Инени поблагодарил Гермиону и вгляделся в ее глаза, будто и вовсе не замечал ее мужа. Внутри у Северуса тут же все похолодело, но он продолжил ожидать ответа.

Наконец, чиновник повернул голову в его сторону, и Северус увидел лицо своего давнишнего знакомого Итена Николса, с теми же шрамами, что и десять лет назад, той же запечатленной грустью в светлых зеленых глазах.

— Я из 2078, а вы, как я понимаю, где-то из двадцатых, я прав?

— О Мерлин! — впервые Гермиона прошептала эти слова при посторонних. Вздохнув, Инени принял слова на свой счет, ощупал шрамы на лице и скривился, словно понимая, что теперь он до конца своих дней будет изувеченным.

— Давайте сначала выберемся отсюда, а затем поговорим? — предложил Северус, взяв факел. Никто так и не признался в своих страхах, и потому все молча встали. Инени оперся о стену.

— Сэр, вам нужен покой… — буркнула в манере Помфри Гермиона.

Каменея от колкого собственнического чувства внутри, Северус вручил факел Инени, проигнорировал слова жены и твердо сказал:

— Дойдем до безопасного места.

Все опять промолчали. Человек так устроен, что отрицание чего-то помогает ему пережить это что-то. Подобно страусу, он живет в своём мнимом спокойствии. И так понятно, что имел в виду Северус.

— Предлагаю идти наверх.

Гермиона посмотрела на крутую узкую горку, ведущую в маленькое окошко, затем перевела взгляд на широкую лестницу, уходящую вниз, с вполне цивилизованными ступеньками и взяла Северуса за руку. Сыр в виде удобного спуска обычно заманивал в мышеловку.

— А что вы думаете?

Инени пожал плечами и ответил жрецу:

— Я слышал, что второй выход должен быть в самой усыпальнице, так сказать, для «полета» души. Она должна быть выше. Поэтому ничего не имею против, если мы пренебрежем этим спуском. И не смотрите на меня так, Гермиона. Думаю, я осилю этот подъем.

Инени нельзя было назвать красивым, особенно теперь, когда на его лице лежала паутина красных шрамов. Однако мальчишеская улыбка, какую он только что подарил Гермионе, красила его. Не теряя времени, Северус резко просунул факел в оконце.

С Инени он разберется позже. Здесь была тварь похлеще дамского угодника. Возможно, не одна. С факелом ничего не случилось, а это означало, что они могли идти дальше. Северус влез первым и подал руку Гермионе. Помог и Инени.

Была маленькая надежда, что монстр просто физически не допрыгнет до сюда. Поскольку яма с кольями не далась зверюге, Северус предположил, что неведомое нечто не умело ни летать, ни прыгать.

Северус обвел волевым взглядом новый коридор. Да сколько их? От танца огня иероглифы ползали по стенам, но стоило зафиксировать взгляд, как нарисованные египтяне мертвецки замирали. Воздух был пыльным. Им предстояло выбрать дорогу, и Северус махнул факелом в одну из развилок. Теперь они держались вместе.

Не прошло и нескольких минут, как они нашли просторный зал, Гермиона постелила тунику в качестве пледа и уселась на краешек. Мужчины не разделили с ней этого удобства и уселись прямо на пол. Не сказать, что ткани в Древнем Египте достигли совершенства в мягкости и плотности, но все же они создавали хоть какую-то видимость уюта.

— Мы из 1999-го.

Когда же Инени открыл рот, Северус как бы невзначай напомнил законы времени, о которых этот чиновник-демократ явно не догадывался. И первое, о чем следовало бы подумать, был закон о неразглашении.

У Инени дрогнули веки, уголок губ криво приподнялся. Да, дружок, ну и много же ты бед натворил. Северус покачал головой и усмехнулся.

— Но подождите! Я здесь уже третий десяток лет, и совершенно не постарел… За мной никто не прилетел. Где же ваше хваленое министерство магии?

— Вы маггл? — не очень-то весело поинтересовалась Гермиона.

Инени кивнул, и Северус сразу же спросил:

— Откуда вам известно о нашем мире? Кто-то из родственников просветил или детишки уродились? И прежде, чем вы ответите, я напомню, что нам незачем знать про двадцать первый век. Ни к чему усложнять наше положение.

Нет, он точно превратится в параноика под старость лет! Северус ловил себя на том, что в его голове уже зрело три варианта самого худшего развития ситуации. А вдруг Инени и есть тот самый человек, которого прислали за ними? Который просто следил. Вдруг это всего лишь изощренный вид наказания, а Гермиону просто подставили или же умышленно послали сюда?

Наверное, Инени подумал также про себя, так как он побледнел и помедлил. С известием, что он нарушал законы перемещения во времени, в его голове возникало немало подозрений. В отличии от них, магов, он был всего лишь магглом. Что он мог? Как его накажут?

— Ну же, черт возьми, не молчите! — рявкнул Снейп.

Откуда ему известно о мире магов, размышлял Инени. Дети? Родственники? Он криво улыбнулся. На его счет выпала тяжелая доля, о которой он никогда и никому не желал говорить. Но подозревающий все и всех Снейп выжидающе прожигал его взглядом.

Тогда стоял солнечный день. Близились лето, экзамены. Худощавый Итен, еще как следует не возмужавший, стоял в тени стены Флоридского Университета и с презрением смотрел на курящую шпану. Если и травиться, — размышлял он, — то качественными сигарами. Тупицы. Поморщив длинный тонкий нос, Итен перевел взгляд на местного бабника Майкла. Тот использовал всё своё очарование, чтобы, даже идя на встречу с приятелем, не терять времени даром. Первокурсницы так и млели.

— Итен, Итен, идем с нами? — его семейка наконец-то приехала в Америку на лето, и Майкл, будучи тусовщиком со стажем, желал устроить в честь такого события незабываемый праздник. Ну не раздолбай ли? Итен не понимал, как и сам привязался к этому повесе. Признаться, у него с детства не было друзей. Все людишки казались ему двуличными тварями, у которых даже глупость отдавала зловонием. Предадут ради мелкой выгоды и носом не поведут, когда ты обиженно посмотришь в их сторону. Много же проблем доставили в детстве такие вот “товарищи”. С годами он научился не обижаться: просто мстил. Теперь никто не желал попасть в список его врагов.

Стоило ему поступить в университет, как тут же в руки приплыла власть старосты и должность заместителя председателя факультета. По правде сказать, заправлял всем Итен, так как Майка интересовали только статус и престиж должности, но не проблемы студенческой жизни. Действуя от лица приятеля, Итен чувствовал себя совершенно комфортно в его тени. Добрый по натуре и всегда готовый помочь, отдать последнюю рубашку, он, Майкл, как-то тронул недоверие Итена, и они сдружились.

За спиной Майка нарисовалась компашка шушукающихся шестерок. Их можно было назвать подхалимами, льстецами и лжецами, но никак не друзьями. Казалось, что Майкл совсем не замечал их подлости. Они недобро покосились на Итена, а он заметил их напряженные спины и скованность — боялись, гады, что он обнажит правду, ведь Майк больше всего доверял ему.

— Нет, — Итен заглянул за плечо друга и самодовольно рассмотрел каждого из своих псевдо друзей, — у нас скоро экзамены. Нужно продумать, как нам сдавать их.

Каждую сессию Итен ломал голову, как пронести шпоры, а Майки как об стенку горох. Что хочет, то и делает, пустая голова! Тем временем Майк пустил все свое очарование:

— Приедет моя семья, — мурлыкнул он, — когда ты в последний раз ел нормальную еду и «культурно» отрывался?

— Да брось ты, Майк, ну не хочет человек, — спешно говорил Андрю, который недолюбливал Итена больше всех. Майкл дернул плечом.

— Нет. Итен, пойдем. Ты мне понадобишься.

Нисколько не заинтригованный Итен все же согласился. Авось и из этого будет выгода. Когда они подъехали к поместью и вышли из машины, их глазам предстал проверенный временем особняк. Рука садовника давно не хозяйничала в саду семейства, что клумбы были сплошь полны сорняками, кусты имели неухоженный вид, а под ногами валялись обломанные с осени ветки. Дом, действительно, пустовал до сегодняшнего дня.

Гости съезжались в течение часа, подъезжали такси, машины класса-люкс. И тут Итена осенило: сегодня вечером без полезных связей он не уйдет.