Свежий воздух пронзал каждую клеточку энергией. Легким хотелось дышать глубже, только вдыхать с жадностью и не выдыхать совсем.
— С тем-то шалопаем? Увы, мы ничего не смогли сделать… Видите ли, эфиопцы раскрыли нашу технику и поймали не только его, но и других… Так что будет правильным поинтересоваться о нескольких детях.
Гермиона резко остановилась. Внезапно и цвет сочной зелени поблек от мрачных новостей.
— Сколько же их? — меж ее бровей мелькнула морщинка.
Тобес печально вздохнул и покачал головой.
— Много. Слишком много… — он поник и ссутулился в плечах в знак скорби, и у Гермионы сжалось сердце.
Много…
— И что же с ними стало? — в ее глазах заметалась тревога. В диалоге повисла пауза. Переживания медленно обвивались вокруг шеи, намереваясь душить. Омерзительное чувство. Можно сказать, безысходность.
— Им отрубили руки, — прозвучало приговором.
Это уже произошло. Ничего нельзя сделать.
Тобес снова тяжело вздохнул и посмотрел на бледнеющую Гермиону. У той всё померкло, когда перед взором представилась кровавая расправа над маленькими, голодными, трясущимися от страха и стыда детьми.
Мужчины переглянулись и… расхохотались. Шутили? Ха-ха-ха, как смешно! Девушке ничего другого и не оставалось, как топнуть ногой. Нет, ну кто так шутит? Напряжение мигом спало.
— Это не смешно!
Фраза вызвала новую волну приступа смеха, и откуда ни возьмись, появилось страстное желание, дремлющее в ней с третьего курса. Вмазать наглецам, да и всё! Вот только не поняла бы общественность.
— Мерзавцы! — шикнула гриффиндорка.
— Кто такие “мерзавцы”? — снова шутка. Знали они, кто такие, — С детьми порядок. Будет, Гермиона, стража вовремя подоспела, — посерьезнел Дред, и снова обернулся.
— Хватит уже шутить, — улыбнулась Гермиона, хоть и знала, что причины подозревать не шуточные, что за ними и впрямь следят дворцовые. Но в целом виду не показывала.
— Действительно, хватит, — Тобес тоже немного насторожился.
Юноша устало вздохнул и вернулся к ним.
— Неужели я один чую слежку? — спросил он шепотом, рассматривая кусты.
— Ну… Ты вполне можешь быть прав, — низкий голос сочился насмешкой, — однако я немного даже рад, что решение стать воином отбросил за тебя отец…
Из-за неожиданности она вновь закусила губу. Все принялись оборачиваться и рыскать взглядом по саду, ища автора реплики. У входа во дворец показалась высокая фигура. Гермиона вздрогнула.
Плавной и совершенно уверенной походкой к ним направлялся никто иной как жрец.
Спокойно. Плавно. Почти беззвучно.
Вряд ли по выражению его лица можно было хоть что-нибудь прочесть. Он был в маске будничного профессора Снейпа, который так часто устрашал учеников.
— Добрый день, — только он умел вежливо приветствовать так, что возникало желание уйти немедля, — популярные «герои» Египта все в сборе, как я понимаю…
— Да брось, Сэ-Осирис, — хмыкнул Тобес. Казалось, на него нисколько не действовал убивающий взгляд. Гермионе же улыбаться не хотелось, хоть в глубине души её окутало спокойствие. Уж не представляла она, что будет радоваться черным глазам, которые некогда вызывали дрожь и испуг лишь от одного неправильного действия на уроке. Улыбнулась она несказанно необычно, когда в голове пронеслась знакомая мысль. Совершенно идиотская, несформированная и хромая, как громом раненная, мысль далеко не о дружбе…
— Тобес, какого сфинкса вы втянули во все это дело Гермиону? — улыбку девушки Снейп оценил странным, колким взглядом, — она могла пострадать, — и уже с переходом на английский, профессор подошел к ней и заставил ее затаить дыхание, — а что, позвольте спросить, заставляет вас лыбиться? Мисс Грейнджер, кто еще покусал вас, что вы двинулись головой в эти авантюры?
Спокойствие, скользившее в низком баритоне обманывало, и почувствовали это все. Каждый, конечно, по-разному: кто-то напрягся, а кое-какая девушка не смогла дать определение своим эмоциям.
— Жрица вовсе не участвовала в этом, — вступился Дред, — на нее снова напали, жрец.
Маг резко обернулся и прищурил глаза.
— Но отвлекли охранников вы, насколько известно, — прошипел профессор, как змей.
Здесь меж ними шагнула Гермиона, с робостью призналась:
— Это я попросила их, жрец… Иначе бы эфиопцы…
Но он ее с холодом перебил:
— Черта с два это твоя вина, — Северус скривил губы. — Они спровоцировали ситуацию так, что твоё гриффиндорство просто не смогло это терпеть. Только благодаря твоей благоразумности, ты не двинулась с места.
Он взял её за руку.
— Держитесь от нее подальше, — со строгостью проговорил он, и направился в сторону дворца, ведя за собой Гермиону, которая прошептала их тревожным взглядам, что всё будет хорошо. Вышло как-то неубедительно, и друзья недоверчиво кивнули.
Всё происходило так естественно, что Гермионе вовсе не показалось странным, что их пальцы переплелись. Её с мужскими… С длинными и изящными пальцами Мастера Зелий. Только внутри всё переворачивалось…
Стоило им зайти во дворец, и Снейп уволок её за колонны и загородил собой. Он почти вжал её в холодную стену, однако их тела едва соприкасались.
— Сэр, — успела вымолвить испуганная Гермиона прежде, чем подумать об опасности. Видимо, у Северуса Снейпа нашлись на то причины. Для ответа он склонился к ее ушку и зашептал на английском:
— Мисс Грейнджер, тот поцелуй…
— Это были не вы, — догадливая гриффиндорка высказала свои мысли, которые терзали её все эти дни, — вы заключили с Осирисом сделку, будучи в бреду. И теперь мне понятны ваши мотивы поведения… ну тогда, в Храме…
С задумчивостью он рассматривал её лицо, пока она несла какую-то чепуху, по его мнению. Гриффиндорка и в Африке гриффиндорка. Северус отодвинулся, цокнул и посмотрел на ее губы, но тут же вернул взгляд в карие глаза, где увидел бездну янтаря.
— Сэр, вы меня слушаете? — её хоть и смущала их близость, но виду она не показывала. А, быть может, её и вовсе увлек разговор. Для Северуса это осталось загадкой. Но он и впрямь ее не слушал, потому-то и покачал головой.
— Поцелуй являлся моим желанием, а сделку мне пока что только предложили…
Гермиона покраснела еще больше, и, кажется, невольно опустила взгляд. Ей просто не удалось раньше понять этого… Всё вышло так запутанно, но теперь…
— Получается, — она ведь не дура, она обо всем догадалась, Северус понял по водовороту мыслей в ее глазах, — получается, это Осирис оттолкнул вас тогда. А значит, ему это мешает, и вы это просчитали и поце…
— Гермиона, с чего вы взяли, что во мне сидит Осирис? — он не позволил договорить.
Девушка ответила голосом на несколько тонов хриплее — заволновалась, но тут же взяла себя в руки. Нужно собраться, а не мечтать о ерунде, что, между прочим, стало её любимым времяпрепровождением в последние недели, особенно в присутствии Снейпа.
Но, конечно, если бы он не смотрел на нее так, не стоял бы так близко, её гормоны так деспотично не мешали бы мысли.
Неудивительно, что после стольких поцелуев она задумалась о гормонах…
Пока Гермиона собирала слова, Северус коснулся ее лица и приподнял за подбородок. Прошелся электрический заряд.
— Мисс Грейнджер, ваше поведение настораживает. Вы не отвечаете на вопрос, вы точно заболели.
— Нет, нет, нет, нет! — трактор тараторил бы медленнее, нежели звонкий взволнованный голос, — Я просто готовила аргументы. Смотрите: во-первых, вас прозвали не просто так, вряд ли это совпадение. Во-вторых, я смотрела карту у Сенмута — называйте это просто «гриффиндорским любопытством» — так вот, там написано, что туннель ведет к смерти. Понимаете? Смерть и Осирис — неразлучные слова, он царь подземного царства. В-третьих, ваши глаза — не похожи на случаи переселения других магов и проклятий. В вас сидит существо с красными глазами, и, уж простите, они ужасны. Без белков. Вряд ли это человек…
Северус поджал губы. Сенмут и слова не сказал ему про глаза — побоялся.
