— Спасибо.
— За что это?
— За добрые слова.
— Запомните раз и навсегда — я говорю только правду. Без всяких «добрых» или «злых» слов.
— Тогда спасибо за правду!
— Так то лучше! А теперь можно и торты поесть. Очень уж я люблю Ленинградский. И вот ещё что — клиника в Израиле будет рядом с Мертвым морем?
— Прямо на берегу.
— Прекрасно! Прекрасно!
Я вышла от его мамы в начале шестого. Я не спеша шла по субботнему Арбату. Это Арбат куда больше был похож на современный. Много народу. Правда лица не такие хмурые что ли. Я купила мороженое в стаканчике и наслаждалась весной. Домой решила идти пешком. Это же центр — все рядом! Хотя я все же умудрилась немного заплутать и пришлось у прохожих спрашивать дорогу. Мне слишком не доставало навигатора в телефоне… и самого телефона тоже…
Зашла в гастроном. Купила докторскую колбасу, белый хлеб, пару булочек, бутылку молока и бутылку кефира (те прекрасные бутылки с крышечками из фольги). Кофе дома у моего мужчины было с избытком. Вкусного, молотого, ароматного. И я не смогла удержаться от соблазна и взяла ещё один Ленинградский. Буду заедать тоску по нему. Вообще я готова была уже сейчас мчаться к нему на красной стреле, но, дабы подтвердить мою легенду, я должна была провести без него его ещё, как минимум, 5 дней. А если совсем уж честно-мне очень хотелось понять, чем были и стали для него наши стремительные отношения. Ведь крайне просто верить в любовь когда человек рядом 24 часа в сутки. А отдалившись, бывает, пелена спадает и все — все прошло как белых яблонь дым. И да, я ему не верила. Не верила, что он влюбился так быстро. Не верила в себя. А поскольку на кону стояло мое душевное спокойствие, я решилась на тягостный эксперимент расстоянием. Я решила, что если у него все пройдёт, улетучится, я смогу вспоминать об этих нескольких днях, как о самых счастливых в жизни. Выполню задание и исчезну. А если нет? Если не пройдёт? Если на самом деле он влюбился? Тогда… Тогда у нас будет ещё три месяца счастья до выполнения моей миссии.
Звонок раздался ровно в одиннадцать.
— Привет! Это я! Я только вернулся в гостиницу после спектакля. Даже не пошёл отмечать, потому что обещал позвонить тебе! Что ты делаешь? Как прошёл твой день?
— Милый мой! Как я рада тебя слышать! Как я соскучилась!
— Приезжай!
— Не могу! Пока не могу!
— Я знаю, но мне невыносимо без тебя. Расскажи мне!
— Что именно?
— Всё! Всё, что захочешь!
— Я сегодня была в гостях у твоей мамы…
— Вот как, — произнёс он после долгой паузы, — Черт, я даже не могу сформулировать вопрос…
— Зачем?
— Спасибо! Зачем?
— Она волнуется.
— Интересно… она мне ничего не сказала, хотя я с ней разговаривал пять минут назад.
— Видимо и мне не нужно было говорить…
— Нет, хорошо, что сказала…
— Она наверное просто не хотела тебя волновать…
— Чем?
— Диагнозы Штульмана и Катца подтвердились. Теперь уже точно нужно лететь в Израиль.
— Да… ты же полетишь с нами?
— Конечно! Я же уже говорила! Я тебя одного не отпущу!
— Но полно о грустном! Я позвонил по другому поводу — что на тебе надето?
— Ничего!
— Совсем?
— Совсем!
— Ммммм…
========== Глава 12. «Поезд на Ленинград» ==========
Наш телефонный роман набирал невиданные обороты. Мне даже было страшно подумать о его счетах за телефон. Мы говорили, говорили, говорили. Каждую свободную минуту. Секс по телефону нас не впечатлил, а вот для узнавания друг друга телефонная связь подходила как нельзя лучше. Он рассказывал все: что он ел, как репетировал, как играл, где был, кто звонил. И требовал от меня такого же полного отчета о моем дне. Даже если я весь день провела дома. Мы говорили о литературе и музыке, о прошлых отношениях и страхах, о мечтах и планах. И в каждом разговоре он спрашивал: когда же я уже приеду. И я неизменно отвечала: после дождичка в четверг. Он злился и никак не хотел верить в то, что я действительно приеду в четверг. Разумеется, если в среду будет дождь!
Я решила ехать дневным. Во-первых мне нестерпимо хотелось провести ночь с ним. Обнимая его, прижимаясь к нему. Пять ночей без него и так показались мне вечностью.
Во-вторых, эффект неожиданности. На чём я хотела поймать его с поличным я знала. Только вот не знала, что делать, если поймаю…
И, наконец, в-третьих, я хотела посмотреть на Советский Союз. Слава Богу не из окна поезда Москва-Владивосток, конечно… Ну, а всего лишь один день в поезде? Я с радостью почитаю книгу, посмотрю в окно. Да и отдельное купе опять же. Да, издержки профессии. Нет, совсем не стыдно.
Как и предполагалось, поездка прошла скучно и утомительно. Время тянулось так медленно, что я заперлась в купе и достала планшет. Да, интернета, действительно, не было, но игр и книг, благо, было много. И все равно — 9 часов -это долго…
В 22.03 я, держа в руках чемодан, стояла на московском вокзале. Куда дальше? Видимо в Асторию… Номер, естественно, уже забронирован. Да, издержки профессии. Нет, совсем не стыдно!
Такси меня домчало с ветерком. По Питерским… ах, Простите! Ленинградским! Конечно по Ленинградским меркам «с ветерком». Заселились я тоже достаточно быстро. Номер был обычный. Без особых излишеств типа мини бара. Обычный, добротный Советский номер. Вид же с лихвой окупал аскетизм моей комнаты. Я распахнула окно и в номер ворвался запах моря… Испания… моя Испания. «Потерпи, я прибуду на днях…».
А меж тем сейчас уже он должен вернуться в номер. Однако, просто появиться на его пороге было бы слишком просто. Чтобы такое придумать? Тут мой взгляд упал на тонкий плед, который аккуратно лежал на моей кровати. Видимо заменяя одеяло. Решение пришло молниеносно. Хорошо, что наши номера были в одном крыле и мне не пришлось попасться на глаза дежурной по этажу.
Тук-тук-тук… и сердце уходит в пятки. Я стою перед дверью его номера и прислушиваюсь. Один ли он? Нет. Я слышала другой голос. Но с кем он? И откроет ли? Сейчас, понимая, что у него кто-то в гостях, моя идея с пледом выглядела глупо, но менять что-либо было уже поздно…
— Иду, иду, — услышала его голос. Щёлкнул замок и дверь распахнулась.
— Аве, Цезарь!
Сначала он не понял, что от него хотят. Спустя пару секунд, в полной мере осознав комичность и абсурдность ситуации, он захохотал в голос. Я стояла неподвижно, давая ему возможность разглядеть меня и не давая возможности прекратиться его истерике.
Я стояла завернутая в плед. Точнее плед выступал в роли тоги, перекинутой через левое плечо. На ногах были резиновые тапочки для душа, в волосах пластиковый цветок из холла гостиницы. В руках тарелка с тремя апельсинами и яблоком.
— Аве, Цезарь, — повторила я, — Жители Междуречья приветствуют тебя. Прими от нас щедрые дары, — и я передала ему тарелку с подвядшими апельсинами.
— Ну здравствуй… кстати, а как твоё имя, незнакомка? Не Брут, надеюсь?
— Все будет зависеть от того, кого ты прячешь в своей опочивальне, — сухо ответила я.
— Я прячу там своего брата.
— У тебя есть брат?
— Да, сводный. Приехал из Смоленска на мой спектакль. Но все это и многое другое я расскажу тебе уже внутри, — он осмотрелся по сторонам и, втянув меня в номер, он захлопнул дверь. Щелкнул замок.
И уже внутри, в полутьме коридора гостиничного номера он прижал меня к стене и безотрывно смотрел на меня. Потом срывающимся голосом:
