— И вам, конечно же, не совестно? Не совестно приходить в палату, считай, в реанимацию, к человеку, который по вашей же воле загремел сюда, испил вишнёвого сока с ядом, в чьи комнаты вы бесчестно ворвались, без спроса перерыли все шкафы, заглянули бестактно во всякий угол и облапали каждую мантию?! Не стыдно вам, мистер Шарль, обвинять собственную жертву, когда убийца и сообщник на свободе?! В этом ваш порядок? В министерских заказах выражается ваш закон, да? Как глупо всё это говорить человеку, который подсунул меня, как игрушку, подозреваемому в убийствах. И для чего? Повышения! Вы социопат. Ради нового значка отличия вы готовы играть людскими чувствами, бесчестить, манипулировать, унижать достоинства и рушить счастье невинных людей. Обычно такие, как вы, ловят преступников, которые воруют материальное, насилуют и убивают физически. Куда хуже в этом мире вы, мистер Шарль. Вы уродливее садиста и презреннее педофила. Вы грабите человеческие чувства, радость, счастье и насилуете и без того несчастные души!

— Мисс Грейнджер, это не так.

— Что не так, мистер Шарль?! Вы выбрали меня и прогадали. Я не стала вашим информатором, а меж тем влюбился не Снейп. Всё случилось ровно наоборот. И теперь вы… вы… Неужели думаете, что я пропущу вас и уйду, оставлю его одного, беззащитного, обезоруженного для схватки с вами?

— Мисс Грейнджер… — уже со скрытой угрозой, требуя немедленно остановиться, протянул Шарль.

— Давайте! — воскликнула Гермиона. — Давайте, надавите на меня! Пригрозите Азкабаном! Мне плевать, ровным счётом плевать! Я не желаю подыгрывать такой свинье, как вы! — выпалила она и выдохлась, словно вместе с кислородом и гневом из неё вылетела вся энергия.

Шарль начал очень спокойно, и признаться, это спокойствие появилось только благодаря обвинениям и презрению.

— Мисс Грейнджер.

— Оставьте нас в покое, — захныкала Гермиона.

— Вы считаете меня свиньёй… а я думаю, как только Северус придёт в себя, то пожмёт мне руку. Вы же не станете спорить, что яд Нагайны наградил его иммунитетом. А вам, мисс, какая-нибудь вселенская тварь дарила иммунитет? Как скоро бы скончались вы?

— А меж тем это не оправдывает ваших действий! Вы, аврор, не предотвратили отравления и не поймали того, кто капнул яд!

— Нет, конечно, нет! — Шарль поднял руки. — Сами посудите, Северус Снейп — преступник. Его в любом случае ждёт Азкабан и дементоры, это лишь вопрос времени. В тяжёлом случае его обвинят в трёх убийствах, так как обыск дал мне некие улики, ну, а затем подвергнут поцелую дементора. В лёгком же — всего лишь посадят в Азкабан. Но вряд ли срок смягчат. Он оступился, мисс Грейнджер, и министерство едва ли задумается о смягчении условий пребывания в том гиблом месте. Разве что состояние здоровья способно выбить милость у них. Признаюсь, мне жаль, но Снейп выбрал свою участь. Он преступник. Он давным-давно преступник, убийца и насильник.

Девушка пропустила все мимо ушей. Для нее оправдания были пустым звуком.

— А если будет лёгкий случай, то в чём же его обвинят, мистер Шарль?

— Вы же слышали, когда приходили за витражами. В содействии. Увы, мисс Грейнджер, Снейп так и так не принадлежит себе.

Гермиона горько хмыкнула.

— Профессор сделал выбор в далеком прошлом — факт неоспоримый. Да и не оставите вы его в покое, уж слишком он хорош, не так ли? Однако у него хотя бы был шанс не оступиться, а вот Драко и Панси такового не имели. За что же их так жестоко?

— Ложь! Перестаньте, мисс Грейнджер. На войне у каждого есть выбор.

— Нет, вас не было, когда по этому замку ходил Воландеморт и убивал маглорожденных! Вы не знали его! Не видели безносого монстра, который держал в страхе всех и убивал даже своих! У Драко родители не оставили выбора: сын идёт по стопам отца. Стоило Малфою подрасти, как его заставили принять метку.

— Мисс, и вы в это верите? Если так поразмышлять, то все бывшие пожиратели поют на допросе одну и ту же песню. Всех их, конечно же, принудили, даже тех, чья вина в многочисленных убийствах доказана. Эти «заечки» врали даже об империо. Представляете, если я поверю и не буду их ловить? По всему магическому Лондону (Ну, да что уж там, по всей Британии!) будут разгуливать уроды и бессердечные твари, которые пытали, насиловали и убивали невинных людей. Сколько боли, страданий принесли они! Вы говорите о сказках, которые пишут последние лгуны да эгоисты. Вы за них? Вы анархистка, что ли?! — повысил голос Шарль. — Я не могу позволить себе бездействовать, точно так же я не могу отпустить и Снейпа. Мне абсолютно плевать, каким был Драко Малфой. Однозначно — свиньёй. Он служил Воландеморту, и этого достаточно. Для меня всегда была важна справедливость, мисс Грейнджер. Я считаю, что преступники должны сидеть в тюрьме, а мирные жители спать спокойно. И ежели этого не происходит, следует сжечь аврорат к чертям! Знаете, почему я пошёл в Авроры? Мою сестру изнасиловали, а убийцу так и не поймали. Он был пожирателем смерти. Мне было тогда десять, и в Хогвартс я так и не попал. После того как мы с отцом похоронили истерзанное тело Кэтрин, мы сложили чемоданы и уехали во Францию. Отец постарался всё забыть, но я, чёрт возьми, мисс Грейнджер, я осознавал, что мерзавец на свободе, ходит, смеется и наслаждается жизнью.

— Но ему, им всем могли приказать! Да, тварей там было много, но были там и дети. Я могу понять ваше презрение к взрослым, но дети… Многих заставляли, многим угрожали.

— Нет, мисс Грейнджер. Не все люди прогибаются под обстоятельства, не все подчиняются. Здесь вопрос достоинства и силы характера. Те, кто ступил на тропу пожирателей, слабы, что бы там ни говорили. Под страхом, что побьют их шкурку, они истязают других, беззащитных, хрупких малышек, которые даже не в состоянии сбежать. И почему девушек сравнивают с ланями? В отличие от женщин, эти прекрасные животные убегают, природа задала им мышцы и лапы, чтобы спасаться. Девушек же природа наградила бёдрами для деторождения. Увы, это лишь добавляет мотивации пожирателям, — Шарль криво усмехнулся и посмотрел на Гермиону, а взгляд его заволокла дымка воспоминаний, — ей было так же, как и вам. Девятнадцать. У неё был возлюбленный и тяга к книгам. Вы чем-то на неё похожи…

— Но, сэр. Драко, Панси никого не насиловали…

Шарль не ответил.

— Чтобы увеличить власть, расставить свои уродские метки, Воландеморт мог пойти на всё. Он и шёл. Шантажировал, обещал убить родных, зато в иных случаях, будучи их вождём, он «защищал» бы своих приверженцев, — затараторила Гермиона. — К тому же, я лично видела, как Драко рвало, когда он возвращался с рейдов. А как после войны его колбасило?! Из испорченного ребёнка он превратился в закрытого и холодного юношу. Если он и шутил, то штампами, для показухи, понимаете? Он жертва.

Шарль долго молчал от потрясения. Наконец-то, он сам признался в себе, что, видя в ней сестру, не может биться с ней. По его мнению, она несла чепуху, но он дослушал оду Малфою до конца, а после поинтересовался:

— Мисс Грейнджер, если бы вас заставили убить ребёнка, что бы вы сделали?

— Отказалась бы, — тотчас ответила она.

— А если бы в ином случае убили бы вас?

— Моё решение осталось бы неизменным…

Он кисло улыбнулся, ведь ответы подтверждали его теорию.

— Мистер Шарль, а если бы вам предложили изнасиловать чью-то сестру, но спасти от насилия свою, что бы вы выбрали?

Он посмотрел на неё и твёрдо ответил:

— Я бы убил свою сестру.

По Гермионе прошёлся холодок. Она взяла очередной флакончик с зельем и осушила. Его вкус она уже переставала различать.

— Вот та причина, почему я отловлю каждого упивающегося. Все они эгоисты и трусы.

— Профессор — не трус! Да и Драко с Панси — не эгоисты! — из её горла вырвался хриплый крик души. — Вы не понимаете! Они все хотят жить! Разве можно осуждать за это человека?

— Трусость, спасение своей шкуры — всё это далеко не достоинство, мисс Грейнджер. Вы же не будете оправдывать каннибалов, которые во время блокады городов ели своих, но не сдавались врагу? Нелепо, правда? Поймите, я аврор, я давал присягу не только министерству, но и самому себе. Как я могу отступиться и не схватить пожирателей?