В черных глазах полыхала ненависть, готовая спустить клыкастых псов унижения, в случае необходимости. Он прищурился.
— Мисс Уизли, вы оглохли?
Джинни приросла к стулу и встать не решалась. Обида и страх запечатлелись на веснушчатом лице, но это мало кого заботило. Профессор ждал.
Когда она вышла к доске, Снейп медленно ходил по классу. Каждый шаг чеканился, как метроном. Даже у Гермионы вспотели ладошки.
— Скажите, мисс Уизли, сколько длится наш урок?
— Сорок пять минут, сэр.
— Тогда ответьте: сколько вы потратили, медля?
— Минут пять?
— С какой стати вы решили, что имеете на это право?
Молчала. Снейп покачал головой.
— Как жаль, мисс Уизли, что вы и сейчас тянете с ответом на такой простой вопрос. Неужели извилин не хватает даже на это? Минус пятнадцать очков за трату времени моего урока. В качестве наказания весь класс задерживается ровно на ответ мисс Уизли, считая от начала.
Она раскраснелась, когда по классу прошелся разочарованный гул.
— Судя по вашему невнятному мычанию, вам следовало бы не просто вернуться на повторный год обучения, но и сшагнуть на ступень ниже. Не так ли?
Джинневра захлопала глазами, кивнула не сразу. Не поспоришь же.
— Пишите уравнение настойки полыни, смешанной с имбирным зельем. Поживее, мисс Уизли, вы задерживаете всех.
— Я не знаю формулы…
Он изогнул бровь.
— Вы не знаете программу пятого курса?
— Знаю…
— Но это уравнение пятого курса.
— Сэр, я просто запамятовала.
— Как глупо с вашей стороны. Пишите другое: уравнение маггловской бромовой кислоты, смешанной с чертополохом, и его свойства. Это, конечно, ваша гениальная память вспомнит?
Она затягивала с выходом к доске, но Снейп ждал, испепеляя взглядом. С каждым вопросом он сходил на курс ниже и тестировал знания студентки, и всякий раз та совершала ошибки. Он не отпустил их ни со звонком на перемену, ни на следующий урок. Уныние в классе возрастало. Как бы Джинневра ни старалась, даже буквы получались кривыми.
— Северус, что происходит? — с этими словами вошла директор Макгонагалл и сцепила руки в замок. Северус выпрямился и скучающе протянул:
— Я разочарован, мэм. Выпускные курсы нисколько не готовы к сдаче экзаменов. Мисс Уизли не помнит элементарных основ. Полагаю, она представляет знания в целом седьмых и восьмых курсов. Спектакль совсем отшиб им мозги. Поэтому я считаю справедливым на следующей неделе провести проверочные тесты по всем дисциплинам.
Класс забушевал, но строгая и непоколебимая Минерва сверкнула глазами и кивнула.
— Что ж, мисс Уизли… Я не ожидала от вас такого… Благодарю, Северус. Я оповещу всех учителей.
В эту минуту уверенная в своих знаниях Гермиона с пока неясным для себя чувством, походящим и на восторг, и на отчаяние, смотрела на профессора Снейпа. Тот уколол её взглядом и помрачнел.
***
Под вечер Гермиона сидела в своей комнате и держалась молодцом, только нет-нет да позволяя слезинкам скатиться из уголков покрасневших глаз. Мрачный стук часов не мог заглушить дрожащее дыхание. В комнате витало отчаяние. Невилл гладил ей плечи, сочувственно улыбался. Гарри сжимал холодные руки. Рон ходил от стены к стене, что-то бубнил себе под нос. Джинни разливала чай.
— Мион, да не грусти ты, — Гарри сам нуждался в поддержке не менее, чем она, — это всего лишь сплетни. Да и Снейп…
— Профессор, — поправили Гермиона и Невилл почти одновременно.
Гарри вскинул руки и слабо улыбнулся.
— Профессор, профессор. Когда он узнает, не поздоровится всем (кроме нас, конечно же).
Сделалось гадко, когда Джинни заулыбалась, а взгляд ее ничего не выражал. Снова Уизли затевала неладное, и Гермиона отвернулась. Ей никак не удавалось понять, когда же Джинневра успокоится? Как долго сможет водить за нос Гарри и Рона? Какими мотивами руководствуется? Дело ведь не только в роли, так? Зависть к подруге самого Поттера, к Всезнайке и меж тем любимице учителей бродила давно. Такое осознание горчило. Гермиона знала, что женская дружба — вещь сложная и тяжелая, но не представляла насколько.
Невилл каждый раз заглядывал в глаза, будто спрашивал: «Почему не выгонишь её?». Пока он один понимал суть. Гермиона делала вид, что не замечает. Миролюбивый друг вряд ли был знатоком стратегий. Упрёки пусты — вины не докажут. Нужен иной метод. Настоящую Уизли стоило обличить, оголить чешую.
— Действительно, это всего лишь слух, — подхватил Невилл. Разъяренный Рон остановился и взмахнул руками.
— Слух? Слух, серьезно? По школе только пуффендуец не сказал, что Снейп её лапает! Что юбку задирает на столе! А для вас это всего лишь слух! Да нашу Гермиону очернили!
— Да, очернили. Но профессор не даст её в обиду.
Гермиона замотала головой. Оттого, что любая защита со стороны Снейпа вызовет подозрения, клокотало в груди. Почему? Она отказывалась отвечать даже себе самой. С бледными щеками девушка походила на больного зверька, не успевшего убежать от лап охотника.
— Поздно. Если профессор начнет меня защищать, то лишь подтвердит слухи, что я его…
— А он не тебя, а себя! Так на минуточку, ему дополнили образ старого извращенца! — воспрянул Гарри, багровея от гнева. — И эти дурацкие роли только порочат вас двоих! К черту спектакль!
— Но это лишь игра!
Джинни подала кружку с неопрятными чаинками, но Гермиона отказалась, заглядывая в неискренние глаза и тоже улыбаясь. На секунду Уизли впала в недоумение; на веснушчатом лице проскочил испуг, и капризные губки превратились в тонкую линию. Хитрый взгляд отвела как можно естественнее и села к Гарри на коленки, видимо, ища убежище.
— Гермион, нужно с Лавандой переговорить. Проболтается. Кто-то явно против тебя прёт. И этот кто-то и есть воришка, — Гарри похлопал ладонью по спине своей девушки и влюбленно приобнял.
Невилл подхватил мысль.
— Верно! Кому Герми могла насолить? Таких много, так? Она и умница, и красавица. Её обожают учителя, и даже профессор Снейп стал человечнее к ней.
— Угу, что ножки поглаживает, авось ещё чего… — буркнул Рон, который переживал больше всех.
— Рон… — предупредила в последний раз Гермиона.
— Ладно, ладно. Джинни, вот скажи мне. Когда это ты с Лавандой ходила по коридорам и слышала, что Снейп, пардон, профессор Снейп, говорил Гермионе что-то о воровстве? Сдается, Браун — первая сочинительница у нас.
Джинни кивнула и изобразила вид пострадавшей.
— Меня Лаванда тоже задела этим, но… такая уж она стерва.
— Ты можешь расспросить Браун? Да и Тоб за тобой бегает, его тоже было бы неплохо…
Гарри изогнул бровь.
— Тобиас? Ты нравишься Тобиасу?
Джинни кивнула и рассмеялась.
— Да, видишь, я тут мисс Популярность. Со мной дружат тупицы, да стайка сопляков бегает. Пустяки.
Внезапно Рон побледнел и посмотрел на сестру иным взглядом. Невилл фыркнул на снейповский манер:
— А главная стайка тупиц — это мы.
Шутку оценила только Джинни. Но ни Невилл, ни Гермиона, ни Рон не засмеялись в ответ. Молчали. Гарри понял происходящее по лицам друзей. Повисла пауза.
— Гарри, — Рон спросил по-прежнему радушным тоном, — ты вчера ходил на свиданку с Джинни…
Гарри убрал руки от сестры друга, кивнул, догадываясь.
— Ты давал ей мантию?
— Это ничего не значит.
— Что ты мне втираешь?! У нее был доступ к твоей мантии! Зачем Гермионе воровать, когда она могла попросить? Зачем увеличивать свое наказание и предлагать два месяца, лишать себя Рождества? Зачем ей вообще собирать заявления и палиться?
— Но никто и не говорит, что это Герми.
— Но это Джинни, Гарри! Она два лета грезила об актёрстве, а получила главную роль Гермиона. Именно Джинни с Лавандой слышали разговор Снейпа. Стащить заколку у соседки — дело нетрудное. Вещицу у мальчишки, которому нравишься — тоже. А о твоей мантии и говорить нечего, Гарри!
Джинни вскочила.
— Рон, что ты несешь?! Я не брала их вещи!
В её глазах сверкала молния. Гарри не отреагировал, когда она повернулась к нему за спасением. Лживое лицо младшей Уизли желтело, а с языка рвались ругательства, но все, что она могла — открывать беспомощно рот.
