Держась отстраненно, юноша осматривался и вглядывался в незнакомые лица. Их «племя», как в шутку называл их компанию Майк, разбрелось. Кто-то пошел опустошать бары, кто-то — столы, кто-то и вовсе устроил спортивное соревнование на «девочек». Одним словом, они больше не досаждали своими убогими лицами.
Спустя полчаса, когда нужные церемонии знакомства совершились, в его голове твердо засела мысль, что рано или поздно вечеринка все-таки становится скучной. Он засобирался домой, но совершенно неожиданно позади раздался звонкий девичий смех. С тех пор его мозг не знал покоя. Он резко обернулся и нашел в толпе девушку, повисшую на шее у Майка. Легкое красное платьице облегало женственные формы этой девочки. Обычно такие ветреные ничего кроме раздражения в нем не вызывали, однако сейчас, на вечеринке, Итен стоял как вкопанный, не смея отвести глаз.
Майк дружески обнял ее и сделал шаг назад, будто рассматривая. Она повображала, совсем как маленькая девочка.
— Как же ты выросла, Даф…
Итен вспомнил о младшей сестре Майкла, и на душе тут же стало неспокойно. Она что-то щебетала, Майкл слушал, а Итен разглядывал, как произведение искусства, ее лицо. Матовая, молочная кожа, громадные карие с янтарным отливом глаза в тени густых и длинных ресниц, нежные и твердые очертания тяжелых губ, темно-красных от вина. Даф была так невероятно хороша, что Итен пробормотал:
— Разрази меня гром.
При первом же звуке на лице Майкла появилась ослепительная улыбка во все тридцать два.
— Даф, — он приобнял ее за плечи и подвел к Итену, — это мой самый лучший и надежный друг, Итен, и, поскольку ему здесь явно скучно, то он наверняка будет рад проводить тебя до библиотеки.
Девчушка подняла на него свои горящие глаза и вежливо кивнула. Пришлось сразу же взять себя в руки и напустить учтивую скучную вежливость, чтобы воспользоваться предложением. Такое, как сейчас, случилось с ним впервые в жизни. Совсем не похожее на похоть и притяжение, но и не любовь. Сейчас было другое: всепоглощающая жажда обладания. Она должна быть только его. И она будет.
Поход в библиотеку повторился уже через неделю, и позже у них вошло в привычку встречаться по вечерам пятницы там. Майкл был против, но не из-за того, что Итен имеет виды на его сестру, а потому, что лишался хороших советов и общества друга. Однако уже через семь месяцев на свадьбе Майкл гулял и веселился, празднуя создание новой семьи.
После торжества молодые уехали домой. Но даже тогда, когда Итен имел все права на обладание Дафной и никакое препятствие не мешало ему насладиться этим телом, этим её лицом, о которых он мечтал столько ночей, — не мог заставить себя приблизиться к ней. Он умудрился влюбится в нее слишком сильно, чтобы позволить похоти взять вверх над собой.
Как и полагалось, он внес невесту через порог в их новый дом. Хоть заработки дались ему нелегко, он сам оплатил один из лучших уютных коттеджей и все расходы на свадьбу. Да, Итен не мог похвастаться роскошью, какой обладала семья Даф, но он обещал приложить все усилия для того, чтобы его новоиспеченная жена ни в чем не нуждалась, чтобы всякое ее желание было удовлетворено.
Он отнес ее прямо в спальню, где их ожидал легкий ужин. Итен посмотрел на нее с нежностью и подал бокал вина. Дафна сделалась еще прекрасней, когда на ее щеках выступил румянец, глаза замерцали, а дыхание слегка сбилось от волнения. Пожалуй, сейчас Итен угадывал одно из ее желаний, поэтому и решил незамедлительно его исполнить. Он забрал опустошенный бокал, отставил куда-то на тумбочку и горячо приник к ее губам, пробуя горьковатый вкус бордо. Она ответила с девичьей робостью, и этого хватило, чтобы понять ее согласие и готовность.
Он быстро избавил её от одежды и уложил в постель.
Спустя два месяца Даф получила степень бакалавра и они отправились в Египет. В 2078 этот курорт пользовался большой популярностью. Уже на третий день их отпуска, она, как порядочная жена, принесла радостную новость. Две полоски! Хоть для Итена это и стало потрясением, он был счастлив. Когда им оставался один день в Египте, они хотя бы для приличия решили взять экскурсию на пирамиды. Гид предложил место получше — Карнакский храм с заездом в Заупокойный храм Хатшепсут в Дейр эль-Бахри. Поскольку им было все равно, они согласились. Все-таки храм единственной женщины-фараона.
Всю дорогу Даф то шутила, то восклицала:
— Ты знаешь, что Египет — самая загадочная древняя цивилизация, м-м-м? Тут не обошлось без волшебства. Сам подумай, как они строили эти массивные пирамиды! А Сфинкс, а?
Итен приобнял ее в автобусе и шепнул на ушко:
— Твои предки постарались, дорогая.
Даф с весельем щелкнула его по носу и тут же поцеловала.
— А вот и нет, все мои предки были англичанами.
— Но волшебники же.
Даф заставила его замолчать поцелуем. Ничто не предвещало беды.
Пока он стоически выслушивал историю Хатшепсут, Дафна бродила по округе и с детским любопытством стремилась все ощупать, как она говорила, прикоснуться к истории. Для нее размеры храма были вызовом. Она вручила фотоаппарат мужу и побежала к стене. Итен мысленно застонал и понадеялся, что хотя бы в этот раз Даф облегчит ему задачу и замрет на несколько секунд. Черта с два! Пританцовывая, она показала ему язык.
— Несносная! — ласково зарычал Итен и щелкнул пару раз. Каким бы продвинутым не был объектив, он был не настолько мощным, чтобы уловить движения Даф, да еще и при плохом освещении. Экран показал расплывчатый снимок. Итен нахмурился. Чем больше он рассматривал пятна, тем более бледнел.
— Даф, нет! Иди ко мне! — крикнул он. За ней вилась тьма с красными, огненными глазами. У него сперло дыхание. Он рванулся к ней. Было поздно. Ничего не понимающая Даф прижала к животу какой-то камень и пошатнулась. Когда он подлетел к ней, она уже была мертва. Сначала он не поверил: тряс ее, тщетно пытался привести в чувства, ревел, звал на помощь, но сердце Даф уже не билось. Стоит ли говорить, как его душу рвало на части? Как боль пропитывала каждый миллилитр его крови? Как на его глазах выступили слезы. Камень. Во всем стоило винить только его. Он было схватился за древний артефакт, исписанный иероглифами, чтобы выразить на нем всю боль, гнев, ненависть и презрение, как чья-то невидимая рука схватила его и затащила куда-то. Пришел в себя он уже здесь, в Египте.
Огонь потрескивал, Северус ждал оправданий, а Инени все так же молчал.
Гермиона не выдержала.
— Перестаньте! Мы уже поняли, что можем друг другу доверять. Разве нет? Нам нужно спасаться, возвращаться назад, а не ссориться! Да и Гарри, я уверена, что бы там ни случилось, поможет все исправить.
— Поттер? Не думаю, что он прилетит к нам на вертолете с веревочной лестницей. Давай рассуждать рационально. Сколь бы там времени не прошло, твой гениальный Поттер, — его манерная сухость при произношении фамилии Гарри так и не исчезла, — не шагнул в прошлое следом за тобой. Будь у него хоть какая-то возможность, ты бы не прождала и дня здесь.
Гермиона закатила глаза.
— Как ты мне надоел, Северус, — плачущим голосом протянула Гермиона. — Неужели нельзя хоть на миг поверить, что нас ищут, что нас пытаются спасти? Что люди не такие твари, какими кажутся тебе?
Он прямо на нее посмотрел и спокойно заговорил:
— Наивность слишком дорого обходится. Так вот, может все-таки расскажешь, Ит, как ты сюда попал? И что двигало тобой, когда ты менял историю, мм?
Итен вздохнул:
— Ты любишь Гермиону, я же люблю свою Даф… Когда мы были в Египте, какой-то незначительный, маленький камушек убил ее, а меня отправил сюда, Северус. И я подумал… — на его лицо нашла мрачная тень воспоминания, — подумал, что мне дали шанс все изменить. Что если я разрушу этот поганый храм, моя девочка выживет. Вот и все.
На лице Северуса заходили желваки. Не сам ли Итен Николс разуверял его в этой теории, когда он всячески думал, как спасти Лили. Уже тогда за пазухой у друга была тайная грустная история, которая, как видимо, увенчалась провалом.
