Он мотнул головой с оскалом.

— Энораб, скажи… Так он от поединка отказался?

Семикурсник невозмутимо кивнул, рассматривая «чёрную дыру портала», как многие, начиная со Станиславского, именовали зрительный зал. Дело в том, что, вживаясь в роль, актёры и вовсе забывают о сцене. Вокруг духота, от стен египетского дворца бьёт жаром, словно от печи, каменные, исписанные иероглифами колонны залиты солнцем. Вот царица, вот её любовник, пара слуг, вино, хлеба, наложницы, танцовщицы и рабы. Гармония властвует в этом древнем царстве, как резко нечто чёрное и страшное разрастается совсем рядом, раскрывает бездонную пасть, а в ней сотни глаз наблюдают за жизнью, затягивают своим вниманием назад. Образы тотчас рушатся. Холодная реальность, запах сцены и занавеса топят воображаемую жизнь. И всё. Образ убит.

Если профессионал легко возвращается в образ, подавляет этот жуткий потусторонний портал, то новичкам, уловившим древний мир скорее по случайности, нежели от мастерства, ничего и не остаётся делать, как трепетать перед этим роком. Неудивительно, что неопытных такой монстр пугал. Он затягивал и путал строчки, мысли многих эта бездна уводила от сцены, и играющий слугу юноша вздрогнул, не получив ответа. Он поймал себя на мысли, что таращится на Шарля, что колени почти не держат и что он отвлёкся от сюжета. Пауза затягивалась, и по его лбу скатилась капелька холодного пота. Неужели он упустил в такой решающий момент фразу? Побледневший обернулся, от напряжения спина одеревенела, а ладони сжались в кулаки, ведь он точно не мог ничего пропустить и прослушать!

И действительно, так долго молчал Снейп. Едва заметны были пульсирующие вены на изуродованной шрамами шее, вздувающиеся, как от агонии, ноздри и дёргающееся в спазмах горло. Профессор бледнел и словно не дышал.

Семикурсник уже собрался шагнуть к нему, как услышал уверенную и надменную реплику Антония:

— Почему?

— Он в десять раз счастливей,

Нельзя ж вдесятером на одного… — выпалил на автомате растерянный юноша, не переставая таращиться на профессора.

— Ну, завтра я на суше и на море

Ему дам бой. — Снейп встал, расправив гордо плечи, и уверенно направился к Гермионе, но всё вдруг резко потемнело в его глазах, и ему пришлось схватиться за деревянный столик, который, к счастью, повстречался по пути. Поднос с кубками пошатнулся. Раздался звон, всё попадало, и Снейп прикрыл глаза, беря себя в руки. Он непринуждённо развернулся, оперся бедром о стол и бросил смелый взгляд на актёра. — Иль я живым останусь,

Иль, умирающую честь омыв

Своею кровью, бессмертье дам ей.

А ты в бой рвёшься?

Для актёров всегда страшно, когда в решающий момент спектакля забывает строчки второстепенный персонаж. Многочисленные репетиции входят в систему, а те в привычку, и неправильное звучание реплик разбивает картину образов. Когда же так делает главный герой — это выбивает из колеи всех. Когда путает реплики Снейп — это катастрофа всему. Зритель же — ничего не замечающий народ, из которого всего единицы знают трагедии Шекспира слово в слово. В зале насторожился один лишь Шарль, на сцене — абсолютно всё. И если манёвр с бокалом удался, то ныне не ложилась рифма.

Над сценой взвился невидимый, но ощутимый шар неизвестности. Раздался истеричный смешок Энораба, ведь сам актёр не мог ни в роль уже вернуться, ни унять своих тревог.

— Я в схватку брошусь с криком:

«А, пропади всё пропадом!», Антоний!

Пока отвечал семикурсник и тем самым приковывал к себе внимание, Снейп содрогнулся от нового спазматического приступа, скользнул ладонью по столу и бросил на неё затуманенный взгляд. Под пальцами отчётливо виднелся алый вишнёвый сок и чёрная, как желчь, лужа «бордо». Хоть зрение у Северуса и упало, он различил, где яркий сок мисс Грейнджер, а где его коктейль.

«Её не отравили!» — пронеслось райским удовольствием в мыслях Снейпа, как на глаза вновь опустился мрак.

Гермиона поймала ещё горящий взор профессора и слабую, кривоватую усмешку, скользнула взглядом по столу, по соку и реагирующей жидкости, и ужасное понимание происходящего сложилось в её голове. Так бывает во время цунами, когда гуляешь по берегу и понимаешь, что волна накроет всё равно. Это лишь вопрос времени, эвакуироваться поздно.

— Шутник! — бросил сипло и как-то довольно Снейп и направился к Гермионе. —

Созвать сюда моих домашних слуг чрез четверть часа!

С этой минуты всё пошло не по плану. Гермиону затрясло от паники. Они закончили сцену на середине, сделав её бессодержательной, а по залу пошли шепотки. В уголке губ профессора сверкнула капля алого вина́ и стекла быстрой дорожкой к подбородку. То было совсем не бордо, а кровь.

Снейп подал руку с настолько властным и настороженным взглядом, что Гермиона не смогла сопротивляться. Она и сжала ладошкой тонкие холодные пальцы, и увести себя позволила медленно, величественно. За кулисами Снейп закашлял в кулак, сжал в последний раз руку Гермионе и отпустил.

— Будь рядом с ней, — рявкнул хриплым, почти севшим голосом профессор и, хватаясь за грудь, едва дошёл до той самой дверцы, которая иногда появлялась и служила запасным выходом в коридор. Уяснив инструкцию, Невилл тотчас схватил Гермиону в объятия. Она забрыкалась.

— Невилл! Отпусти, немедленно отпусти!

Дверь хлопнула. Её осветила магия, означавшая, что Выручай-комната убирала запасной выход. Девушка вскрикнула.

— Тебе нельзя за ним идти, он так попросил… — буркнул Невилл в растерянности. Пока ничего не понимающий, он выполнял приказ.

— Нет! Отпусти!

Она царапалась, толкалась, вырывалась, но Невилл попросту заламывал руки и молил никуда не ходить.

— Не понимаешь! Ты не понимаешь, идиот ты редкостный! Какой из тебя помощник?! Отпусти!

— Да что? Что я не понимаю?

— Он кашляет кровью! Ему нужна помощь! Его отравили! Скорее всего, ещё один яд организм попросту не выдержит, Невилл! — закричала Гермиона и тихо взмолилась, — прошу, Невилл. Он умирает…

Только когда на её глаза выступили слёзы, а её маленькое хрупкое тельце содрогнулось истерикой, до Невилла дошло. Он сжалился, вздохнул как-то смятенно и разжал ладони.

— Беги к нему, а я… — заикалась Гермиона от боли, — я за Помфри!

Она не осознавала, как выбежала на сцену, как промчалась мимо Цезаря и Липида, как спрыгнула к жюри. Её слепил яркий холодный свет, делающий слезы хрустальными для всего зрительного зала. Она щурилась, всхлипывала, вглядывалась, искала и тряслась. Тысячи глаз уставились на неё. Гарри и Рон пораскрывали рты, завидя трясущуюся в истерике, скованную, желающую сжаться в маленький несчастный комочек подругу.

Если у насекомых отработана система взаимодействия, если одна пчела влетает в улий и ведёт себя как-то не так, весь рой выходит на защиту мгновенно. У людей всё иначе. Сначала они впадают в ступор, начинают перешёптываться и глазеть, а уже после поднимают всеобщую тревогу, но только для того, чтобы спасти себя самого. Никто не помог Гермионе Грейнджер. Спустя несколько долгих секунд, она, найдя среди членов жюри колдомедика, впилась коготками в её руку и пропищала:

— Он умирает!

Только обитатели Хогвартса понимали, кто такой этот «Он» для Гермионы Грейнджер.

После того как Мадам Помфри убежала с напуганной актрисой, спектакль прервали, бокалы помыли, а сценарий Снейпа с правками Шарля так и остался лежать на столике за кулисами.

Комментарий к Спектакль

* - У. Шекспир, наш любимый)

Уф, друзья мои, затянула с главой, тяжелая она) А я обещала сделать фанф светленьким, ха-ха-ха)))

Это еще не конец, нас ждет еще пару главушек *смеется громко и как-то по-злодейски*

Скажу вам, что Шарлюгу я всё равно люблю, а вот Джиневра… уф, она бесит даже меня! Ну куда она полезла? Ей-Мерлин, она удивляет меня, меняет все планы! Более того, эта мерзавка существенно так подпортила жизнь нашему снейджеру и не только *намекает очень бровями*. То, что сделала Уизли сейчас, лишь второй цветочек ее букета. Флорист-жизнь в каком-то хаосе закручивает последствия, да так, что я кричу и ай-каю