он, оглядывая Сашу так, будто это он, а не она, на голову выше. — Тогда они перестанут меня уважать.
— О, правда? Да не сказать, чтобы они особенно и начинали.
Грайм несколько раз вдыхает и выдыхает, явно сдерживая злость.
— Ты многого не знаешь о здешних порядках, Саша.
— Пожалуй. Зато о психологии твоих подчинённых я, будучи из другого мира, знаю явно побольше твоего.
Глядя на то, как зло горит зелёным его глаз, она едва сдерживает улыбку. Ох, вот это правда весело. Особенно то, как он, мучительно помолчав, в конце концов выдыхает, не найдя ответа.
— Ладно, капитан, не будем. Надеюсь, мы ещё обменяемся знаниями. А сейчас устроишь меня где-нибудь?
— Пошли.
Грайм ведёт её за собой, глядя на недавно начерченный план уцелевшей части башни, аккуратно обходя повреждённые коридоры и лестницы; Саша успевает слегка потеряться в пространстве от этого блуждания, и не сразу понимает, куда они в конце концов пришли.
— Погоди. Ты что, хочешь, чтобы я спала в твоей комнате?
— В башне осталось мало целых комнат, Саша. Почти во всех расквартированы солдаты. Но ты слишком опасна, чтобы я отпустил тебя к ним. Не исключено, что тогда к утру меня будет ждать небольшая революция.
