Левмир был уверен, что Айри смешается и потупит взгляд, но она лишь склонила набок голову и с хитрой улыбкой посмотрела на Эмариса:

— Скажу, что солгала.

Эмарис опешил, голос его наконец дрогнул:

— Что? В каком смысле, «солгала»?

— Никого я не обращала. Солгала, чтобы напугать его, — кивнула она на Торатиса. — А ты поверил?

И Айри показала Эмарису язык.

— Или ты лжешь сейчас? — нахмурился Эмарис.

— Не знаю. А ты знаешь?

— Я могу послать летучую мышь туда.

— Только вот в море они не водятся. Через неделю мы пристанем к берегу и, возможно, там ты найдешь какую-нибудь зверушку, что ответит на зов твоей крови. А возможно, и нет. Даже если найдешь летучую мышку, даже если она доберется до дворца, она увидит там Рикеси. Повезет ли ей застать её за кровавой пирушкой? Если бы я обратила ее, я бы, наверное, объяснила, как и где следует питаться, и почему нужно внимательно следить, чтобы никто её не видел. Но ведь я не обращала!

Айри прижала руки к груди, как бы умоляя, чтобы ей поверили. Казалось, её забавляет эта роль — несправедливо обвиненного ребенка. Играя, она чересчур подалась вперед, и с её колен соскользнул сверток. Глухой удар отчего-то привлек внимание Торатиса — остальные продолжали смотреть на Айри, но князь наклонился поднять сверток.

Айри рванулась наперерез, и, несмотря на всю свою нечеловеческую — ещё до обращения даже — скорость, не успела. Торатис поднял сверток. Резкими, злыми движениями его пальцы распустили тесьму, развернули лоскуты кожи.

— Книга Солнца, — покачал головой Торатис. — И почему я не удивлен… Если уж ты решила уничтожить княжество, так почему бы не похитить самую главную его святыню.

— Что значит, «похитить»? — Айри подпрыгнула от возмущения и тут же оказалась на ногах. — Я вроде хозяйка, и уж над сокровищницей была властна! Там полно всяких драгоценных штук осталось, а эту я взяла с собой, чтобы Рикеси сдуру не продала. Но не только. — Она выдернула книгу из рук отца, и Левмир увидел переплет, отделанный золотыми узорами. Узоров было столько, налеплены они были так густо, что на расстоянии казалось, переплет выполнен из цельного куска золота. Айри грохнула книгу на стол, заставив вздрогнуть князя.

— Вас это несомненно заинтересует! — Айри ткнула пальцем в Эмариса, затем — в Левмира. — Я давно, ещё когда впервые увидела эту вашу И, подумала, что кого-то она мне напоминает. Но кого? Эта мысль меня измучила. И вот, перед самым отлетом я вспомнила!

Левмир уже перестал разбирать, где заканчивается маска и начинается настоящая Айри. Княжна, будто ветром гонимый листок, металась от одной ипостаси к другой. Только что она смеялась в глаза отцу и Эмарису, была наглой и дерзкой, теперь вдруг стала увлеченной и доброжелательной, весь её тон пронизан чувством сообщности, желанием внести какую-то лепту в общее дело. Как будто позабыла о глупостях, которые натворила. Как будто все позабыли.

— Это недалеко от начала, — шелестела страницами Айри. — Тут перечисляются люди Солнца. Об этом вскользь рассказывают в суриях. Река, отчаявшись извести людей при помощи чудовищ извне, решила уничтожить их изнутри. Она сотворила Алую Бурю, которая дурманила людям рассудок и заставляла отправляться в путь на север. Но Солнце предвосхитило поступок Реки и… Тут говорят по-разному. В книге написано, что Солнце сотворило людей из своего света, в суриях говорят, что оно просто коснулось лучами некоторых сердец. Но все сходятся в одном: все эти солнечные люди отправились к Реке, приняли её дар и… Ничего такого не случилось. Они должны были не то помочь людям в борьбе с вампирами, не то вовсе не допустить этой борьбы, то ли уничтожить саму Реку… Но больше про них ничего не написано, и никто о них не слышал.

— Не все приняли дар Реки, — проворчал Торатис.

— Да-да, конечно, почти не все, — странно сказала Айри и открыла нужную страницу. — Вот портрет моей прародительницы, Великой Айриэн. Она сумела противиться зову Реки и навеки осталась среди людей, молилась Солнцу, а когда пришел её смертный час, завещала положить себя в корзину воздушного шара. С тех пор это — традиционное погребение в нашем роду. Было. До недавних пор.

Левмиру сделалось не по себе. Он смотрел на страницу, где, выцветший, пожелтевший, но все такой же, как и тысячи лет назад, четкий красовался портрет. Женщина лет тридцати с пронизывающим взглядом черных глаз. Если стереть различия, обусловленные возрастом и рукой художника, то Айри была её точной копией.

— Любопытно, — пожал плечами Эмарис.

— Очень! — кивнула Айри; глаза её горели. — Тогда, перед войной, верующие в Солнце разделились. Одни считали, что Айриэн — богиня, существо нечеловеческое, ниспосланное Солнцем, чтобы вести людей за собой. Они ей поклонялись, вверяли ей свои сердца и души. Они ей молились, полагая, что она скорее услышит мольбы, чем высокое светило. Думали, что их просьбы она передаст прямо Солнцу. А её отречение от Реки почитали величайшим подвигом. Но были и другие. Эти считали, что Айриэн предала Солнце, отказавшись принять дар Реки. Ведь её же создали ради этого! Не ослушайся она, не было бы ни Реки, ни вампиров, ни Алой Бури, которая раз в несколько лет налетает на наши земли и сеет безумие в людях. Айриэн винили во всех бедах. Однако, когда вампиров изгнали с Востока, эти, вторые, постепенно извелись. Трудно ненавидеть кого-то, кто виноват в беде, которой нет.

— «Вампиров изгнали с Востока», — усмехнулся Эмарис. — Помилосердствуйте. Когда мы шли на Запад, вас даже не заметили. Не до того было.

— Не удивлена, — дернула плечиком Айри. — Меня лично тогда в помине не было. Но это неважно. Важно другое. Забавно, что именно я, наследница рода, приняла в конце концов дар.

Левмир вздрогнул. А ведь и правда. Солнечный Лучик коснулся алых вод и отразился от них, преображенным.

— И ты решила, что раз так, значит, тебе на роду написано изничтожить вампиров — и бросилась догонять флот? — продолжал насмехаться Эмарис. — Айри, это древняя сказка. А солнце — просто жаркий круг на небе.

— Замолчи. — Айри вновь удивила Левмира, теперь она собралась, стала похожа на лезвие ножа, готовое вонзиться в горло врагу. — Я три года жила без Солнца и думала, что промерзла до самого дна души, но лишь приняв дар, ощутила тепло! Поняла, что холода не существует. Хочешь потешаться над этим? Тогда сейчас я буду смеяться над тобой.

И Айри перевернула страницу.

Левмир не удержал возгласа. Руки сами собой взметнулись вверх, ладони зажали рот, но было поздно. Айри торжествующе смотрела на него.

— Не может быть! — Эмарис схватил книгу, жадно впился взглядом в портрет. — Это… Это ты нарисовал? — посмотрел он на Левмира.

Левмир только и смог, что покачать головой. Айри залилась смехом:

— Не сочиняй ерунды! Ты посмотри! Этому портрету тысячи лет, видно же.

Айри выдернула книгу из ослабевших рук Эмариса, вернула её на стол, и Левмир вновь увидел знакомое — и чужое — лицо.

Нет, это была не принцесса И. Теперь он понимал, что перед ним — её мать. Но — те же зеленые глаза, те же изумительные волосы с чередующимися золотыми и серебряными прядками, та же хитрая улыбка, прячущаяся в уголках губ. Женщине на портрете чуть больше двадцати лет. С содроганием сердца Левмир, наконец, понял, как выглядит его возлюбленная теперь. С треском разбился вдребезги образ маленькой девочки, с которой он шел к Алой Реке. Его место заняла взрослая девушка, красота которой завораживала и пугала. Представив её рядом с собой, Левмир покачнулся. Все было напрасно. И долгий путь к Реке, и собранная армия, и грядущее победоносное сражение. Рядом с таким существом он всегда будет чувствовать себя грязным деревенским мальчишкой, но теперь, повзрослев, не сумеет закрыть на это глаза. Да и сама она — захочет ли оставаться рядом с ним?

Как будто того было мало, Айри продолжала:

— Нивиэн. Так её звали. Она была из тех, кто откликнулся на зов, и после этого о ней не слыхали. Подобно остальным людям Солнца, она появилась из ниоткуда и исчезла в никуда. Всё, что осталось, — портрет и имя.