Джинни бледнела, и казалось, не было предела серому цвету её лица.

— Нет, сэр. Я хотела спросить о наказании вора. Что будет ему? И будет ли? Возможно, нам стоит обсудить это сейчас?

Снейп скривил губы в отвращении. Холодных глаз с неё он не сводил.

— Хорошая идея, Уизли. Что бы предложили вы?

— Я? Ну… не говоря уже о потере баллов и взбучке, я бы предложила отработку у мистера Филча. Ежедневную. И на месяц.

— Самосуд, значит? — задумчиво протянул профессор. Гриффиндорцы предвкушённо ожидали. Все точно знали, что вор со слизерина. Какого будет удовольствие увидеть, как сам Снейп журит и наказывает своих нахалов!

— Да, — согласилась Джинневра, и Лаванда по-тупому затрясла головой.

— Лучше два, — предложила Гермиона серьёзно, сталкиваясь с пристальным взглядом. — За воровство будут проблемы с министерством, если мы доведём до сведения. Один месяц уж слишком мало. Два. Да и профессор, на носу фестиваль! Рейтинг школы подорвётся, если репортёры узнают.

Лаванда вновь согласно закивала и сказала:

— И без Рождественских каникул.

Снейп злорадно улыбнулся.

— Вы правы. Два месяца будет самый раз вору. Возможно, это научит его уму, в чём я сомневаюсь. Попадающиеся от природы не наделены интеллектом, — он помедлил, касаясь взором газеты. — Отработка будет не у Филча. У меня. Начиная с сегодняшнего дня.

Не нашлось бы в гостиной студента, который не посочувствовал бы виновному. Джинни даже потупилась неуверенно, отводя пустые глаза.

— Профессор, возможно, лучше…

— Мисс Уизли, вы сделали предостаточно сегодня. Я сам решу вопрос о наказании. И не волнуйтесь, виновник получит по заслугам, — он не смотрел на неё, но его глаза сверкали. Угроза слышалась в каждом слове, и теперь никто уже не был уверен в желании найти пропажи и воришку. Может, пускай живёт с миром этот несчастный?

Профессор взмахнул палочкой.

— Китификус перо Тобиаса Фенингана! — прогремели под потолком поисковые чары. Вылетело синее облако, приняло форму лупы и завибрировало. Все затаили дух. Вещица, медля, изучила комнату и застыла у камина. Будто раздумывая, обладая каким-то разумом, она колыхалась из стороны в сторону, обрастала сферой. Гермиона неуверенно бросила взгляд на профессора. Тот смотрел на дверь. Сфера издала неопознанный звук и ринулась сквозь картину. Гарри первым ломанулся в коридор. За ним — Рон, Гермиона, Лаванда, Тоб и Джинни. Остальные гриффиндорцы поплелись следом. Разговоры возобновились. Все оживлённо обсуждали наказание и строили предположения. Завязались споры.

Снейп вышел последним. Что-то скованное было в его движениях.

Видимо, почувствовав перо, сфера метнулась со скоростью снитча. Ребята сорвали дыхание, силясь не упустить магическое облако. Оно вело их через лестничный марш, путало по нежилым коридорам, мимо Выручай-комнаты. Ну точно не гриффиндорцы! Ребята ожидали увидеть, как чары свернут к подземельям, но вместо этого им всем пришлось миновать ванну старост и остановиться у их комнат. Гермиона резко застопорилась. Закололо в груди. Облако замедлилось, плавно летая в коридоре. Что-то громыхнуло за дверью. Она прикрыла глаза. Вновь ударилось что-то. Вещи за её дверью! В её комнате!

Нашло оцепенение. Ворох горечи забился в душе. Она покачала головой.

Искомые предметы вновь тараном брали дверь, но гриффиндорцы больше не смотрели туда.

— Гермиона? Так это ты?

— Как ты могла?

— Нет… нет…

Лаванда завизжала, как резаная свинья:

— Гермиона? Наша староста? Ба!

Глаза резало. Колени слабо дрожали. В голове сотрясалось крупными буквами «Подставили!». От унижений она не знала, куда сбежать. Даже в венах кипела магия, она бурлила кровь и искала выплеск. Первокурсники засмеялись.

— Ой, а что же подумает о своей любимице директриса? — кичилась Лаванда. Многие оценили подкол и лукаво заулыбались. Слухи давно ходили о Грейнджер и её нарисованной репутации. От шока первым опомнился Гарри. Сердитый и ужасно недовольный, он твердо сказал:

— Это не Гермиона.

Рон побагровел от гнева и встал рядом, сжал плечо в поддержку.

— Герми бы не сделала.

Джинни подбежала следом. Снейп холодно косился на неё. Больше никто не сдвинулся с места. Тем временем предметы бились о стенку, рвались наружу. Гермиона не замечала, как профессор медленно подошёл к двери, как отворил, как вещи разлетелись к хозяевам, как с осуждением поглядывали гриффиндоры. Тоб разочарованно качал головой, будто это она оставила его в дураках и обвела вокруг пальца!

Гермионе хотелось закричать о невиновности. Хотелось оправдаться. Хотелось взвыть. Но она не могла пошевелиться. Скажи хоть слово, выйдет жалко. Гордость не позволяла защищаться. Сейчас никто ей не поверит. Улики налицо.

Снейп криво усмехнулся, хватая её руку. Гриффиндорцы замолчали, но многие злорадно заулыбались, смотря, как он поволок воришку в сторону подземелий. Её провожали с осуждением. Только Гарри стоял остолбеневшим. Рон сжимал кулаки.

Дверь кабинета хлопнула. Гермиона обняла себя руками. В эту секунду кончились силы. Она задрожала, готовясь к отработке. Снейп же за этим сюда притащил? Накажет? Вновь осудит? Нет, сначала хорошенько унизит. Мутная пелена в глазах исказила ковер. Вычищенные носы кожаных туфлей смазывались, как ни моргай. Она не поднимала взгляда. Знала, что не выдержит. Сглотнула, когда он развернулся и мантия хлестнула щиколотки. Величественно выпрямилась и поджала губы. Нужно держаться. Нельзя проигрывать. Это игра, спектакль, сцена! Но все пошло наперекосяк, когда её крепко обняли. Только сейчас она почувствовала, как слезы, точно кислота, прожигают щеки. Гермиона давно плакала, а сейчас зарыдала.

— Это… это не я, профессор! Я бы…

— Тихо, — приказал он над её макушкой и похлопал по спине.

Она всхлипывала, уткнувшись в грубый сюртук. В голове кипели слова о наказании. Какая она дура, раз сама себе предложила вырыть поглубже яму! Два месяца отработок!

Тем временем ладони профессора успокаивали. Он гладил хрупкие плечики, лопатки. Гермиона подняла лицо. Губы дрожали. В чёрных глазах мелькнуло сочувствие.

— Не плачьте. Мисс Грейнджер… — Снейп нахмурился, поднял руку. Неуверенно поднёс к её лицу, будто боялся прикоснуться, будто она невиданное создание, которое неминуемо погибнет, если тронуть её как-то не так. Он не рискнул и разозлился.

— Спасибо, сэр.

Гермиона грустно улыбнулась, отступила, но уже через секунду испугалась мелькнувшей тени и дернулась. Снейп прижал её к себе совершенно невольно и строго посмотрел на ученика. Это был растерянный Невилл.

— Гермиона, ты плачешь?

— Да нет уже. А что ты здесь делаешь?

Он растерялся, потупил взгляд, долго думая над ответом.

— Ну… поддерживаю, помогаю профессору С-снейпу. В-впринципе, то же самое, что и ты…

— Мистер Лонгботтом, посмотрите зелья, но только посмотрите и принесите сюда с запахом мяты, — прервал профессор, усадил рыдающую на диван, а сам вышел куда-то.

Пришедший Невилл подал зелья и чью-то мантию, как оказалось позже, Снейпа.

— Держи, поможет же. Это как пледик.

Гермиона с испугом посмотрела на друга и, пока тот укутывал её тяжёлой и вкусно пахнущей тканью, померила ему температуру.

— Лонгботтом, что вы делаете?

Сначала влетел чайный поднос, а затем показался профессор. Он недовольно изогнул бровь, смотря на свою мантию.

— Ей нужен плед, сэр. Я читал статью по психологии, так вот, уют и тепло значительно снижают стресс.

Гермиона наклонила голову, догадываясь. Невилл не заикался! Похоже, не на ней одной профессор использовал свой метод! Он помогал и ему.

Снейп не ответил, но, уходя в лабораторию, сказал:

— Завтра зайдёте ко мне, Лонгботтом.

Они остались вдвоем, запили чай. Гермиона поведала о случившемся.

— Нет, только не ты, нет. Нужно Джинни спросить, она же так часто была у тебя, может, догадывается, кто?

Сначала Невилл ожидал ответа. Никто не отвечал, и возникшая тишина будто насмехалась над наивностью юности. Больше не смели заговорить —слова не шли, и просидев так тягучую паузу, первой встала она, затем Невилл.