— Да знаю, знаю. Как ты с тремя одновременно справлялась, не представляю.
— Ну, у меня-то три руны, с меня и спрашивать трижды надо. Сама уж нарвалась. Вот, кстати, огнетрав и помогал. Так что пей!
— Спасибо, Зореслава.
И вечером, после кружки с горячим отваром из огнетрава, во время занятия окклюменцией, когда огненный феникс растворился в закате над выжженной пустошью, Молния ощутила, как под её стопами сквозь пепел пробиваются крошечные тёплые ростки.
[1] Приятно познакомиться (фр.) Также означает «очарованный», «околдованный».
========== Глава шестая ==========
Из легендарной книги «Как стать великим магом»
Отрывки из главы «Урок на тему Адресные зелья»
Профессор Кэррик входит в класс, держа в руках банку, покрытую инеем.
— Сегодня мы поговорим с вами про адресность зелий. До этого вы учились готовить только обычные зелья — они действуют на любого, кто их примет. Адресность — это сложное и многостороннее уточнение зелья, которое ограничивает его действие на одного конкретного человека или на группу людей. Проще всего это объяснить на примере отворотного зелья. Сейчас как раз весна, и, как всегда, у всех обострение. Обычное отворотное зелье можно дать любому влюблённому и, если оно правильно приготовлено, оно сработает. Также оно является противоядием от Амортенции, приворотного зелья. И, конечно, если у вас возник вопрос, зачем вообще нужна адресность, раз уж и обычное зелье работает, то я вам отвечу. Любое магическое уточнение помогает достигнуть гораздо более тонких и существенных результатов. В случае с отворотным зельем возможности открываются очень интересные. И нам помогут их изучить две замечательные ученицы третьего курса Гриффиндора. Скоро они должны быть тут.
Вскоре дверь класса открывается, и мадам Бертилак заводит в класс двух юных девочек-близнецов, покрытых веснушками и рыжими кудряшками. Оставляет их в классе и уходит.
— Это Фиона и Джулиана Уизли. Они, как и многие в это время года, стали жертвами сезонных усилений чувств. Фиона, расскажи нам, в кого ты влюблена. И не стесняйся, пожалуйста, мы всё равно тебя от этого излечим.
Фиона шепчет ей на ухо.
— Ну, конечно. Господин Йодль и его занятия танцами неизменно собирают урожаи девичьих влюблённостей. А ты, Джулиана? Тоже в него?
Джулиана шепчет ей в другое ухо. Профессор Кэррик улыбается.
— Тоже неудивительно. Профессор Макфасти с его трогательной любовью ко всему живому вечно популярен. Что ж, прекрасные два случая для изучения адресных зелий.
Итак, отворотное зелье помогает как от влюблённости, так и от Амортенции. Это неслучайно. В обоих случаях естественным либо магическим путем создаётся не настоящая любовь, а её подобие, строящееся на иллюзиях. Очаровательный господин Йодль, музыка, апрельское солнце и круговая джига — и вот уже Фиона потеряла покой. Амортенция работает сильнее и грубее, но она аналогична по сути: в разуме жертвы образуется навязчивая идея, маскирующаяся под любовь. Если её разрушить обычным зельем, то иллюзия уже через пару дней сможет вырасти снова на новом материале. Если же жертва пьёт адресное зелье, то она научится различать саму эту иллюзию и освобождаться от неё. «Пациент» получает, таким образом, стойкую защиту от подобных неприятностей на будущее. Это не значит, конечно, что человек потеряет способность любить. Этого не отнять ничем. Но от глупых и частых влюблённостей — очень даже спасает.
Как готовить адресное зелье? Список ингредиентов — перед вами. Но главное — формула, так как уточнение происходит через неё. В случае с отворотным зельем у нас два адресата — тот, кто влюблён, и тот, в кого он влюблён. Для вписывания в формулу «пациента» достаточно упомянуть его имя в формуле. Конечно, нужно знать лично этого человека! Поэтому эти девочки сейчас перед вами. Нельзя варить адресные зелья для незнакомцев. Айлин, напомни нам общую формулу для отворотного зелья.
— Нужно метафоризировать конец любви! — выпаливает Айлин.
— Совершенно верно. Метафоризируя, просто обращайтесь к «пациенту» по имени. А вот со вторым адресатом — сложнее. Тут нужно ярко описать его недостаток. Причем неважно — настоящий или выдуманный. Для разрушения иллюзии достаточно совершенно любого неприятного свойства. Но описать недостаток надо метко и афористично и вплести его в общую формулу. А произнести её надо…
— …перед добавлением последнего ингредиента! — скандирует класс.
— Которым в данном случае является пиявка, насытившаяся свежей кровью. Этьен сегодня утром любезно напоил своей кровью всех наших пиявок, так что вам не придётся цеплять их себе на руки. Один нюанс: если готовится противоядие от Амортенции, обязательно нужно добавлять мандрагору. Как вы знаете, это компонент большинства противоядий. Но для снятия обычной влюблённости она необязательна. И ещё один нюанс: в данной формуле нельзя использовать личные местоимения «я, мой, меня», потому что вы тогда сделаете адресатом себя. Лучше всего обращаться к «пациенту» по имени, рассказывая ему про недостаток того, в кого он влюблён, и метафоризировать конец этого досадного состояния. Вопросы есть?
Профессор Кэррик раздаёт каждому по пиявке из банки, покрытой инеем.
*
Формула Этьена:
«Джули, прости за этот пошлый разговор, но помни: ещё не придут седины, отпустит морок сердце, прояснится взор, увидишь, что с ним быть не суждено. Айдан прекрасен — если б не одно: невыносимый запах псины!»
Джулиана осторожно подошла к котлу Этьена и принюхалась.
— Вообще-то я люблю запах собак. Но… не такой… не в такой…
— Не в такой концентрации, ты хочешь сказать? Да, тут Этьен постарался. Но, кажется, - продолжила профессор Кэррик, принюхиваясь, - кажется, ты добавил в формулу и похвалу, Этьен? У аромата очень изысканный шлейф. Тебе нравится профессор Макфасти, судя по всему. Восемь баллов и три дополнительных за поэтическую форму.
Этьен пробормотал себе что-то под нос про то, как сильно ему нравится Макфасти, а профессор Кэррик и Джулиана пошли дальше.
Ида Макгаффин, 13 октября 1347 года
Дождь или не дождь, а пятничную ярмарку в Кардроне не пропускают ни магглы, ни маги. Последние лишь снимают со вздохом свои Репелло и Импервиусы и мокнут, как положено простым смертным. Весь криох отправляется туда продавать овечий сыр и молоко, и, конечно, шерстяную ткань. Папа с мамой ушли с самого утра, оставив нас с бабкой Макгаффин присматривать за Саймоном. А это значит вот что: мы с ней встали чуть свет, пока братец ещё сладко сопел в родительской постели, куда перебрался посреди ночи, и начали варить умиротворяющее зелье. Толчёный лунный камень у нас заканчивался — скоро новым придётся запасаться. К счастью, порошка из иголок твердолобика в зелье шло совсем чуть-чуть, а толчёного рога единорога — и вовсе три крупинки, иначе мы бы давно разорились, сколько сыра ни продай. Зато уж синюхи мы с Эли летом набрали — мешок целый.
Как же я скучаю по Эли! И присматривать за Саймоном без него тягостно, когда родителей нет рядом. Я-то его догнать могу, коли убежит, но без магии ничего не исправить, когда натворит дел, а бабка Макгаффин уже еле ходит, да и угасающие чары старается беречь для своего любимого зельеваренья.
— Синюхой-то траву эту у нас кличут, на юге Шотландии. А в Хайленде брань-травою величают. В Англии она — одолень-трава, а в странах за морем — и вовсе валериана, — заводила бабка свою любимую песню, а я запоминала: всё потом перескажу Эли, а он — своей Эйриан, которой это ужасно интересно.
— А в Уэльсе как? — спросила я, вспомнив, что Эйриан родом из Уэльса.
— А в Уэльсе там поэты сплошь. Вот и называют траву эту красоткою или кумашницею.
— Баб, а ты там бывала? — спросила я, размельчая подушечками пальцев сухие соцветия.
— Да уж где я только не бывала, когда по молодости хотела все растения мира изучить. А потом встретила прадеда твоего Макгаффина да и осела в Кардроне на всю жизнь.
Хоть мы и кличем её «бабкой Макгаффин», она на самом деле моя прабабушка. Сколько ей лет — даже представить страшно. Расспрашивать её про молодые годы — любимое дело, правда, она лишь про травы да коренья с охотой рассказывает. А спросишь про странствия или про прадеда — так замолкает или быстро меняет тему.
