Нет… Она не осмелится. Часть вины лежала и на ней с её совершенно дурацкой идеей всем помочь. Ей ясно представлялась совсем не восторженная реакция Северуса на затею с обрядом.

Остановившись, Гермиона резко развернулась и замялась. Хотелось поскорее уйти прочь. Но вина превратила её в статую, не способную сдвинуться с места. Если бы она не предложила забрать магию у Неферуре, то та, скорее всего, не сбежала бы. От разрывающей досады ей захотелось зарычать и перемотать время.

— Быть может, вы, миссис Снейп, перестанете метаться, а зайдете и объясните, что такого вы сделали с Неферуре, что она столь поспешно покинула дворец? — растягивал на английском Северус, чей баритон раздался за стеной.

Она прикрыла глаза и взяла себя в руки.

Изначально задумка прийти сюда, как и фундамент беспроектного дома, отдавала кривизной. Как жаль, что поняла это Гермиона, уже зайдя в лабораторию. Суровость в его черных глазах давила на нервы. И ей подумалось, а знает ли он, как напрягается каждая мышца её тела, когда его взгляд так холоден?

Ладони вспотели от волнения, и пришлось вытереть их о мантию.

Он ждал.

— Это долгая история, Северус.

— Я весь твой, — в подтверждение своих слов он вытащил ложку, вырезанную из слоновой кости, и плавно опустил её на исписанный стол. Зелье продолжило томиться. Маленькие пузырики изредка волновали ровную поверхность антидота.

— Она не понравится тебе, — вся смелость потратилась на эту фразу.

Северус улыбнулся кривой усмешкой и скрестил руки на груди.

— Конечно, Гермиона, — язвил он с садистской целью проучить её, — в своём страстном желании…

Девушка вздрогнула и выпрямилась.

—… В своём страстном желании исправить ошибки прошлого, ты еще больше усложняешь будущее. Что ты хотела сделать с магией Неферуре?

От пристального взгляда она поежилась и сделала глубокий вдох: всё-таки передать всю историю Яхмес не так-то и просто. И несмотря на сложность, рассказать обо всем ей удалось. Заново переживая вчерашнюю палитру эмоций, Гермиона не замечала, как лицо Северуса бледнеет, на лбу залегают мрачные складки, а губы вытягиваются в тонкую нить.

Зелье забурлило.

— Ты спятила.

Его тон заледенел окончательно, и, как себя вести сейчас, Гермиона не представляла.

— И не смей возражать. Скажи мне лишь одно: так проявляется твое страдание от скуки или нехватка книг? — шипел он, опираясь руками о стол и слегка подаваясь вперед. Эффект удался. Гермиона вздрогнула. Стушевалась.

— Я хочу спасти нас…

— Эти игры не для тебя, Гермиона… Они загоняют в ловушку, — скалясь, он принялся медленно обходить стол. — Ты и понятия не имеешь, что есть черная магия! И поверь, лучше и вовсе не знать этого. Наше счастье, что девчонка сбежала.

— Но это не игры! — воскликнула Гермиона. — Речь идет о будущем!

Ей было невыносимо спорить с ним: внутри всё бурлило. И ни один весомый аргумент не доходил до этого упертого мужчины.

В воздухе почти осязалось напряжение. Не в силах справиться с бушующим огнем внутри, он хотя бы убавил чертово пламя под котлом.

— Не может быть у человека так называемого будущего, если он заключает сделку с рисующим пентаграммы! Мой совет, Гермиона: уймись!

— Нет!

Внутри словно взорвалась адреналиновая бомба, когда Северус одарил испепеляющим взглядом, в один момент оказался лицом к лицу, крепко схватил её плечи и затряс.

— Какого черта, ты всегда лезешь на рожон?! — неожиданно взорвался он, взглядом метая молнии. — Я спасал твою задницу с первого курса, но ничему, Гермиона, повторяю, ничему тебя жизнь не учит! Всем плевать на тебя и твоё будущее! Гоблины, наверняка, изворотливо замяли дело, а Поттер со своим рыжим дружком едва ли чего-то добились. Жизнь не-спра-вед-ли-ва. Очнись!

Хватка сдавливала ей плечи, но сейчас Гермиона не особо обращала внимание на боль. В ушах гудела кровь. По спине прошелся мерзкий озноб.

— Хватит! Даже если и так, если всем плевать на меня и на эту аппарацию, даже если все там трижды меня забыли, это не дает мне прав плевать на наш век! Я в отличие от тебя думаю и о других, а не только о том, как спасти наши задницы! Магия убьет Неферуре, а вместе с тем умрет и наше будущее, так как мы ни черта не сможем исправить!

В этот момент в Северусе что-то перевернулось. Он презрительно скривился.

— В таком случае, — вкрадчиво заговорил он, — как ты собиралась вернуться в третье тысячелетие с силой одного из фараонов-фанатиков?

Она побагровела и с силой оттолкнула его от себя. Видимо, Северус не ожидал ярости от своей жены, но то, что у неё заискрились кончики волос, вызвало в нем тревогу.

— С силой одного из фараонов-фанатиков? Фараонов?! — зашипела Гермиона, сжав кулаки и еще выше задрав нос. — А как ты думал вернуться в будущее с довеском в виде Сета?! Скажи как?!

Несколько секунд она смотрела на него, поджав губы. Наблюдала, как его лицо сменяет мимолетную растерянность на безразличие. Как в его черных, теперь уже холодных глазах сверкал маленький блеск замка, запершего бурлящие эмоции.

Где-то в комнате треснул кувшин. Затем второй. Оба рассыпались.

— Всё ясно: ты не собирался…

Он криво усмехнулся, как бы с сожалением. Она вдохнула воздух, выдохнула, снова вдохнула и шепотом, забирающимся вместе с мурашками под кожу, проговорила:

— Я ненавижу тебя…

Наконец, совладав с гневом, Гермиона развернулась и направилась к выходу. Говорить с ним сейчас, обсуждать и ссориться у нее не было сил. И к тому же на их разбирательства попросту не хватит кувшинов.

Слизеринцы всегда мыслили скользко, неправильно. Они изворачивались, оставляли крайних и почти всегда выходили сухими из воды. Её раздражало это до нервной чесотки. Выведенная из себя, она направлялась в сад.

Как же всё бесило, давило и донимало. И в это самое «всё» входил и тот прискорбный факт, что Северус не стал возражать, возвращать её и что-либо делать. Гермиона не признавалась себе, но она всей душой желала его действий. Но он не остановил её. Не попытался.

Девушка с досадой плюхнулась на жесткую скамью, которая находилась в тени шуршащей листвы. Верхушки деревьев покачивал сильный ветер, становилось зябко. Сейчас она чувствовала себя не лучше выжатой подсолнечной семечки. Помимо проблем настроение омрачала и погода: близился сезон ветров.

Вдали стражники выстраивались в ряд, ожидая приказов. Сенмут нервно ходил по кругу, ровно как и её мысли крутились вокруг да около. Он размахивал руками, читая наставления оболтусам, упустившим его дитя. Можно даже не сомневаться: отец Неферуре никогда не пощадит того, кто придумал проделать дыру в стене и скрыть её густой зеленью.

Сенмут не сдавался и изощрялся в методах поисков дочери. Гермиона решила взять пример с него. Пора действовать иначе. Выход есть всегда (даже из изолированного дворцового сада). Пускай, она близка к тому, чтобы послать всех к чертям или к тому же Сету, в душе всё еще теплилась маленькая надежда.

Девушка расправила плечи.

Первым пунктом её нового плана было спасение Неф. Пока поход к Яхмес ничем не мог бы им помочь. Гермиона сама должна все обдумать и принять решение. Отныне каждое её действие должно быть тщательно продуманным.

Наверное, Сенмут отдал приказ, потому что стражники строем направились к выходу из дворца. Сад опустел.

— Она найдется, — крикнула Гермиона. Сенмут перестал сжимать переносицу и посмотрел на нее.

— В твоем голосе не слышится особой веры…

— Естественно, без теплого молока я очень беспокойна, — не без тени грусти проговорила Гермиона и вздохнула.

Сенмут кривовато хмыкнул.

— Идем.

***

В Хогвартсе было принято делить детей. В зависимости от характера того или иного чада Волшебная Шляпа определяла на один из четырех факультетов, что, несомненно, считалось большой ошибкой. Северус всегда не жаловал грубые ярлыки: ему казалось, он отродясь знал и чувствовал, что типов личностей куда больше. Более того, стоит недооценить человека, как он отберет у тебя власть, или того хуже — станет опасным.