Я отстранено взяла баночки и направилась к выходу. И замерла на полдороги, оглянувшись на аптекаря.

– Постойте….

– Да? – спрашивает он, глядя на меня поверх очков.

– А как я найду дорогу сюда в следующий раз?

– Сообразила, – ухмыльнулся он. – А тебе зачем? Этого на курс хватит, а больше и не надо.

– А вдруг разобью? – пытливо интересуюсь я.

– А ты попробуй, – ехидно замечает старичок.

Нет, рисковать я точно не готова.

– Поблагодарить.

– Ну так как сейчас пришла, так и через месяц придешь.

Ох, эти мужчины….

….

Ухудшение, сказал он. Да что он знал об ухудшении, этот вредный аптекарь?! Три дня я валялась в дикой корячке и могла лишь ползком добраться до туалета, да выпить глоток воды с лекарством, но поскольку терять мне было нечего, я и терпела, хотя что греха таить – большую часть времени я валялась в беспамятстве.

На утро четвертого дня я проснулась совершенно здоровой и полной сил. За окном щебетали птахи, светило солнце, и я чувствовала, что дышу, чувствовала жизнь в каждом вздохе – я вернулась. Осталось только набрать вес, но это дело времени. И прибрать квартиру. Окинув взглядом бардак, я тихо застонала и ушла обратно в подушки.

Оставшийся месяц до встречи с аптекарем я посвятила чистке своей жизни. Уволилась с работы. Когда до меня дошло на что я тратила свою жизнь, я отчетливо поняла, почему та решила от меня отказаться. Перетряхивать чужое грязное белье, мешать людям нормально жить, сделать себе имя за счет сплетен о личностях, с которыми даже и говорить не о чем? Да уж, великие цели, великих умов… Закрыла свой блог с полумиллионом подписчиков. Без сожаления. Чем я лучше тех, кто оставлял полные презрения комментарии, поливая «народных» и не народных грязью, которой было в избытке и в моих сенсационных статьях? Миру нужно иное, но что – я еще не поняла.

Так я стала аптекарем, или фармацевтом, или продавцов снадобий, иногда ведьмой в аптеке Межмирья.

Сама бы не поверила, если б там не работала.

Улыбнувшись, я простилась с женщиной, бережно прижимающей к груди два пузырька с лекарством для сына. Под ее глазами залегли темные круги, а печать переживаний еще долго не покинет взгляд, но главное, теперь ее ребенок будет жить. Как же мне приятно было видеть именно такую посетительницу: простого, обычного человека, которому было даровано знание об Аптеке. И то, только потому, что ее сын или его будущие дети или может кто-то дальше в поколениях нужны Мирозданию для одной ему ведомой цели.

Никогда, ни одному обычному человеку, правда об Аптеке, где есть лекарство от всех болезней не откроется. Увы.

– Увы, у каждого свой путь, – заметила однажды Триа, сказочная дриада, моя коллега.

Не то, чтобы Мирозданию не нужны остальные люди. Путь каждого бесценен и уникален, именно поэтому не всем суждено исцелиться и именно таким способом, потому, что каждый нужен в том векторе жизни, в котором все и происходит.

Я нетерпеливо взглянула на часы. Половина первого, скоро обед! Кто бы мог подумать еще месяц назад, что обедать теперь я буду в компании эльфийки и дриады! Ну как же это круто!

Внутренний сигнал оповестил, что приближается следующий покупатель, после которого я могла спокойно закрыться и сбегать за изумительным шоколадом ручной работы, что продавался на Гороховой. Девочки были от него без ума, в их мирах не существовало ничего подобного. С утра я ничего не успела, люди шли друг за другом со всех стран. Аптека в нашем мире всего одна и попасть в нее можно из любой точки каждого города каждой страны. Кому нужно – тот видит дверь. Как я узнала, таких «случайных» как я не было никогда. И загадка этого феномена волновала меня очень сильно. Я буду не я, если не найду ответ – мне не удалось бы стать репортером без сокрушительного любопытства и желания докопаться до сути.

Дверь открылась, впустив поток свежего воздуха, яркие блики солнца, гул машин и запах свежей сдобы из булочной неподалеку. На пороге появился импозантный мужчина лет тридцати пяти. Его сумасшедшая харизма и аура человека «при власти» мигом заполнили крохотное пространство Аптеки. Черные как смоль волосы, высокие скулы, глубоко посаженные узкие черные глаза. Хищный и неприятный вид посетителя заставил меня поежиться. Упругой походкой человека, привыкшего повелевать он в долю секунды в долю преодолел разделявшее нас расстояние.

– Ууу, какая красивая аптекарша.

От блеска его ослепительной улыбки я зажмурилась, хотя вернее будет сказать от блеска золотого зуба с вкрапленным бриллиантом. Этот аксессуар и манера общения совсем не вязались с обликом мужчины, что дико нервировало. Внутри меня все кричало, что с ним что-то не так.

Я достала приготовленные пузырьки. Магия услужливо предоставляла знание о том, кому предназначается тот или иной сосуд сразу после открытия Аптеки.

– Ваш заказ, – вежливо произнесла я, поставив лекарство на массивную столешницу темного дерева.

– Спасибо, – мужчина вальяжно облокотился на стойку. – Какие планы на вечер, красавица?

Я мысленно закатила глаза. Вот ей Богу, ты можешь работать где угодно, но такие персонажи проберутся даже в аптеку Межмирья!

– Ваше общество в них точно не входит. Прошу меня простить, скоро придет следующий клиент, – вежливо соврала я.

Его холодный, оценивающий взгляд изучал, гипнотизировал и пытался сорвать маску вежливого безразличия на моем лице. И опять же, совершенно не вязался с его манерой общения. Я взяла купюры, которые он мне протягивал, но мужчина стальной хваткой схватил мое запястье.

– Завтра проведаю, – он хищно и бескомпромиссно улыбался. – Может, передумаешь.

Прикосновение его губ к моей ладони обожгло холодом. Вскрикнув, я отдернула руку, выронив в купюры.

– До завтра.

Я вежливо проигнорировала его прощание, внимательнейшим образом собирая деньги со стойки. Дверной звонок оповестил, что все закончилось. На душе стало немного тревожно, но я быстро взяла себя в руки. В случае опасности Источник, чья магия поддерживает это место и питает меня, легко защит свою работницу и закроет доступ к своим ресурсам любому посмевшему вести себя неподобающим образом.

Схватив сумочку, я подбежала к двери, взялась за ручку, и тут на меня накатило такое странное, но знакомое ощущение…

Тряхнув головой, я открыла дверь и вышла на улицу: яркий дневной свет немного слепил и, зажмурившись, я с довольной улыбкой подставила свое лицо теплым лучам и ветерку. Ладно, пора, нога, обутая в балетку из переработанных пластиковых крышек, легко взлетела на ступеньку, и я невольно залюбовалась солнечными бликами на голубых и розовых крапинках. С довольной улыбкой, не сводя с балеток глаз, я взбежала по ступенькам и… споткнулась. От неизбежного и, предполагаю, болезненного, столкновения носа с асфальтом, меня спасли сильные мужские руки, у обладателя которых отличный, надо признать, вкус к дорогой обуви.

Что – то мне это напоминает…

Полюбоваться на пару начищенных до блеска серых туфель мне не дали, уверенно подняв вверх. И мой взгляд столкнулся со смеющимися синими глазами. Тот самый аристократ из Загса, и руки опять с талии не убирает. Надо же, какие у него горячие ладони, я ощутила легкую дрожь, как и в прошлый раз. Почему я так реагирую на этого мужчину?

– Похоже, это становится традицией, – улыбаясь, произнес он.

Его чуть насмешливый голос обволакивал бархатной дымкой, и я поймала себя на том, что смотрю на него раскрыв рот. Мимо, словно обтекая нас, сновали люди, по Садовой неслись машины, я же как завороженная смотрела в его лицо.

– Традиции, к вашему сведению, фундамент крепкой семьи.

Что я несу?! Мужчина заразительно расхохотался, запрокинув голову и продолжая держать руки на моей талии.

– Вы очаровательны, – отсмеявшись, произнес он, – но все же, немного торопите события.

– Это для информации. Ничего личного.

Мужчина с улыбкой взглянул на меня, а между нами вновь стало разливаться то электрическое напряжение, как и в Загсе. Как так, я вижу его всего второй раз, но не оставляет чувство, будто мы знакомы много дольше. Его взгляд опустился на мои губы, которые от такого внимания стало радостно покалывать. Резкий звук клаксона из черного, лоснящегося Мерседеса, припаркованного у обочины, заставил меня вздрогнуть и моментом обнулил наши энергетические флюиды. Мужчина убрал свои горячие руки и стало пусто. Правду бабушка говорила, что мужчина лучше всякой грелки.