Теперь настала очередь Северуса говорить «нет». Он поджал губы.

— Наша магия, Гермиона, здесь… барахлит. Нет ничего ужасного в том, что ты могла ошибиться, — как можно мягче пытался донести он, хотя тон его голоса оставался серьёзным и очень строгим. — Напомню, любовь моя, у нас существуют как минимум две причины, почему твоя магия не безупречна. Первая — мы в треклятом Древнем Египте, где магия сомнительна от слова «совсем». Вторая — брак со мной. Посмотри на своё магическое колечко и подумай: как много твоих сил перешло ко мне. Повторяю: ты ошиблась.

Не веря своим ушам, она обернулась и с возмущением сжала кулачки.

— Северус, я проводила расчеты не единожды! Пойми же, наконец, это не может быть волей случая. Если мы не поможем Неф, если мы не найдем те три линии и не обучим её, нас ждет смерть! И Сет…

— Что Сет? — резко перебил её Северус, меняясь во взгляде.

— Он сказал, что одна из линий — это он. Он должен помочь ей…— она беспомощно развела руками, а потом сжала переносицу. Конечно, Северус внимательно всматривался в ее лицо, делая свой расчет. Посчитав тишину добрым знаком и совершенно не замечая опасного предупреждения во взгляде, она продолжила:

— Северус, во всех… во всех предсказаниях… я беременела. Тебе не кажется это совпадением?

Он промолчал.

— Я помогу ей, Северус, — о её твердолобой решительности говорить не приходилось.

— Не смей. Я запрещаю, Гермиона. Это опасно не только для тебя, но и для всего будущего.

— Но, Северус! Я покажу тебе на рунах!

— Раньше я не замечал у тебя проблемы со слухом, дорогая. Я сказал «Нет».

Она могла бы наговорить еще много чего, чтобы отстоять свою позицию. Впервые Гермиона спорила с ним и впервые совсем не боялась. Было раннее утро, ничего не предвещало беды, пока к ним не влетела служанка с испуганными глазами.

— Сэ-Осирис!

Снейп с раздражением резко перевел взгляд на совсем бледную девушку.

— Я видела змей! Они в тронном зале, а две из них ползли в покои фараона! И…

Для Северуса это стало потрясением, для Гермионы — знаком. И тем не менее он вскочил.

— Достаточно, — прервал он бессмысленное, на его взгляд, щебетание девушки и повернулся к Гермионе, хватая ее плечи. — Обещай мне не ходить туда. Обещаешь?

Гермиона покорно кивнула, хоть тревоги в ней росли с новыми силами.

Комментарий к Смерть подступает

* — Теогамия (от греч. θεός — бог, γάμος — брак) — богосупружество, брачные узы, божественное сочетание с Божеством. В “теогамии” египетскому народу заявляется, что настоящим отцом Хатшепсут был не Тутмос I, а сам бог Амон, который вследствие своего мудрого решения и предвидения на одну ночь посетил царскую жену Яхмес. Поэтому Хатшепсут была объявлена первенницей Амона, его проявлением и вечным правителем Египта от его имени, а ее образ стал почитаться, как священный. К такому хитрому ходу порой прибегали фараоны, чтобы узаконить свою власть или повысить своё влияние.

О даа, ребятки! Хлоп-хлоп, мы это сделали!

Я написала. Мои дорогие беточки отшлифовали. Вы дождались!)

Люблю вас!

Вопрос: всё ли понятно вам, дорогие мои?)

========== Пентаграмма ==========

Время тянулось, как давно жеваная жвачка. Странно, что девушке вдруг пришло в голову это сравнение: она так свыклась со своим положением, с ежедневной рутиной, что перестала мысленно называть Египет «Древним». Её собственный мир, её прошлое выцветали в памяти, словно маггловская фотография. Да и зачем помнить, если им, скорее всего, туда никогда не вернуться?

Нет, Гермиона Грейнджер не сдалась! Никогда! Но часы одиночества она провела в размышлениях о сложившейся ситуации. А она была никудышной.

Во-первых, «подселенцем» Северуса оказался не славный Осирис, а Сет, о котором ни в одной легенде, ни в одном предании не сказано ни одного доброго слова. Во-вторых, она могла быть (не приведи Мерлин!) беременной, носить в себе частицу этого бога. Что могло получиться от такого союза, Гермиона не страшилась представить. Но не хотела. Да, не хотела думать о том, что её ребёнок мог быть заражён безумием, алчностью, гордыней Сета, и, в добавок, быть очень сильным волшебником. В-третьих, теперь она, как бы ни хотела, но не сможет полностью доверять своему мужу, доверять Северусу. Ведь неизвестно, когда это Северус, а когда — Сет. Если сейчас воплощаются её худшие страхи, то в какое будущее они вернутся? И стоит ли туда возвращаться? Правильно ли?

Конечно, неправильно.

Следует оставаться на месте, чтобы исправить причинённый ущерб, максимально смягчить их вмешательство в линию времени.

Необходимо повторить расчёт, но уже с помощью арифмантики, включив в уравнение все известные факторы. И Северуса… И Сета.

Но три линии… Три линии ей не давали покоя.

Девушка вздохнула. Подозвав служанку, узнала, что опасность миновала и помчалась прямиком к старушке Яхмес.

— Вы не договорили! — воскликнула Гермиона, влетая в покои матери фараона. Уж кого-кого, а Яхмес меньше всего волновало соблюдение царского этикета. Старуха фыркнула и махнула, мол, проходи. Из чаши, что она держала в руке, выплеснулась изрядная порция жидкости, окатив угольки, разложенные тут же на полу. Кислый запах пива ударил в нос. Женщина скривилась. Правда, не ясно, о чём она сожалела больше: об утраченном пиве или об угольках.

Яхмес снова сделала один большой глоток и задумчиво прищурилась.

— Я слышала, там змеи…

На ее губах играла легкая улыбка. Всё внимание старой ведьмы было приковано к черным жженым углям, что были разложены от самого большого до самого маленького кусочка. Гермиона проследила за её взглядом и поражённо охнула: будь угли в фаворите у коллекционеров, всякий завидовал бы Яхмес. Затем молодая женщина снова поглядела на Яхмес, не скрывая удивления. Похоже, для кого-то ядовитые змеи были пустым звуком.

— Так были змеи или нет? — переспросила Яхмес после паузы и недовольно заглянула в пустой стакан. Её захмелевший взгляд тем не менее оставался твердым, и, когда Гермиона, кусая губы, кивнула, старушка поняла, что ей ничего больше не остается, как воспользоваться ситуацией. А она это делать любила.

— Можешь попросить свою, как её там? Фину… Вот её принести нам долгого брожения? А я взамен расскажу о том, как мои молодые амбиции не оправдались.

Разумеется, Яхмес рассчитывала, что нынешнее положение дел куда лучше событий её молодости. И точно также она оставалась с непоколебимой верой в то, что всё же придется признаться в своих ошибках. На кону стояло слишком многое.

— Погодите, — Гермиона свела брови, вдумываясь, — Яхмес, вам что, не приносят напитков?

Посмотрев, как старуха потуже затягивает пояс и нисколько не меняется в лице, девушка осознала, что на непьющую мадам эта женщина явно не тянет.

— У тебя хорошая мама? — без обиняков последовал вопрос. Смену темы Гермиона не понимала, но ответила утвердительно. Любопытно же узнать суть.

— Ты бы разрешала пить ей тяжелых дрожжей пиво?

Гермиона промолчала.

— Тебя хорошо воспитали, едва ли ты разрешила. В этом весь парадокс родительства, — покачала Яхмес головой и вздохнула, — ты — за детей, а потом они — за тебя.

Уже через четверть часа рядом с софой старухи стоял массивный охлажденный кувшин.

— А теперь расскажите, прошу.

Яхмес хитро улыбнулась, будто радовалась этой маленькой сделке, в которой она победила.

— В какой-то степени Сету я даже благодарна, — она положила руки на живот и сцепила их в замок. Так начался их долгожданный разговор.

— Не хочу, чтобы Неферуре знала. Да-да, — закивала Яхмес, когда увидела нетерпеливый блеск в глазах собеседницы, — суть в том, что она родилась обычной. Без дара… без, как вы говорите, волшебства. Но давай начнем по порядку. Я не стану врать тебе для чистоты чести или того, чтобы ты хорошо обо мне подумала. Мне вообще на это плевать.

Женщина красноречиво посмотрела на Гермиону, вызывая в ней противоречивые чувства.