— Сенмут, что-то случилось? — осторожно спросила она.

***

— Что?! — воскликнула Неферуре.

С неприятным удивлением Яхмес посмотрела на внучку, и Гермионе стало ясно, что такая реакция стала сюрпризом не только для нее.

— Болезнь тебя съедает. Что здесь непонятного? — с нажимом бросила Яхмес, у которой глаза горели болью.

— Но это не болезнь. Гермиона сама говорила об этом, — встревоженная египтянка уткнулась взглядом в пол. Почему-то у Гермионы поддержки она не искала.

— Неферуре, тебя не так воспитывали. Где твой покладистый нрав? Это не просьба.

Девушка отшатнулась от них с явным омерзением в глазах.

— Не заставляй меня соглашаться!

Лицо старушки помрачнело.

— Это твой долг.

— Нет!

Как стороннего наблюдателя Гермиону тревожило поведение Неф. Когда та, наконец, удостоила её взгляда, полного обиды, в груди защемило.

— Даже твоя мать согласилась бы со мной…

— Нет!

— Уходи. Я не хочу тебя видеть, Неферуре. Иди к себе и подумай хорошенько, — Яхмес поджала губы.

Наверное, Гермиона никогда не забудет грустный взгляд, каким Неферуре одарила свою бабушку.

— Ты обманываешь саму себя, — затравленно проговорила девушка, — обманываешь! Я не желаю никому возвращать свою магию! Это будет неправильным! Сенмут мне поможет! У него есть жрецы!

— Нет у него никаких жрецов, Неферуре. Это обычные люди, сведущие в знахарстве и врачевании. Настоящих магов твоя мать не подпускает.

Время, когда можно было не вмешиваться, прошло.

— Неф, это единственный способ спасти тебя. Магия же причиняет тебе вред… — сказала Гермиона.

— Вред? Гермиона, пожалуйста, не надо… Я не хочу… общаться с тобой после этого. Я всё знаю!

С покрасневшими глазами, наполненными слезами, Неферуре выбежала из зала.

***

Конечно, на досуге Северус Снейп любил разгадывать шарады, изучать логику маггла Аристотеля, решать загадки, но всему был предел. Он начинался от Воландеморта, чьи действия не всегда совпадали с обговоренным планом, и заканчивался загадочной личностью, знающей парселтанг. Говорят, утро вечера мудренее, но эта ночь не принесла своих плодов.

Когда Северус вернулся в их спальню, Гермиона готовилась ко сну. Возможно, он узнал бы, почему она так изнурена и молчалива, но сон сморил её, стоило ему обнять её и нежно поцеловать в висок. Он же заснуть не мог.

Сопоставляя воспоминания, словно паззлы, Северус связывал змей с эфиопцами. Они усыпили змею, когда гнались за Гермионой и раненным Дредом. Именно они натравили змей на нее, когда Тобиас разыгрывал с детьми спектакль. Им выгодно и сейчас не убить, а лишить сил правительницу Египта. Насколько ему известно, сегодня была встреча с эфиопскими послами, отказ от которой считался оскорблением.

Вот только зачем всё так усложнять? Почему змеи нападали на Хатшепсут и Гермиону? Почему не трогали его? Уж точно причины кроются не в укусе Нагайны.

Снова стояли сумерки. Он встал, накинул более теплую тунику, затянул пояс и вышел в сад. Ходьба помогала не только запоминать свойства сложных зелий, но и думать.

Он прошелся по саду и перешел в дворцовую часть, в колонный зал. Скользнул взглядом по случайным иероглифам, надеясь натолкнуться на правильную мысль. Мимо мелькнула тень. До уха донеслись тихие шажочки. Довольно частые предутренние прогулки позволили ему предположить, что этот кто-то не горел желанием составить ему компанию в столь ранний час. Он сжал палочку в рукаве и выглянул из-за колонны.

Бровь по привычке изогнулась, а в голове пронеслась мысль «минус десять очков!».

— Неферуре?

Она застыла статуей, прижав к груди корзину с безделушками. Её большие темно-карие глаза округлились еще больше, будто она больше всего на свете боялась встречи с ним.

— Не подходите!

Северус вскинул руки.

— Не подойду. Изволь объяснить, кто тебя так напугал, что ты носишься по дворцу в такую рань?

— Будто вы не знаете!

— Не знаю.

Она закачала головой.

— Вам не видать моей магии никогда, Сэ-Осирис, или Северус, да?

На своё имя мужчина никак не отреагировал. Он медленно стал подходить.

— Я вам не сосуд, из которого можно переливать жидкости. Я сказала: не приближайтесь!

— Я хочу помочь.

— Не лгите!

Для Северуса стало большим сюрпризом, что девчонка притянула магией большую глиняную вазу и преградила ему путь.

— Ты ведь знаешь всю правду? К тебе уже приходила Маат*?

Ни плана «А», ни уж тем более плана «Б» у него не было. Северус врал на ходу.

— Надеюсь, ты выслушала её и отказала Гермионе? В последнее время она стала тревожной. Сама не своя.

С ярко выраженным недоверием девушка отступила на шаг назад. Затем на другой.

— Беременна?

Искренне желая, что это окажется ложью, Северус кивнул.

— То, о чем она просила тебя, убило бы нашего ребенка.

— Магия еще никогда никого не убивала!

— Так она просила тебя отдать свою магию? — догадался бледнеющий с каждой секундой Северус. Постепенно, его глаза наливались гневом.

Напряжение Неферуре достигло максимума: все её чувства оголились, она слышала всякий шорох. В испуге она обернулась и сглотнула, когда мимо зала проходила Хатшепсут, направляясь в свой зал. Увидев дочь и Сэ-Осириса, она замерла.

Ни слов, ни попыток остановить Неферуре Хатшепсут не приняла. Возможно как раз-таки из-за того, что она была больше правительницей, чем кем-либо еще.

На лице Северуса ходили желваки.

— Сэ-Осирис, не задерживай Неферуре… Она завела привычку гулять в саду по утрам, — её обычно холодный голос сейчас согревал своим теплом. Хетшепсут подарила дочери мягкую, горькую улыбку и кивнула.

— Сэ-Осирис, зайди ко мне в обед, — дала знак фараон, чтобы он не следовал за ней. Она скрылась в тронном зале.

Северус бросил взгляд на юную египтянку, которая уже через несколько секунд бросилась прочь.

***

Уже через несколько часов Гермиону разбудила суматоха во дворце. Сначала она не совсем понимала, из-за чего подняли такой шум, и кого все ищут.

Неферуре сбежала.

Комментарий к Последний шанс

* — Древнеегипетская богиня истины, справедливости, закона и миропорядка, которая руководит звёздами, временами года, восходами и закатами солнца.

Дорогие мои, а вот и новая глава!)

Спасибо, что поддерживаете и вдохновляете меня!

Люблю вас!

========== Тайна Сенмута ==========

Где-то беды имеют моду заявляться на порог твоей жизни по понедельникам. В Древнем Египте же неудачи начинались чуть ли не с восхода солнца. Во всяком случае, Гермионе казалось именно так. Встревоженная не менее Яхмес, придворных и слуг, она нарезала круги по саду. Раздумья, куда могла деться Неф, не приносили плодов. Вариантов имелось десятки. Однако, каким бы путем ни пошла египтянка — это ясно как дважды два — рядом был Тутмос.

Страже отдали приказ найти во что бы то ни стало сбежавшую, и они с щепетильным занудством обыскивали каждый укромный уголок. Как отреагировала на плохую весть Хатшепсут — никто не знал. Её самочувствие оставляло желать лучшего, ибо она не вставала с постели и никого не желала слушать.

Возможно, Гермиона и поддержала бы её, если бы сама не нуждалась в поддержке. Ничего хорошего от побега ждать не приходилось. Гермиона неосознанно шагала. Земля под ногами сменилась каменными ступеньками. Мимо замелькали изображения фараонов, цариц и их детей, однако, погруженная в свои мысли, она, кроме синих и желтых пятен, ничего не замечала. На вопрос «Как им спастись?» ответа пока не находилось. Совсем скоро ей стало ясно, что ответ встретился её на пути. Она оказалась перед лабораторией своего мужа.

По колоннам мелькала вытянутая мужская тень. Северус был у себя, и размеренное ударение ложки о стенки котла будто вселяло надежду, что он сможет утешить её.

С каждым шагом в сторону порога сомнения расшатывали её, как маятник: от твердой гриффиндорской решительности к досадному желанию сбежать.