– И все же! – продолжал настаивать Шерлок Зай, требовательно протягивая лапу. – Если это действительно веские улики, то я не вижу в этом никакой проблемы.

– Хорошо! – согласился инспектор скрепя сердце. – Только, прошу вас, не повредите их ненароком.

– Обещаю вам!

Листрейд, еще немного помявшись для проформы, осторожно передал пакетики Шерлоку Заю, и тот, развернув их, тщательно оглядел их содержимое и принюхался, затем протянул пакетики мне.

– Как вы считаете, коллега, что это?

Я принял у него из лап пакет с жесткой корочкой, осторожно извлек ее из пакета и повертел перед глазами. Листрейд очень внимательно и с каким-то подозрением наблюдал за моими действиями. Меня это сильно смущало, но я решительно заставил себя не отвлекаться на пустяки и думать только о деле.

Поднесякорочку к клюву, я долго и деловито обнюхивал ее, потом осторожно отломил совсем крохотный кусочек, сунул его себе в клюв и долго и сосредоточенно перекатывал крошку сухаря на языке.

– Ну что? – спросил Листрейд, не вытерпев напряжения, охватившего его. Он словно зачарованный наблюдал за моими действиями. – Не томите, господин Кряк!

– Хлеб, – сказал я, выплевывая крошку. С этого инспектора станется, еще обвинит в поедании улик.

– А я что говорил! – от радости Листрейд даже подскочил на месте.

– Очень сухой. Как минимум двухнедельной давности, а может, и поболе, что косвенно подтверждается обильным разрастанием плесени.

– Но… – морда инспектора вытянулась, еще больше заострившись, а уши прижались к голове. – Этого не может быть!

– Простите, господин Листрейд! – Я не мог позволить какому-то полицейскому недоумку унижать мое профессиональное достоинство. – Да будет вам известно, я с отличием окончил годичные курсы дегустации, о чем имею официальное свидетельство!

– Простите, господин Кряк, я никак не хотел вас обидеть, но это просто невозможно! Этот кусок корки – главная улика в деле!

– Ничем помочь не могу, – отрезал я, возвращая плесневую корку в пакет. – Если вы не доверяете моим выводам как дипломированного специалиста, то вправе обратиться к другому! Но я уверен, результат будет тот же самый. Кстати, хлеб сделан из ржаной муки первого сорта с примесью отрубей. Мне знаком его вкус.

– Разве? – еще больше расстроился Листрейд. По его виду было хорошо заметно, как он жалеет, что связался с нами.

– Этот хлеб похож на тот, которым торгуют в лавке Сусли Камору. Хотя по мне, муку можно было взять сортом пониже.

– Скажите, что это неправда! – вцепился в меня Листрейд. Казалось, он с досады вот-вот готов был разреветься.

– И не подумаю! – я отступил от него, взмахнув крылом и вытягивая шею. – Вы, блюститель закона, пытаетесь заставить меня солгать?

– Нет, что вы! – тут же перепугался Листрейд. – Просто… просто я не знаю, что теперь можно предпринять. Ведь это полный крах всего дела! А крошки? – вдруг спохватился он. – Умоляю вас, господин Кряк, проверьте крошки! Может, они те самые?

– Если вы так настаиваете, – повел я плечами и сунул клюв во второй пакет, слизнув одну из крошек. – Хлеб из пшеничной муки высшего сорта, дрожжи натуральные, три дня выпечки от силы.

– Замечательно! – обрадовался Листрейд. – Вот оно, совпало!

– Не торопитесь, инспектор, прошу вас, – прервал его преждевременное ликование Шерлок Зай. – Продолжайте, коллега.

– Очень схож по составу с батонами из той же булочной, – закончил я, возвращая пакетик с крошками на стол.

– Все пропало… – Листрейд медленно опустился на свой стул, обреченно вздохнул и принялся раскачиваться из стороны в сторону. – Мое дело развалилось, полностью и бесповоротно! Наши эксперты утверждали, будто им не с чем сопоставить этот хлеб, но они ошиблись. Ошиблись! Их ноги завтра же не будет в штате полиции, клянусь вам! – вскочил со стула Листрейд, заметавшись по кабинету, то выпуская, то вновь втягивая когти на передних лапах. Вдруг он остановился посреди комнаты и обернулся ко мне. – Ну, где вы были раньше, господин Кряк? Где, я вас спрашиваю?

Вопрос был явно риторическим, и мне оставалось лишь молча пожать плечами.

– Инспектор! – жестко сказал Шерлок Зай, грохнув лапой по столу, отчего одна из внушительных стопок листов бумаги покосилась, с нее сорвалось несколько листков. Те, кружась и взмахивая углами, опустились на пол. – Возьмите себя в лапы!

– Да-да, вы правы, дорогой Шерлок, – опомнился Листрейд, опустился на четвереньки и полез под стол за упавшими листами. Минуту спустя он выбрался наружу, аккуратно складывая листочки один к другому. Лапы его заметно дрожали. – Скажите, что мне теперь делать? Ведь с меня за это дело три шкуры спустят.

– Прежде всего необходимо все тщательно обдумать, – Шерлок Зай опустился на стул и призадумался. – Скажите, инспектор, вы, случайно, не делали снимки у того малинника, где предположительно медведь столкнулся с Колобком?

– Как же! – тут же вновь оживился Листрейд. – Конечно, делали. Но это нам ничего ровным счетом не дало. Там бродит множество медведей, да и следы Колобка присутствуют.

– Можно ли взглянуть на эти снимки?

– О, конечно! – Листрейд бросил листки, которые держал в лапах, на стол, обежал его вокруг и залез едва ли не с головой в выдвинутый им ящик. – Вот! – наконец протянул он Шерлоку пакет со снимками.

Тот неторопливо открыл пакет и вынул из него поблескивающие глянцем черно-белые фотографии. Мне стало интересно, и я заглянул ему через плечо.

– Следствию это ничего не дало, – повторился инспектор, пока мы с Шерлоком Заем разглядывали снимки. – Как было установлено, даже если и имело место столкновение с медведем, то Колобок, судя по следам на снимках с пятого по десятый, ушел с поляны живым и здоровым. Его следы теряются лишь у норы лиса, что и навело нас на мысль о причастности Лисье к данному делу. – Листрейд досадливо вздохнул и добавил: – Чтоб оно провалилось вместе с этим Колобком!

На фотографиях действительно было видно, как овальные следы удаляются от поляны и резко обрываются почти у самой лисьей норы. А у малинника действительно было сильно натоптано. Медвежьи следы перемешались с идеально овальными углублениями, оставленными ногами Колобка.

– А скажите, ваш заявитель, так называемая баба не жаловалась случайно, что у нее в последнее время творится нечто неладное в хозяйстве? – неожиданно спросил Шерлок Зай, оторвавшись от созерцания снимков.

– Я не совсем понимаю, какое это имеет отношение к данному делу, – оторопело уставился на него Листрейд, – но… что-то такое, кажется, было. Мне нужно поднять бумаги.

– Поднимите, если вас не затруднит, – кивнул ему Шерлок Зай, вновь опуская глаза и перелистывая в лапах фотографии.

Листрейд долго копался в бумагах, шурша листами и перекладывая деловые записи с места на место, пока наконец не обнаружил то, что искал.

– Вы правы, Шерлок Зай! – обрадованно взмахнул он бумагой. – Гражданка баба действительно жаловалась.

– На что именно? – уточнил Шерлок Зай, не поднимая головы.

– Э-э… – инспектор поднес бумагу к глазам и долго вчитывался в ее содержимое, затем кивнул своим мыслям. – Она просит нас разобраться с пропажей овощей из погреба, кур из курятника, а также меда из ульев.

– Когда подано заявление: позже, чем арестовали Лисье или раньше? – уточнил у него Шерлок Зай, задумчиво дергая нижнюю губу когтями.

– Позже, буквально на следующий день, – ответил ему Листрейд, сверившись с датой заявления. – Но я все равно ничего не понимаю. Какое все это имеет отношение к убийству Колобка?

– Сперва я хотел бы уточнить, где была обнаружена сухая корка?

– У входа в нору Лисье, – нехотя отозвался Листрейд. – Но все-таки, что общего у убийства Колобка и этого заявления? – он нетерпеливо потряс бумагой.

Шерлок Зай сложил стопкой фотографии, аккуратно поправил ее и уставился пронзительным взглядом в морду инспектора.

– Дорогой мой Листрейд, а кто вам сказал, что убийство вообще имело место быть?