Северус устало сжал переносицу. Как же он устал от этих игр в шахматы. Раньше ему казалось, что он был неким черным конем в игре Тома и Альбуса, но после того, как фигурки убрали в коробки, в нем не осталось сомнений, что игрок на самом деле он, а его соперница здесь — судьба. Предлагающая партию за партией.

Единственное, что его никогда не подводило — так это шпионское чутье, заработанное болезненными годами, всеми грехами и долбанным долгом. Поэтому, в очередной раз услышав, как хрустнула ветка, Северус метнулся в тень листвы и спрятался за деревом. Ей-богу, если это снова окажется недоносок Тутмос, он его прижучит за кретинизм не хуже гриффиндорца после отбоя.

К большому счастью для юнца, шагал Тобес. Еще один сердобольный идиот-гриффиндорец. Пятьдесят лет, а ума нет. Вернее, он крался, а на шее стоял зачетный засос.

— И откуда же ты, такой утомленный и довольный идешь? — поинтересовался лениво Снейп, наслаждаясь испугом писаря.

— Вы напугали меня, друг мой! — воскликнул Тобес. Северус нисколько не изменил своему холодному тону.

— Либо там есть лазейка, — длинный палец Северуса указал в сторону густых зарослей, — либо ты, — прищуривающийся жрец резко развернулся прямиком к смущенному Тобесу, чей румянец не уступал румяным щекам купидона с картин эпохи возрождения, — устраиваешь вечерние прогулки служанкам.

Тобес сложил ручки на круглом от пива животе и нервно хохотнул.

— Да у тебя мания подозревать меня в чем-то, Сэ-Осирис, мне аж страшно. Идем, я покажу…

Северуса повели замысловатыми путями, сквозь сочную траву и хрустящие ветки, опавшие с сухих верхушек. Давненько здесь не проходилась рука садовника. А нужно ли? Наверняка, этим путем пользуется не только Тобес, но и все придворные замка.

— Вот, — указал он на выход в город, — пойдешь вынюхивать следы той шлюшки? Или всё-таки во дворец и спатоньки? — весело спросил Тобес. Снейп подарил ему тяжелый взгляд, и мужчина толкнул его локтем.

— Да брось, шучу же я, Сэ-Осирис. Да и имей совесть! У тебя гарем и невеста-красотка, а я одинокий мужчина.

В ответ Тобес получил презрительный взгляд. И они направились ко дворцу. Снейп молчал, специально создавая гнетущую тишину. С опытом он понял, что молчание — золото. Люди сами начинают говорить обо всем на свете, лишь бы избежать тяжелой неловкости.

— Она гречанка… Ну знаешь, страна на севере. Я там никогда не был…

— И что же она забыла здесь, твоя гречанка? — без особого интереса спросил Снейп.

— Да с братом приехала… В бегах… Кстати, он такой руки-мастер! Что-то выкладывает там из мелких камней. Удивительная работа!

И в этот момент Северус понял, что грек поможет ему в одном коварном дельце.

— Познакомь меня с ним.

***

Слабость медленно охватывала ее, словно поднималась температура. Та самая ненавистная грань, когда не плохо — не хорошо. Гермиона медленно встала из ванны, и струйки прохладной воды дорожками скатились с ее тела.

Как только она закуталась в простыню, то разрешила служанке обернуться. К счастью, Фина приняла ее странную манеру. Похоже, её это даже забавляло.

Пока с ее волосами возились, а к слову, дел там было немало, Гермиона пыталась понять, чем таким заболела. Она трогала лоб и не находила жару. Горло не болело, да и глупо было надеяться на банальное ОРВи… Здесь что-то другое. Попытка посчитать пульс тоже не далась. Волшебница отчаянно вздохнула и медленно наколдовала себе стрелки, так как желания краситься не возникало. В посеребренной пародии зеркала ее глаза становились ярче сами собой.

Как же грустно было осознавать, что она лишалась магии. Этот процесс происходил медленно и неизбежно, как старение, ведущее к смерти. Что она будет делать, если станет сквибом и они не успеют вернуться? Об этом Гермиона старалась не думать.

Северус запрещал ей колдовать, веля экономить магический потенциал…

От запутавшихся волос и резкой боли Гермиона вскрикнула, но эта боль, как будильник, пробудила её сонный мозг.

Ну точно!

Осознав ошибку, она резко подскочила и крикнула «Люмос!», удивляя Фину новым волшебством. Служанка радостно воскликнула и с любопытством принялась пожирать яркий свет глазами.

— Чудо-факел! — пискнула египтянка.

В ответ последовала тишина. Гермиона сначала нахмурилась, делая выводы, а затем помчалась к профессору, да в таком виде, в каком никогда бы не вышла к нему даже под страхом смерти. Но девушку потрясло открытие.

Она влетела молнией в его покои, заглянула на террасу, но там обнаружилась пустота.

Ликующее сердце готово было сломать ребра, ведь у нее появилась вполне логичная гипотеза, находящаяся в двух шагах от открытия закона. Магического закона! Она спешила поделиться идеей и увидеть одобрение и гордость в его глазах, которые стали уже родными. Теперь они на шаг ближе к дому!

Но стояла странного рода тишина. Замер и пульс в ушах, когда послышался шелест воды…

В нескольких метрах.

Небо пресвятое!

Щеки окрасил румянец быстро настолько, что она повернулась в сторону ванной комнаты уже пунцовая. Еще никогда Гермионе не удавалось видеть голого мужчину настолько близко. Опасно близко. Ей следовало уйти.

Но Гермиона не двинулась с места, словно обратилась в статую, в то время, как жилка на ее нежной тонкой шее выдавала в ней жизнь.

Северус лежал в ванной, слегка откинув голову назад. Над ним почти физически клубилась тяжелая атмосфера удовольствия, как какое-то существо. Его дыхание оставалось размеренным. В отличии от ее. Гермиона не понимала, почему не может оторвать взгляд от его расслабленного лица, полураскрытых губ, с которых (ей казалось) должен слетать полустон, от его утренней щетины, о которую непременно захотелось потереться щекой…

Он наслаждался прохладной водой, совсем как она несколькими минутами ранее… Вода скрывала его по пояс, но и от вида его подтянутой груди и широких плеч у девушки перехватывало дух. Капли медленно стекали по коже, минуя ключицы, соски, кубики пресса… Невольно ее ладошки сжали простыню, защищающую ее нагое тело.

Он резко открыл глаза и посмотрел прямо на нее. Слишком неожиданно.

Её тело пронзил жар. Стыд и презрение к самой себе. Сейчас профессор только разгневается на нее за то, что она соблазняет его зов. Она бы разгневалась…

— Не желаете ли присоединиться? — неожиданно проговорил он, обегая глазами ее длинную простынь и мокрые волосы.

— Я… — Гермиона отвела взгляд и попыталась плотнее закутаться в ткань, — я уже приняла ванну, сэр…

— Вот как… Жаль, — хриплым довольным голосом протянул он, — уверен, вы бы составили мне отличную компанию.

Северус посмотрел на нее так, будто она лакомый кусочек, который он собирается непременно попробовать сегодня на ужин. И Гермиона, понимая, что стыд охватывает ее полной силой, решила гордо вскинуть голову и посмотреть в глаза будущему супругу.

Внутри напряглись все мышцы от той силы, власти и голода, которыми обладал Северус сейчас.

— Я зайду позже…

И она позорно ретировалась в свою спальню, убегая от хищнического взгляда. В комнате, прыгнув на кровать, она завернулась во вторую простыню и спрятала пылающие щеки в подушку. Надо же было так остолбенеть! Так необдуманно, импульсивно поступить! Гермиона задохнулась от возмущения на саму себя, ведь ей так захотелось к нему…

На завтрак она вышла одетой и совершенно невозмутимой. Даже, когда столкнулась взглядом со Снейпом и его нежной улыбкой, ее лицо практически не поменялось. Внешне всё было обыденно, а вот внутри топился самый последний лед. Еще капля, и ей придется заклеивать рот, чтобы не млеть в открытую от его поведения. Это более чем унизительно. Он не любил её.

— Простите моё внезапное вторжение, — кудри упали ей на плечи, когда она неверяще в утреннее происшествие покачала головой.

Северус подошел к ней очень близко и вручил чашу с молоком как истинный джентльмен.

— Конечно, в следующий раз предупреждайте, когда соберетесь атаковать.