— Они только начали цвести, — невзначай сказал Северус, вспоминая, как долго возился с зельем-удобрением, — считайте, что у вас первый букет в этом сезоне… Да, мисс Грейнджер, он ваш. И только посмейте подумать, что это спектакль.

Как его властный голос мог быть одновременно таким мягким? Цветы чудесно пахли. Радовали глаз, да и её душа немного дрогнула.

— Они чудесны, профессор!

Улыбка у него вышла сардонической. И Северус направился в сад, за ним же последовал тигренок.

— Почему вы оглядываетесь? — он остановился, наблюдая за ясным небом.

— Рахта ненавидит меня, как и другие наложницы, сэр. Мне интересно: подарили ли вы ей цветы?

Шурша юбкой, она следовала за ним, и только когда они пришли в любимое место Хатшепсут, где открывался вид на мерцающий разлившийся Нил, Северус ответил:

— Это очень важно для нашего партнерства?

Гермиона изогнула брови и озадачилась, но сразу же уверила, что это никак не важно, и отвернулась в сторону реки, присев на старую лавочку. Пускать Патронусы со склона — зрелище, должно быть, из невероятных. Ей уже даже представилась её родная выдра, бегущая к берегу и по воде.

Рахта её нисколько не волновала. Нисколь-ко.

С легкой усмешкой на губах Северус откуда-то достал корзинку с едой и сел рядом.

— Как вы его назвали? — он поднял малыша на колени, и тот неуклюже плюхнулся на бочок, показывая соблазнительно пушистый толстенький животик.

— Ну… В отместку за хомячка Гермиону, я назову его Гарри.

— В таком случае, — не смог остаться без насмешки Северус, — мне следовало дарить вам тушканчика.

— А почему же не осла? — шутливо поинтересовалась Гермиона, почувствовавшая магическое покалывание в пальцах. Он взял ее руку в свою. Уголок его рта приподнялся в полуулыбке.

— Осел не подходит для жизни во дворце. Экспекто Патронум.

Но из его палочки ни черта ничего не вырвалось. Даже вспышка, и та пропала. Он задумчиво посмотрел на Гермиону.

— Так что там у вас за теория?

***

Прошло несколько часов после того, как она ему объяснила, что, имеет смысл попробовать «восстановить» навыки, если их магии реагируют и если она может поделиться с ним запасами волшебства. И все, что они добились — легкую вспышку. Северус тренировался с усердием. Малыш Гарри медленно перекочевал к Гермионе и сонно балдел от ее ласк, а его проголодавшаяся хозяйка добралась до корзинки с едой. Фрукты, мандарины, вино, молоко, булочки и виноград. Гермиона смущенно посмотрела на профессора, вспоминая эпизод с наложницами и треклятыми ягодами разврата. Тогда он так старательно пытался вывести ее из себя, обещая соблазнить. Соблазнит ли он её теперь?

Северус был погружен слишком в свои счастливые воспоминания, чтобы видеть смятение невесты. Забавно, но эпизод с её капризом насчет стрелок и макияжа нравился ему даже больше, чем «Ох, Северус!». Вспышка магии немного усилилась.

— Хотите есть? — поинтересовалась Гермиона, закидывая в рот виноград. Он подарил ей странный взгляд и покачал головой, пытаясь сосредоточиться.

— Не знаю, как вы, а я быстрее устаю на голодный желудок, — пожала плечами жрица.

— Тогда на свадьбе придется вас хорошенько накормить.

Он сверкнул улыбкой соблазнителя, но попытался вернуться к магии.

— Я серьезно, сэр, — хоть и глупо было отрицать тот факт: что её сердечко пропустило удар, — знаете, моя бабушка говорила, что ей больно смотреть на то, как я не ем.

— Нет, — выдохнул он, заманивая свою невесту в ловушку.

— Но, сэр! — её пальчики резко оторвали виноград с ветки, словно вместо ягоды была его голова. Теперь шел его ход. Северус устало вздохнул и приоткрыл рот, делая безобидный вид глубоко заинтересованного патронусом.

Сначала девушку охватило смятение, но вскоре упрямство заставило ее потянуться к нему, как мотылька к теплому огню. Оперевшись о руку, Гермиона осторожно поднесла ягоду к его губам, которые тут же сомкнулись. Её дыхание замерло. И Северус заметил это. Он слегка поддался вперед и обхватил её два пальчика, слегка втянул в себя. Прошелся языком. Посмотрел на нее пристальным, голодным взглядом.

Пламя опалило её кожу, превратило кровь в тягучий мед. С алым румянцем Гермиона отстранилась и уставилась на пушистую лапу тигренка, который сонно сжимал её платье.

— Мисс Грейнджер, — хрипло попросил Северус, наклоняясь и нежно поворачивая ее личико к себе — не отстраняйтесь. Позвольте мне насладиться вашим смущением.

Мурашки мелкой дрожью пробежались по коже, ключицам, спине. От его обезоруживающе нежной ласки сбившееся дыхание требовало жадных, глубоких вдохов его пьянящего аромата.

Гермиона покорно посмотрела на него своими чистыми глазами, и это дало ему позволение. Он притянул ее к себе и усадил на колени вместе с тигренком на руках. В её животе скрутилась раскаленная спираль. Северус крепко ее обнял.

— Мисс Грейнджер… Рахта, как и другие наложницы не может забеременеть от Мастера Зелий, если он того не пожелает, — хрипло прошептал он.

— А вы не желали?

На мгновение его взгляд потеплел, согревая ее душу. Он сипло рассмеялся.

— Нет, совсем нет.

Ни на минуту ей не пришло в голову, что он желает ребенка от нее, что он любит именно ее, и потому она смотрела на него с легким задором.

— Мисс Грейнджер, — задумчиво спросил Северус, — целовал ли вас кто-нибудь когда-нибудь по-настоящему, помимо Крама и Перси Уизли?

— Его зовут Рон, — поправила Гермиона, едва не рассмеявшись.

— Не требуйте от меня слишком многое: их даже мать родная путает! Впрочем, — Северус снова посерьезнел, — не суть. Знаете ли вы, что мужчины целуются по-разному?

— Правда? И сколько же мужчин перецеловали вы?

Он улыбнулся.

— Профессор, вы меня целовали… — волнение сделало и ее голос хрипловатым. Она опустила взгляд на его губы.

— Не так, — он покачал головой и медленно стал склоняться к ее губам, — что за поцелуй, если вам он показался фарсом, мисс Грейнджер?

Его жаркое дыхание смешалось с её. Гермиона раскрыла губы, и Северус нежно приник к ним, довольствуясь, как гурман, девичьим трепетом, её робким ответом. Северус Снейп умел растягивать удовольствие.

Медленно его рука стала поглаживать гибкую спину, спустилась по-хозяйски на бедро. Гермиона невольно напряглась. Но когда это останавливало слизеринца, желающего получить свою женщину? Он позволил ей немного привыкнуть к тому, что его руки будут лежать на ее красивых ножках и не только.

И пока он ждал, его губы отвлекали её. В животе рос шар истомы… Но профессор внезапно отстранился и посмотрел в затуманенные карие глаза. Счастливо улыбнулся. Она, растерянная, возбужденная и такая сияющая нежно улыбнулась в ответ.

— Попробуй сейчас, — шепнула она ему. Северус не понял. Сейчас он хотел попробовать ее. Благо, палочка напомнила ему о магии.

В надежде Гермиона затаила дыхание и замерла. Казалось, даже тигренок Гарри понял суть и внимательно уставился в небо в ожидании чуда.

Северус знал, что ничего не выйдет. Наивность — удел детей. Даже если теория Гермионы и была верна, магия восстанавливалась не так скоро.

— Даже самые накаченные мышцы восстанавливаются не в один день, мисс Грейнджер.

Она покорно вздохнула.

— Как скажешь, Северус. Я верю, что у нас всё получится.

Вернулись они во дворец к обеду, но едва ли кто заметил их возвращение. В залах парила сгущающаяся напряжением атмосфера. Всё стало намного сложнее, когда к ним выбежала зареванная Неферуре. Увидев их, она бросилась Гермионе на шею и зарыдала.

— Они…они там ссорятся…

***

Хатшепсут примчалась утром с дипломатичного похода.

— Где моя дочь, советник Сенмут? — её тон замораживал холодностью. Ничего хорошего не сулило собеседнику Хатшепсут, если она обращалась к нему по званию. Сама мысль, что её Неферуре могла быть в опасности вводила правительницу в ярость. Трон забрал у нее не мало детей, но Неф она отдавать не собиралась.

— С ней порядок, она спит, — спокойно заверил мужчина, — мы всё-таки успели.